Читать интересную книгу Следы в пыли. Развитие судебной химии и биологии - Юрген Торвальд

В тот же день Мор и Деген предприняли первое из целого ряда повторных обследований места преступления. Они осматривали слой мха метр за метром и в шестидесяти сантиметрах от того места, где лежала голова Марии Флоски, наткнулись на девять бусинок, втоптанных в слой земли подо мхом. Но эта находка не помогла им реконструировать картину преступления, тем более, что, согласно описаниям гробовщика, он проносил труп мимо этого места и бусинки могли упасть с разорванной нитки на шее потерпевшей. Обследование очков в поисках отпечатков пальцев тоже не дало результатов. Зато из Мюнхена по телефону сообщили нечто важное. Доктор Рем, биолог лаборатории земельного ведомства уголовной полиции, установил, что клейкой лентой с рук убитой собрано большое количество различных текстильных волокон, а именно волокна шерсти, хлопка и искусственного материала, не принадлежащих одежде Марии Флоски. Мтак, не все следы были смыты с рук, их удалось в последний момент сохранить и создать базу для последующего сравнения с одеждой подозреваемого.

Теперь комиссия приступила к систематическим поискам возможных преступников, а изучение следов временно отступило на второй план. Прежде всего комиссия установила время преступления. Как свидетельствует контрольная карта в проходной завода, Елена Рют ушла с работы в 16 часов 01 минуту. Учитывая показания всех прочих свидетелей и то, что к моменту обнаружения Мария Флоски была еще жива, можно предположить, что преступление совершили в 16 часов 15 минут. Вторым важным моментом расследования являлся вопрос о мотиве преступления. Тот факт, что украшения и ценные вещи остались на пострадавшей, не исключал убийства с целью ограбления. Может быть, преступника спугнула Елена Рют? С другой стороны, два обстоятельства указывали на возможность убийства на сексуальной почве: задранное платье и удушение.

Под третьим пунктом расследования стоял вопрос, все ли обнаруженные на месте преступления вещи принадлежат Марии Флоски, не оставил ли там что-нибудь преступник. Деген поехал во Франкфурт, чтобы представить родственникам каждый из найденных предметов, и прежде всего платок. Все они без исключения заявили, что никогда не видели у погибшей этого красно-желтого платка. Да и в самом Кале нашлась свидетельница, Магдалена Дибольд, которая 11 сентября находилась в кемпинге и, будучи модисткой, привыкла обращать внимание на одежду окружающих ее людей. Она видела Марию Флоски, когда та пошла гулять в лес, и заверила, что на потерпевшей не было никакого платка. Таким образом, комиссия пришла к выводу, что платок принадлежал убийце.

Дальнейший план действий Мора и Дегена преследовал много целей. Как принято, они поставили в известность о расследуемом деле все полицейские участки в Баварии и Гессене и обратились к ним с обычной просьбой — сообщить данные по делу. Но они знали, что из-за перегруженности в работе такие запросы часто просто подшивали, не удосужившись прочитать их. В потоке бумаг терялись порой запросы по важным делам.

В Байрейте 10 сентября шелковым платком была задушена домашняя хозяйка Мария Будин. Применение платка наводило на мысль о связи событий в Кале и Байрейте. Может быть, за этими событиями скрывается один и тот же преступник? Впервые за всю свою службу президент земельного ведомства уголовной полиции обратился к бургомистру такого города с местной полицией, как Байрейт, и предложил совместными усилиями организовать расследование обоих убийств. Бургомистр согласился. Мор поехал в Байрейт, а Деген возглавил комиссию в Кале.

Деген полагался на целенаправленный опрос населения больше, чем на соответствующие данные полицейских участков. Он поместил платок в специальный ящик для обозрения и обратился по радио к населению с просьбой сообщить ему, чей это платок, если кому-либо это известно. Он попросил также явиться к нему всех, кто 11 сентября между 16 и 17 часами находился в лесу восточнее Кальского озера. В конференц-зале ратуши он разложил большую карту, на которой были обозначены все пути и дороги в районе леса. Так как во второй половине того дня, вскоре после окончания работы в Кале и других мелких промышленных поселках, много людей, должно быть, проходило в разных направлениях, то Деген надеялся что-нибудь узнать о подозрительных лицах или, по крайней мере, установить, какой путь вообще не использовался или использовался меньше других. Если убийца скрылся незамеченным, то, вероятно, именно этим путем. Одновременно Деген приказал просмотреть все картотеки, имеющиеся в участках уголовной полиции Ашаффенбурга, в земельной полиции в Альценау, у районных врачей и в общине Каль, надеясь обнаружить лиц, которые замешаны в сексуальных преступлениях, подозреваются в таковых или отбывали за них наказания. И наконец, Деген предпринял попытку установить всех лиц, которые посетили кемпинг 9 сентября, чтобы проверить их образ жизни.

