Читать интересную книгу Американское сало - О. Воля

– Да-да, – подтвердила Аланта плохо соображавшему Болтену, – отнесите презентационные расходы на счет помощи развивающимся демократиям.

* * *

Американське сало? Чому б i нi?[57]

Авторитетный американский журнал Forbes, составляя рейтинг ста самых влиятельных женщин мира, называет украинского премьера Юлию Тимоченко третьей по влиятельности женщиной планеты.

Подобно большинству выросших при советской власти провинциалов, Козак по-жлобски гордился своими загранкомандировками. Это шло еще из его пионерского детства, когда за бугор ездили лишь немногие из небожителей и когда Коля завидовал тем пионерам, отцы которых, работавшие в заводоуправлении Запорожстали, привозили из загранкомандировок удивительные джинсы настоящего голубого индиго, и их сыновья потом щеголяли в них на школьных вечерах отдыха на зависть всем остальным пацанам из рабочей «железнодорожки».

Но, как и большинство провинциалов, он тут же и слегка робел этой заграницы, слегка ее дичился – и тут даже гэбэшная психологическая подготовка плохо помогала. Все ж таки «наружка», где он начинал простым «топтуном», – это не элита внешней разведки с ее языкастыми парнями, что любого филолога за пояс заткнут.

И тем не менее лететь с Янушевичем в Давос Козак счел за великое для себя блаженное благо.

Робость робостью, но хитрый хохол Колька Козак, если надо, умел показать себя и незаменимым, если что.

– Необходимо продумать все меры безопасности по всем вариантам на все время встречи в Давосе, – сказал Николай, когда Янушевич объявил о сроках их поездки.

– Ну, это твоя работа, – развел руками Янушевич.

– Вы можете на меня положиться не только в вопросах безопасности, – сказал Николай, многозначительно поглядев на шефа.

– Ах, вот оно как! – приподняв брови удивленно гмыкнул Виктор Федорович. – Что ж, я подумаю.

А в Давосе всем думать пришлось. И окажись там Василий Иванович Чапаев, перенесенный туда на какой-нибудь машине времени, то его верному Петьке, этакой обратной реинкарнации Николая Козака, пришлось бы сызнова палить в небо с нагана, призывая всех к тишине: Чапай-де, думать будет.

Формально Виктор Федорович Янушевич прибыл в Давос на традиционный европейский экономический форум, куда так любили наведываться либералы от новых демократий. Вот и теперь, едва выйдя из присосавшегося к фюзеляжу их самолета гофра, как прямо в VIP-зоне Янушевич наткнулся на группу явно рисующихся тут завсегдатаев ежегодной тусовки – русских демократов – Какамаду, Рыжова, Немцина, Гаспарова, Чубайнца, Касьяна и еще кого-то из слабо памятных им по прошлым жизням.

На приветственный жест одного из тусовщиков Виктор Федорович лишь слегка изобразил высокомерный кивок и, не желая вступать в какие-либо, даже пустячные разговоры, попросил Николая подсуетиться насчет максимального ускорения всех процедур.

– Коля, ты там подшустри, подгони побыстрее машину, нас же должны, в конце концов, встречать, ведь не конь в пальто приехал, – недовольно пробасил Янушевич.

Истинной целью приезда Янушевича в Швейцарию была его встреча с Полом Монафортом, одним из ведущих политтехнологов Америки, как ему объяснил Кушма, а вся эта экономическая тусня и тамошняя «бла-бла-бла» были лишь ширмой, или прикрытием, если выражаться языком спецслужб.

Но афишировать контакты с американцами не входило в планы Янушевича, поэтому, оказавшись здесь, в Давосе, приходилось играть по идиотским демократическим правилам, по которым организаторы тусовки подчеркнуто играли в демократичность, где все участники чуть ли не сами вызывают себе такси и не пользуются никакими исключительными VIP-привилегиями. И вот Виктору Федоровичу эти европейские демократические игрушки в «безгалстучье» не шибко были по вкусу. Он, хоть и был корнями не из графьев, не любил смешиваться с простым народом.

– Гребаный глобализм, – недовольно пробасил Янушевич.

Для удобства контактов Монафорт со своими людьми остановился в том же самом отеле «Рив Гош», что и делегация правительства Украины.

Первую встречу назначили на одиннадцать вечера. С учетом джет-лэга для склонного к послеобеденным сиестам Янушевича время это было уже трудным для соображаловки. В Киеве-то по-местному уже минуло два часа ночи. Но Монафорт не особенно считался со своими партнерами и подогнал встречу под свой временной тайм-лэг.

