мама замолчала, словно ей не хватило дыхания, а Еля не сводила с родного лица напряженного взгляда.
— И тысячи мужчин и женщин рода Петера, — продолжила мама. — Все мы всегда рядом с тобой, а наши частички в тебе. Я знаю о чём говорю. Теперь уже знаю. И ты сможешь почувствовать их и вспомнить, потому что для этого тебе нужна память подсознания, на которую Она не сможет повлиять. Когда Она всё поймёт, будет уже поздно.
— Как мне вспомнить, мама? — от волнения Еля задрожала.
— Лена, дочка, просто доверься нам. Мы поможем, — лицо мамы стало взволнованным, а взгляд отца — сосредоточенным. — Поможем почувствовать любовь тех, благодаря кому ты появилась на свет, и тех, кто появится в том числе и благодаря тебе. Верь, что это после для тебя наступит. Обязательно. Просто верь в это. Когда сила рода наполнит тебя, у тебя станет столько жизненной энергии, что на время ты станешь сильнее Неё и сможешь освободиться.
Глава 32
— Чтобы пробудить родовую память, необходимо отключить мысли и довериться подсознанию и сердцу, — твёрдым голосом проговорила Ильза Лайберт. — Самый простой способ вспомнить через образы родителей. Сейчас мы рядом, поэтому представлять наши образы не нужно, — женщина мягко улыбнулась, — просто смотри на нас и старайся вспомнить детство, как ты была счастлива и любила нас.
— Я до сих пор очень люблю вас, — со слезами на глазах прошептала Еления. — Мне не нужно вспоминать свою любовь.
— Я знаю, маленькая моя, но сейчас ты должна почувствовать эту любовь всем сердцем, — ласково ответила Ильза. — А когда почувствуешь, сказать нам то, что… захочешь сказать.
— Я и сейчас могу сказать, — сдавленно прошептала Еления. — Я очень вас люблю. Тебя, папу и Карла. Спасибо тебе с отцом за подаренную жизнь и простите меня за всё, — Еля переводила взгляд с призрачного маминого лица на лицо отца, и обратно. — Мамочка, особенно ты. Из-за меня ты погибла… — дальше Еле сложно стало говорить, горло от волнения сжал спазм, и она замолчала, судорожно вздыхая.
— Лена, по-другому не могло быть. Ни тогда, ни в другое время. Когда ты станешь матерью, то поймёшь меня, — зелёные глаза Ильзы стали тёмными и глубокими. Женщина подошла к дочери очень близко, взяла её за плечи. — Жаль, что я не смогла спасти вас обоих, — прошептала она с горечью.
— Дочь, — тихим твёрдым голосом проговорил Петер Лайберт, встав рядом с женой, поняв, что нужно брать инициативу в свои руки, — у нас мало времени. Закрой глаза и сделай то, что мы говорим. Представь огонь, он поможет вспомнить.
В этом был весь отец. Тогда и теперь. Серьёзный, уверенный, властный. И в то же время добрый и внимательный. У них действительно не было времени.
— Сложно, — через некоторое время пожаловалась Лена, которая не могла сосредоточиться и постоянно думала о том, что происходит в коридоре Тюрьмы, где Пустошь развлекалась со Стражами, двое из которых уже не подавали признаков жизни.
— Не отвлекайся, дочь. Найди в воспоминаниях огонь. Его не может не быть. Смотри на него. Не отрываясь. Он должен помочь.
Огонь…
Найти в воспоминаниях? Разве это легко?
Воспоминания беспорядочно скакали, молниеносно сменяя друг друга. Одно… другое… детство… деревня… школа… город… балетная школа… лаборатория доктора фон Дока… и снова детство…
И так по кругу.
Но через некоторое время Еления совершенно отчётливо увидела его. Нет, не огонь. Лишь слабый огонёк. В керосиновой настольной лампе на столе. Огромным усилием воли девушка зацепилась за этот фрагмент из прошлой жизни.
Деревня.
Бабушкин дом.
Маленькая кухня с белоснежной печью.
Кухонный стол с такой же белоснежной скатертью. С красивой вышивкой по краям. Стол такой маленький, что, когда они все вместе садились за него, то еле помещалось четверо человек, поэтому часто ели по отдельности.
За столом сидит мама и зашивает порванную рубашку Карла. Жёлтую, с белым воротничком. Еля очень хорошо помнила эту рубашку. И этот день тоже.
Мама ещё молодая и очень красивая, каштановые волосы уложены волосок к волоску и забраны в аккуратный узел на затылке, на маме — скромное серое платье, которое Еля тоже помнила. На нем был узор из мелких белых цветочков и белоснежный кружевной воротничок.
Маленькая Лена сидит напротив мамы за столом и смотрит, как ловко та работает. А ещё Лена обнимает тряпичную куклу… Любимую.
Марта. Так зовут куклу.
— Как ты думаешь, солнышко, откуда берутся сказки и легенды? — спрашивает маленькую Лену мама. И улыбается… Тогда ещё она умела так улыбаться. Мягко. Хитро. С солнечными зайчиками в глазах.
Маленькая белокурая девочка тоже смотрит на маму, прижимает к себе куклу, улыбается в ответ и пожимает острыми худенькими плечиками. Откуда она, ребёнок, может знать такие сложные вещи?
— Из жизни! Во многих сказках заложены сакральные знания и напутствия наших предков! — кричит откуда-то Карл, и его детский голос звенит от важности и превосходства. — Малышне пора об этом знать! — добавляет он.
— Сказки передаются из уст в уста, чтобы сохранить важную информацию, — голос мамы таинственный, а взгляд — загадочный; а сама она продолжает улыбаться. — Вот, например, о чём твоя любимая сказка «Волшебный горшочек»?
— О еде! — снова кричит Карл и смеётся.
Вместе с ним смеются мама с Леной.
— Не только, Карл, — качает головой мама.
— Одной девочке добрая колдунья подарила волшебный горшочек, который варил кашу, когда его об этом просили, — Лена по-своему понимает мамин вопрос и отвечает на него. — Каша в горшочке появлялась сама по себе, без продуктов, поэтому все вокруг радовались. И всегда были сытые.
— Ну и что скрыто в этой сказке, Лена? — по-доброму улыбается мама.
— Я не знаю… Хорошо, когда все сытые? — гадает она.
— Неправильно! А ты — глупая малявка! — кричит Карл.
— Подумай, Лена, — произносит мама. — Карл, помолчи немного! Дай сестре подумать! В сказке скрыто что-то очень важное для нас — тех, кто будет жить после её рождения.
Лена пытается понять, но не может. В детских голубых глазах застывают любопытство и вопрос.
— То, как человек может привлечь в свою жизнь любовь и сделать себя и других людей счастливыми, — мечтательно улыбается мама, а лицо девочки становится