Осуществление плана расследования наткнулось на множество препятствий, одно из которых — замкнутость местных жителей: никто добровольно ничего не рассказывал. Каждого приходилось опрашивать. Два мальчика, которых видели проезжавшими на велосипедах мимо места, где произошло убийство, не явились, несмотря на неоднократное приглашение. Их нашли случайно лишь тогда, когда в школьном сочинении, Необычный случай" они описали свою поездку. Были и обычные в таких случаях ложные сообщения. Ида Барнес> официантка закусочной „Хубертус", расположенной в километре от места преступления, утверждала, что в полдень 11 сентября видела незнакомого бродягу. Она уверяла, что на нем был такой же платок, какой выставили перед ратушей, и дала точное описание этого бродяги. Деген добился через земельное ведомство уголовной полиции, чтобы бродягу искали на всей территории Федеративной Республики Германии.

Так или иначе, Дегену удалось к концу сентября установить двадцать человек, которые во второй половине дня 11 сентября в разных направлениях пересекали лес в районе Штайнкауте. Никто из них не встретил постороннего или подозрительного человека. Обозначение, передвижения этих свидетелей на карте помогло все же установить, что незаметно скрывшийся преступник мог воспользоваться только двумя ведущими на север дорогами, так называемой Брайтенвег и дорогой, идущей параллельно ей. Обе вели по направлению к Теерштрассе-Эммерихсхофен-Альценау. Нашелся только один-единственный свидетель, пенсионер Отто Хок из Каля, который во время прогулки 11 сентября около половины четвертого присел передохнуть на пень около дороги, параллельной Брайтенвегу. Это было в восьмистах метрах севернее от места, где погибла Мария Флоски. В указанное время мимо старика проехал незнакомый ему молодой велосипедист, по виду лесник, сказав „добрый день". Однако время — половина четвертого — сводило значение этой встречи на нет, потому что намного опережало время совершения преступления. Несмотря на это, Деген приказал узнать в ведомстве лесничества, работали ли 11 сентября лесники в этом районе. Получив отрицательный ответ, Деген обратился по радио к велосипедисту с просьбой явиться в полицию в качестве свидетеля. Тот и не подумал явиться. Но, зная о нежелании населения оказывать полиции помощь, его молчанию нельзя было придавать большого значения.

И вот 24 сентября криминальмейстер Бек из местной полиции, имевшей задание навести справки в закусочных о появлявшихся там подозрительных лицах, посетил лесное кафе „Форель", расположенное севернее места преступления. Арендатор „Форели" вспомнил, что во второй половине дня 11 сентября к нему заезжал велосипедист. Тони, так звали велосипедиста, был замкнутым парнем, любившим выпить и жившим, будто бы, в Кале. По описанию арендатора, у Тони была прическа „мэкки" и во рту не хватало нескольких зубов. Странное совпадение высказываний пенсионера Хока и арендатора о велосипедисте, который 11 сентября находился в 800—1000 метрах от места преступления, насторожило Дегена. Он тотчас приказал собрать сведения о человеке из Каля по имени Тони.

25 сентября ему сообщили о неком Антоне Флиттнере, тридцатидвухлетнем слесаре, который женат во второй раз и работает в фирме „Альшталь" в Дернигхайме. С начала сентября он не работал по болезни, но разъезжал повсюду на своем велосипеде. Правда, в тот же день, 25 сентября, арендатор „Форели" отказался от своих показаний, заявив, что скорее всего видел Тони после 11 сентября. Но тем временем из картотек в Альценау и Кале, а также из показаний нескольких свидетелей о Флиттнере была собрана такая информация, которая сделала его главным подозреваемым.

20 марта 1963 года Флиттнер был приговорен к двум месяцам тюрьмы за развратные действия. В полицию неоднократно поступали жалобы от его второй. жены. Выяснилось, что первая жена развелась с ним из-за супружеской неверности Флиттнера. С 1960 года в полицию неоднократно поступали жалобы на его пьянство и хулиганство, и земельная полиция настоятельно рекомендовала изолировать его.