Преследуя цели конфиденциальности и предчувствуя, что после встречи с Монафортом ему придется многое перекроить в своих предвыборных штабах, Янушевич сильно сократил состав делегации противу обычного в подобных случаях штата, и Козаку пришлось теперь выполнять непривычные доселе функции казначея.

– Ты же сам попросился, – ухмыльнулся Янушевич, когда Козак было возразил, мол, не моя это тема, счета подписывать и переводить деньги со счетов кампании, – ты сам сказал, что тебе можно доверять больше, чем безопасность. Так и будь, если назвался груздем!

Поэтому, оплачивая дополнительные расходы по организации встречи, а в частности, расплачиваясь банковскими карточками Янушевича и за аренду дополнительных апартаментов в гостинице «Рив Гош», где теперь происходили переговоры с Монафортом, и особенно оплачивая счета, поступающие от американской стороны – будь то за аренду самых дорогих машин, будь то за спецобслуживание в номерах, Козак все время мысленно охал и ахал, как если бы все эти гривны, пересчитанные в швейцарские франки, были бы его личными.

Однако истинное изумление было еще впереди.

Оно постигло Николая, когда он своими ушами услыхал суть всей той унизительной наглости, что проявили и выказали их новые партнеры. Ведь Николай и взаправду сам напросился, чтобы шеф «доверил ему больше, чем безопасность». Вот теперь Николай и был при Янушевиче не просто начальником над топтунами, но ближайшим дружником и заспинным советником дивана… Присматривая в сокращенном штате советников и за переводчиками, и за казначеями, и за всеми остальными, коих вместе с ним в делегации, кроме самого Янушевича, было всего два человека.

И правильно сделал Виктор Федорович, что не взял с собою никого из своих прежних советников, правильно он предчувствовал. Потому как первым требованием Монафорта было – уволить всех, кто руководил предвыборной кампанией до него.

Вообще, во всей этой встрече, похожей на перевербовку, когда на оплаченной ими же явочной хазе непонятно, кто кого вербовал и нанимал, Николая поразил не столько сразу взятый американской стороной хозяйский тон, сколько резкое, прям-таки хамелеонское изменение, с каким его шеф Виктор Федорович, буквально лебезя перед наглым американцем, из обычного высокомерного хама советского образца преобразился вдруг в ласково-послушного мальчика типа «чего изволите» и «мы на все согласны».

А Монафорт явно хамел и наглел.

– Наш гонорар за кампанию будет тридцать миллионов долларов, – расхаживая по оплаченным Николаем апартаментам, говорил Монафорт, – из них пятнадцать миллионов вы должны перевести уже завтра, еще семь миллионов через месяц и остаточные деньги за три месяца до выборов.

Монафорт ходил по ковру, попыхивая длиннющей сигарой и неаккуратно роняя с нее пепел то на полировку стола, то на цветы, то на пол.

– Вы уволите всех, кто консультировал вашу кампанию до меня, – категорическим, не терпящим возражений тоном продолжал Монафорт. – Я подготовил списки по вашим персоналиям, особенно это касается отмеченных желтым и красным маркерами.

Николай из-за спины глянул в подсунутый Янушевичу документ и мысленно присвистнул. Практически все фамилии в списке были выделены красным маркером.

– А как же… – Янушевич не удержался и назвал пару фамилий, которые вызвали в нем некое возмущение.

– Damn, get rid of them, – сердито буркнул Монафорт.

– Увольте их, – перевел синхронник.

И Янушевичу не оставалось ничего иного, как задвинуться.

Но это еще было только началом.

– Вы будете должны давать мне всю необходимую мне и моим парням информацию, – сказал Монафорт, – вот список тех документов, что будут нужны уже завтра.

– Но это же документы, представляющие гостайну, – шепнул Николай в ухо своему шефу, – вон, хотя бы полный распечатанный бюджет со статьями на оборону и госбезопасность, да и вон, хотя бы сводки по катастрофам и авариям, или вон, третий и пятый пункт в списке…

– Мы предоставим вам все необходимые документы, – с елейной, не похожей на его обычную улыбку сказал Янушевич, – мы сделаем все, что вы скажете.

– Вот список моих людей, у них должны быть все нужные документы, охрана, две квартиры на всякий случай, спутниковые средства связи, два бэк-офиса. Люди в основном говорят по-русски, мы специально подобрали тех, кто учил русский или имеет российское происхождение. Это Филлип Гриффин, Ричард Дэйвис, Рик Ахерн, Алекс Киселев, Брайн Крисиансен и Роберт Дол.