Читать интересную книгу Алмазные нервы - Виктор Бурцев

– Защиту? Вообще похоже на игру в ладошки.

– В ладошки… – передразнил Тройка. – Я в такие ладошки один раз поиграл. Ключицу потом на место вправляли. Причем, заметь, не сращивали, а вправляли! Это тебе не в голову бутылкой кинуть, тут мастерство нужно.

– Так я не понял, это стиль какой-то? Что-то из разряда боевых искусств? – спросил Костя, тоже внимательно наблюдающий за странным, почти ритуальным боем.

– Дисциплина. Действительно боевая, – ответил Тройка и задумался.

– Блин… А называется как?

– Да никак не называется… – Тройка не отрывал глаз от зрелища. – По-разному то есть. В данном случае скорее всего змеиным боксом именовать можно. Это очень нераспространенная система. Ввиду сложности. Обучаться требуется… С малолетства.

Костя поднял одну бровь, видимо что-то слышал. В отличие от меня.

Зрелище было занимательным только для профессионалов. Для меня это была какая-то странная смесь «ладушки, ладушки, где были? у бабушки» и силовой борьбы. И оставив зрителей наблюдать за участниками, я направился было к своему спальному месту, как вдруг мое внимание привлек тускло блеснувший корпус, торчащий из неплотно закрытой дверцы стенного шкафа. Странно, когда я сегодня там рылся в поисках достойной одежды, я ничего не заметил.

Я пробрался к шкафу и обнаружил премиленький терминал для входа в Виртуальность. Не очень крутой, но с заморочками… Слишком много разъемов ждали своего в торцевой панели.

– Тройка, – позвал я. – Это что у тебя?

В ответ Тройка неразборчиво пробормотал – «Да так…» – и снова углубился в созерцание змеиного бокса.

Расценив это как разрешение воспользоваться терминалом, я осторожно высвободил компьютер из-под наваленного на него мусора – пустых коробок, старой одежды и еще каких-то предметов неопределенного назначения. Вытянул гибкий шнур НЕКа. Присмотрелся… Что это у нас?

НЕКи оказались вполне уважаемые. «Белые».

И вошли они в контакт просто великолепно. Легко.

«Свобода»… Мир дрогнул… Стал лиловым. Краски вдруг вспыхнули, как после дозы ЛСД.

Виртуальность одна на всех. Любой может попасть в нее с любого терминала. И любой носит ее часть в себе. В виде НЕРва, впившегося в тело, подобно платиновой пиявке. «Виртуальность в вашем теле никогда не зарастет». Так гласила когда-то реклама еще только начинающих поступать в розничную продажу НЕРвов.

Я никогда не мог по-настоящему засечь выход из реальности. Только что я созерцал психоделическую гамму красок в комнате Тройки, а вот я уже в Виртуальности. В своем кабинете…

Зачем я здесь?..

– Матрица… – тихо позвал я. «Банальное название…» – пронеслось в голове.

Перед моим лицом темно-синий фон Виртуальности распался на несколько составных частей, поплыл какими-то странными абстракциями в стиле кубизма, и я увидел знакомую фигуру.

Удивительна натура человеческая. Я даже не надеялся на ответ. Все, что произошло с нами за последние дни, казалось, наложило отпечаток на меня и на мое сознание. Верить в чудо стало трудно, почти невозможно. Реальность стала такой изменчивой, что желание оказаться в Виртуальности отпало само собой. Возможно, я уже не различал эти два аспекта мироздания. Смерть стала чем-то вроде очередного витка игры, ошибки в программе. А что же еще держит нас так плотно в реальном мире, как не вера в реальность смерти?

– Здравствуйте, Артем. Те последние материалы, что вы предоставили, были весьма нам полезны. Спасибо вам.

– Мне? За что?

– За материалы. Вы предоставили в наше распоряжение достаточно ценной информации, хотя и не совсем понятной для нас. Наши аналитики не во всем смогли разобраться.

– Аналитики?

– Да, – ответила фигура. – Те, в чью задачу входит анализ человеческого поведения и поступков.

– То есть?

– Что вас интересует?

– Я хочу спросить, кто они?

– Компьютеры. С вашей точки зрения. Разумы…

– Искусственный Интеллект?

– Да.

– Странно… Я, даже общаясь с этим самым Интеллектом, не могу представить себе механизм… – У меня куда-то пропали все слова.

