Захватив суда, находившиеся в портах южной части Франции, и отремонтировав их, мы добились некоторого временного улучшения в особенно тяжелый, критический период (1942-1943 годы). Однако долгие споры об использовании трех больших быстроходных эсминцев и подводных лодок, стоявших у стенки в Тунисе и Бизерте, означали, что в их применении нам отказано. В этом проявились недостатки коалиционного командования, при котором начальство подчас бывает больше озабочено вопросами престижа и послевоенного устройства, нежели проблемой наилучшего использования всех имеющихся военно-морских ресурсов.
Мы, тем не менее, все же предприняли отчаянную попытку восполнить дефицит средств морской транспортировки грузов и кораблей для обеспечения защиты морских конвоев, обратившись за помощью к германскому командованию. И она была нам оказана – топливом, сырьем и запчастями, а также путем оснащения итальянских судов современной навигационной аппаратурой, обучения артиллеристов, обслуживающих корабельные орудия, и предоставления немецких инструкторов. Однако все эти меры были предприняты слишком поздно.
Еще одной характерной чертой кампании на Средиземноморском театре военных действий было наличие у противника разветвленной и эффективно действующей шпионской сети, масштабы которой в то время не были известны ни мне, ни, по всей вероятности, адмиралам Риккарди и Сансонетти. Хотя мы так и не смогли это доказать, у нас были подозрения, что кто-то передавал противнику сведения о времени отправления наших конвоев.
В любом случае, наши контрмеры в целом оказались недостаточными. Теперь мы знаем, что предательство адмирала Маугери привело к потоплению многих кораблей и судов и гибели многих людей.
Итальянцы считали свой флот лакомым кусочком для противника и потому применяли его с большой осторожностью. Подобное положение вызывало специфические внутренние осложнения в нашей коалиции. Однако трижды нам удалось преодолеть подобный подход и добиться выхода итальянских кораблей в море. Еще одна трудность состояла в том, что силы флота союзников были разбросаны по разным гаваням и потому для того, чтобы сконцентрировать их в одном месте, требовалось потратить немало времени и топлива. В конечном итоге оказывалось, что то один, то другой итальянский боевой корабль либо не готов к выходу в море, либо не заправлен горючим, либо находится в доке. Маневры с участием значительных сил флота было невозможно проводить все из-за того же дефицита топлива. Учебные стрельбы корабельной артиллерии были редкостью. Помимо всего прочего, у итальянских кораблей то и дело обнаруживались какие-то необычные технические неполадки, из-за которых к военно-морским силам союзников прилипло заслуженное прозвище «прогулочный флот». Из-за их сомнительных боевых качеств итальянским ВМС требовалась усиленная поддержка с воздуха, а это при ограниченной численности военно-воздушных сил Оси (имеется в виду Ось «Берлин – Рим – Токио»; однако при этом автор, употребляя слово «Ось», явно имеет в виду лишь союз Германии и Италии. – Примеч. пер.) в Средиземноморье приводило к чрезмерным требованиям, предъявлявшимся по отношению к германским ВВС, которые и без того были перегружены сверх всякой меры, защищая морские транспортные конвои. Немецким летчикам, которые совершали от 75 до 90 процентов всех боевых вылетов, приходилось работать на износ. Если итальянские корабли каким-то чудом случайно приближались на расстояние артиллерийского выстрела к кораблям британских ВМС и с обеих сторон выпускалось несколько снарядов, наши союзники в любом случае выходили из боестолкновения с наступлением сумерек из-за своей неспособности вести огонь в ночное время и ретировались в ближайший порт – Таранто или Мессину.
Еще одним поводом для раздражения была политика итальянцев в области судостроения. В то самое время, когда бесполезность их военного флота, и в первую очередь крупных боевых кораблей, проявилась со всей очевидностью, когда верфи и доки были переполнены людьми, а материалов для закладки и строительства новых кораблей и судов не хватало, было принято решение завершить строительство линкора «Рома». Забыв о том, насколько опасной была его политика в сфере производства вооружений, Муссолини, раздуваясь от гордости, принял парад этого «чуда техники» в Адриатическом море (линкор «Рома» был потоплен в 1943 году немецкой авиабомбой с дистанционным управлением во время своего бегства из Специи на Мальту). Насколько я знаю, другие заложенные крупные военные корабли также были достроены, а уже имевшиеся сохранены в составе итальянского флота. Между тем даже дилетанту было ясно, что в сложившейся ситуации с помощью грамотной политики в сфере судостроения можно было многое сделать для облегчения проблемы снабжения войск всем необходимым. Впрочем, к тому моменту я уже давным-давно перестал верить в то, что громкие заявления Муссолини о его готовности в решающий момент бросить в бой весь итальянский флот когда-либо материализуются.
В заключение хочу лишь выразить надежду, что я сделал все возможное для того, чтобы объективно обрисовать реальную ситуацию. У меня нет желания прибегать к обидной критике; я слишком глубоко ценю чувство товарищества, продемонстрированное по отношению ко мне итальянцами, и я очень часто имел возможность видеть их самоотверженную работу. Моя дружба с государственным секретарем военно-воздушных сил Италии Фужье и с многими другими итальянскими офицерами-летчиками является подтверждением объективности моих критических замечаний в адрес ВВС наших союзников.
Итальянские истребители можно было применять только в оборонительных целях; для наступательных операций годились торпедоносцы и бомбардировщики союзников и в редких случаях пикирующие бомбардировщики и истребители-бомбардировщики. Я уже высказал со всей откровенностью свое мнение об их технической эффективности или, скорее, неэффективности.
Я пришел к выводу, что итальянские истребители можно было применять лишь в районах, где существовала наименьшая угроза со стороны противника, то есть в Тирренском море и вдоль береговой линии в районе Бенгази и Триполи, а также в некоторой степени в районе Адриатического моря и пролива Патрас. В опасных зонах Средиземноморья – на юге Сицилии и Крита, в районе Эгейского моря – действовали немецкие части и подразделения истребительной авиации, в том числе ночные эскадрильи «Ю-88» и «Ме-110», лишь частично приспособленных для выполнения боевых задач в темное время суток. Мы разделили с союзниками нелегкое бремя боевых действий на Африканском фронте. С весны 1942 года наши конвои дополнительно сопровождали от одного до трех истребителей-бомбардировщиков с глубинными бомбами на борту – в их задачу входило обнаружение вражеских субмарин и противодействие им, а также наблюдение и предупреждение конвоя Об опасности. Они действовали при поддержке торпедных катеров, также атаковавших подводные лодки противника с помощью глубинных бомб и иногда артиллерийского огня. Стрельба по всплывшим субмаринам из авиационной пушки калибра 2 сантиметра, по крайней мере, заставляла противника снова погрузиться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});