Читать интересную книгу 1941. Совсем другая война (сборник) - Андрей Буровский

Наверное, вопрос был только в одном: когда именно и кто на кого нападет. И тут действительно возникает недоумение: почему Гитлер выбрал такое неудобное время для нападения? Если бы он напал после покорения Британии, все было бы понятно. А так, до проведения операции «Морской лев», начало войны с СССР означало войну на два фронта. Нацисты и Вермахт очень боялись такой войны — по опыту Первой мировой. Почему же на это шли?

Во-первых, потому, что убедились: Британию не победить. По крайней мере, пока.

Во-вторых, с Британией никак не удавалось заключить мир.

В-третьих, СССР не удалось использовать против Британии.

Для чего стояла эта армия?

В СССР обычно говорили, что Советский Союз с 1939 года «начинает активно готовиться к вступлению в войну». В порядке подготовки увеличивается численность Красной Армии, промышленность переводится с шестидневной на семидневную неделю, рабочий день увеличивается на час, вводится закон об уголовной ответственности за опоздания и прогулы, отменяется право увольняться «по собственному желанию».

Но почему, собственно, «готовится»? СССР находится в состоянии войны с 17 сентября 1939 года. Он аннексировал 3 страны, делил Польшу, отгрызал куски от Румынии, провел Зимнюю войну с Финляндией и начал с ней новую войну одновременно с нападением нацистов.

Все меры по укреплению тыла вполне можно объяснять не подготовкой, а естественными изменениями в законах и нравах воюющей страны.

Этим же объясняется запуск в серийное производство образцов новой военной техники: новейших самолетов, танков, реактивных минометов «катюши» и т. д.

Войска стягиваются к западным границам? Но ведь не только Гитлер не доверял Сталину. Сталин тоже не доверял Гитлеру. Он тоже готовился. (Да и почему эти двое и их окружение должны были доверять друг другу? Не такие они были наивные.)

О плане «Барбаросса» мы знаем достаточно много. Документы о планах советского руководства к 22 июня 1941 года, приказы Наркомата обороны и Киевского военного округа в первые часы и дни войны не рассекречены и по сей день. Есть отдельные документы… Но они очень красноречивы.

«Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР» — 18 сентября 1940 г.

«Уточненный план стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР» — 11 марта 1941 г.

«Соображения по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками» [10] — май 1941 г.

И наконец, «записка начальника штаба Киевской ПВО по решению Военного Совета Юго-Западного фронта по плану развертывания на 1940 год» [11].

В сущности, это один и тот же документ, много раз уточнявшийся и дорабатывавшийся.

В общей сложности Красная Армия включала 61 танковую и 31 мотострелковую дивизию, 12 400 танков, не считая тысяч пулеметных танкеток.

Эта громадная армия вторжения должна была реализовывать доктрину «малой кровью и на чужой территории». Трудно сказать, как там насчет «малой крови», но вот насчет чужой территории — это точно. Согласно всем этим документам, неприятельские войска не должны были находиться на территории СССР больше суток. Это если враг вообще будет атаковать первым. А лучше, считалось, «ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания».

И вообще, «наша оперативная подготовка, подготовка войск должна быть направлена на то, чтобы обеспечить на деле полное поражение противника уже в тот период, когда он еще не успеет собрать все свои силы» [12].

Вот так. Нападать первыми, не ждать полного развертывания вражеских войск. И — на чужую территорию. К 30-му дню войны Красная Армия должна была выйти «на фронт Остроленка, р. Нарев, Лович, Лодзь, Крейцбург, Оппельн, Оломоуц». То есть находиться в 300–350 км от новой границы СССР, на территории Польши и Чехии.

Следующий этап, прописанный менее четко, — «овладеть территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии».

Точно так же, кстати, и в плане «Барбаросса» ближайшие планы прописывались четко, последующие — менее определенно. Сроки вторжения — не ранее 10–15 июля. Неточно? Но день наступления на Бельгию и Францию Гитлер переносил 9 раз. День нападения на СССР — трижды. Все переносы и уточнения такого рода — в пределах обычного при планировании операций такого масштаба.

Среди моделей, которые рассматривали в СССР, была и такая: нацисты нападают в Белоруссии силами 50 дивизий. А Красная Армия силами 44 дивизий их сдерживает и одновременно наносит удар с юга на Краков. 44 обороняющиеся дивизии действительно могут сдержать 50 атакующих… Отличный план, но для его реализации надо, чтобы 44 дивизии хотели бы кого-то сдерживать.