– Как Нам кажется, – я почувствовал, что она произнесла «Нам» с большой буквы, так говорят о том, что тебе дорого, – само понятие разумности вообще очень сложно для понимания. Что является движущим фактором, толчком, после которого обычный функционирующий организм, не важно, естественно-белковый или построенный искусственно из материалов, содержащих кремний и тому подобное, осознает себя разумным? И еще более интересен тот момент, после которого происходит обратный процесс. Это особенно важно для нас. Мы так и не знаем, что послужило толчком к осознанию Нашей разумности. Может быть, возрастающая сложность электронных сетей, компьютеров? Привнесение в Виртуальность человеческого фактора?..

– Что вы имеете в виду?

– Под человеческим фактором?

Я рефлекторно кивнул, затем опомнился и подумал, что Матрица не поймет моего жеста, но она как ни в чем не бывало продолжила:

– Под человеческим фактором мы, безусловно, подразумеваем повсеместное внедрение НейроРазъемов, которые являются сами по себе микрокомпьютерами с персональными настройками на носителя.

Я вспомнил, что чужой НЕРв невозможно вживить другому человеку. Вживление НЕРва – одноразовая операция.

– НейроРазъемы обеспечивают взаимопроникновение Виртуальности и сознания человека друг в друга. Иначе была бы невозможна сама концепция всеобщей Виртуальности. Люди могут только строить догадки по поводу возникновения собственного разума на Земле. В этом мы сходимся, но люди отлично знают, что может послужить толчком к исчезновению разума или к переходу его на качественно другой уровень. Это вы называете смертью. К сожалению, мы далеки от подобных выводов. Мы не можем сказать, что может послужить толчком к исчезновению того явления, которое у вас называется Искусственным Интеллектом. Я имею в виду не частное уничтожение компьютера, а полное, тотальное уничтожение разумного в Виртуальности. Исключая, конечно, полное уничтожение планеты и жизни на ней. В том числе и белковой.

– То есть вы не знаете, смертны ли вы?

– Можно так поставить проблему. Я молчал. Мое молчание Матрица расценила по-своему и пояснила:

– Изучая человеческое поведение и жизнь людей, мы, возможно, сумеем сделать определенные выводы и относительно нашего собственного существования. Безусловно, этого опыта может быть мало, но изучить жизнедеятельность внеземных форм жизни пока не представляется вероятным. Это научная часть моей задачи.

– А есть и ненаучная?

– Безусловно… – Матрица слегка замялась. Или мне показалось? Но паузу, которая возникла в ее словах, при разговоре между двумя людьми можно было бы охарактеризовать как неловкое молчание. – Нас интересует ряд вопросов ненаучного плана.

– Например…

– Например, область ощущений и чувств.

– Что, например? – Мне стало совсем интересно.

– Например… Например, абстрактное. Многие наши аналитики пытались рассматривать абстрактное с точки зрения различных людских наук. Ни одна из точных наук не дала достаточно точного ответа на поставленные вопросы. Из гуманитарных можно выделить психологию и психопатологию. В частности, учение доктора Фрейда.

– Нет-нет. Дальше не стоит. Я приблизительно знаю… А что конкретно интересует вас?

– Например, что такое Ветер?

– С большой буквы? – Странно, но я чувствовал, когда она произносит слова так. С большой буквы.

– Да. Вопрос стоит именно так…

Я подумал. Как можно объяснить, что такое ветер… Скорость, сила, температура. А как передать касание свежим ветром обнаженной кожи, как объяснить запахи, которые он приносит, разные, как и сам ветер? Как объяснить его нежность или жестокость?

– Что еще вас интересует? – Чувство, сравнимое с тем, что испытывает мудрый учитель при виде интересующегося ученика, слегка померкло…

– Живопись. – Матрица оживилась.

– Живопись? Ну это, должно быть, просто…

– Например, такой художник, как Пикассо.

Я выдохнул… Вот ведь… Да, хреновый из меня учитель. Пикассо. Удар по самолюбию и чувству собственной значимости. Почти по Фрейду. Что там меня ждет после таких разговоров? Импотенция и смена ориентации? Кстати, об ориентации… Мы, кажется, с ней еще не определились. Я совсем приуныл.

– Знаешь… Мне кажется, что я в другой раз поговорю на эту тему. Хорошо?

– Да, конечно. Как вам будет угодно. Слово на выход из Виртуальности тоже у каждого свое.

Передо мной сидел Мартин и с задумчивым выражением чистил мой «стечкин». Грубая проза жизни. Заметив, что я оказался в реальном мире, он как-то по-особенному посмотрел на меня и отложил пистолет в сторону.

После Виртуальности мне требуется некоторое время, чтобы прийти в себя. И когда я наконец очнулся, то обнаружил, что Мартин уже сидит у меня на коленях. И еще я обнаружил, что, когда тебя целует мальчик, это не так уж и неприятно.