Могла ли Красная Армия в 1941 году напасть на Вермахт, разгромить его, захватить и оккупировать Германию? Могла ли она пройти сквозь Германию до Ла-Манша, ворваться во Францию, дойти до Пиренеев и Средиземного моря?

С точки зрения технической — могла. 303 дивизии, 11 тыс. танков, почти 10 тыс. самолетов, 40 тыс. крупнокалиберных стволов. Это колоссальная сила, и равной ей в Европе просто не было. Если бы все решалось численностью танков и пушек, Сталин захватил бы весь мир очень легко.

Однако советское руководство не видело минусов Красной Армии, а они очень велики.

Минусы Красной Армии

Советские люди ценят все материальное. Военная техника — это для них очень важно. Гораздо важнее духа войск, психологии солдат, их доверия к офицерам и всему руководству страны…

Техника для них постоянно оказывается важнее и самих людей, в том числе важнее их квалификации.

На самом деле с квалификацией не очень хорошо обстояло дело и в Вермахте. К началу 1939 года были сформированы 12 армейских корпусов Вермахта из 38 дивизий, общей численностью 582 тыс. человек. К сентябрю 1939 года в Вермахте было уже 3 214 000 человек, а к 1941-му — 7 234 000 (включая и боевой, и небоевой состав). При таком стремительном росте численности армии множество солдат оставались плохо подготовлены… с точки зрения профессиональной армии, конечно.

Но, во-первых, в Вермахте, и в первую очередь в германских частях, на унтер-офицерских должностях служили прекрасные специалисты.

Единого звания для рядовых солдат в Вермахте, подобно Красной Армии (красноармеец, краснофлотец, рядовой), не существовало даже внутри рода войск. Рядовые солдаты именовались по своей специальности, должности.

Рядовые в разных частях носили разные названия. Рядовой в горнострелковых частях назывался Jager (охотник); рядовой в кавалерии — Reiter (всадник). Рядовой артиллерист — Kanonier (стрелок). Рядовой танкист — Panzerschutze (танковый стрелок). А в мотопехоте — уже Panzergrenadier (танковый гренадер).

Старшина (фельдфебель) в разных родах войск тем более жестко отделялся от старшины в другом роде войск. Sanitatstabsfeldwebel — это главный старшина медицинской службы, который не имеет ничего общего со старшиной-кузнецом (Stabsbeschlagmeister) или со старшиной-сапером — Festungspionierstabfeldwebel’eM. И так вплоть до старшины-голубевода (Stabsbrieftaubenmeister).

А общее немецкое слово солдат «Der Soldat» использовалось только как собирательное название.

Во-вторых, хотя бы часть офицерского состава была хорошо подготовлена.

Офицеров сравнительно мало, их квалификация и моральный дух традиционно высоки.

Советские взводы и роты были подготовлены гораздо слабее, чем их немецкие противники. Во время войны разрыв между выучкой солдат Красной Армии и Вермахта постепенно сокращался: красноармейцы накапливали опыт. В Вермахте же к 1943 году выбило многих квалифицированных солдат, а новых призывников обучали на скорую руку и плохо.

Но если разрыв сократился в ходе военных действий, значит, до их начала солдат Красной Армии готовили мало и плохо. Так и есть.

Летчики в СССР по выходе из училища имели всего 40–50 часов налета. В Вермахте — порядка 400 часов.

Полезно посмотреть на Красную Армию глазами нацистских генералов: многие из них написали и издали свои воспоминания. Красная Армия виделась им как громадное неповоротливое скопище малоподготовленных, малоинициативных людей. Эти люди не умеют использовать свою боевую технику, плохо обращаются с ней и часто ее ломают. Они храбры в наступлении и цепки в обороне, но мало доверяют начальству и легко поддаются панике.

Части Красной Армии казались нацистам не умеющими четко взаимодействовать друг с другом, лишенными надежной связи и мало помогающими друг другу.

Эта картина может вызвать раздражение «патриотов» советского разлива. Не случайно же так популярен В. Суворов: ведь он сказал, что у СССР не было технического отставания! Тезис отставания в современной России чаще всего вызывает чисто эмоциональный протест и раздражение. Но именно так виделась нацистам Красная Армия. Причем напомню еще раз — сам Вермахт не был особо профессиональным. Армия Британской империи была намного лучше подготовлена и обучена, чем армия Третьего рейха.