Читать интересную книгу Реванш Сталина. Вернуть русские земли! - Игорь Пыхалов

Что можно сказать по этому поводу? Во-первых, у эстов не было такой возможности. Как уже отмечалось выше, для того чтобы прорваться сквозь шхеры озера Меларен к городу, нужно было иметь сильный флот, а для взятия и разрушения столь крупного города нападающие должны были обладать значительным войском. Ничего похожего у малочисленных эстонских племён не имелось. Наконец, для того чтобы быстро и неожиданно пройти по озёрному фарватеру, нападающим следовало иметь людей, хорошо его знающих, неоднократно совершавших ранее этот путь. Ничем этим предки нынешних эстонцев не располагали. Во-вторых, совершенно непонятно, зачем им понадобилось предпринимать такую сложную и опасную экспедицию. Для обычного грабежа можно найти более близкую и лёгкую цель, а мстить шведам эсты тогда причин не имели.

Сигтунские врата Софийского собора Великого Новгорода

Наконец, обратимся к первоисточникам. В составленной в начале XIV века рифмованной «Хронике Эрика» насчёт взятия Сигтуны говорится следующее:

«Швеция имела много бед от карел и много несчастий.Они плыли от моря и вверх в Мелари в штиль, и в непогоду, и в бурю,тайно проплывая внутрь шведских шхер, и очень часто совершали здесь грабежи.

Однажды у них появилось такое желание, что они сожгли Сигтуну, и жгли всё настолько до основания, что этот город уже не поднялся.

Ион архиепископ был там убит, этому многие язычники радовались, что христианам пришлось так плохо, это радовало землю карел и руссов»[803].

У либеральных сограждан эти строки могут вызвать когнитивный диссонанс. Начиная с XIX века считалось хорошим тоном изображать наших предков в виде юродивых непротивленцев злу, этаких незлобивых платонов каратаевых. И вдруг выясняется, что древние русичи жгли и грабили соседей! А не покаяться ли перед шведами?

Сомнения в «авторстве» взятия Сигтуны вызваны ещё и тем, что русские старались не афишировать своё участие в походе. Как я уже говорил, невзирая на продолжающиеся военные столкновения, торговля между Новгородом и Швецией не прекращалась. Стараясь сохранить эти торговые связи, новгородские власти попытались скрыть свою причастность к нападению на Сигтуну.

Однако эти старания оказались тщетными. В отличие от современных горе-историков, тогдашние шведы прекрасно знали, кто именно разрушил их столицу. Сразу же после похода местные власти на острове Готланд и в двух шведских материковых городах бросили в тюрьму находившихся там новгородских купцов. В ответ новгородцы прервали торговые сношения с Готландом. Русским купцам, ведшим заморскую торговлю, было запрещено отправляться за море. Разрыв торговых отношений продолжался вплоть до 1201 года, после чего был заключён новый договор на новгородских условиях[804].

Тем временем русичи продолжали наступательные действия. В Новгородской летописи под 1191 год содержится сообщение о совместном походе новгородцев и карел на емь: «Ходиша новгородьци с корелою на емь и воеваша землю их, и пожьгоша, и скот исекоша»[805]. В задачи этой карательной экспедиции входили пресечение разбойничьих набегов и восстановление новгородской власти над емью.

Наконец, в 1198 году следует новый сокрушительный удар. Высадившись в центре шведских владений, новгородские дружины вместе с примкнувшими к ним карелами прошли по немногочисленным ещё тогда шведским селениям на береговой полосе земли племени сумь, уничтожая вражеские пункты и укрепления. При этом была взята и разрушена столица шведской части Финляндии город Або и убит очередной епископ Финляндии Фольквин, возглавлявший шведскую оккупационную администрацию[806].

Нанесённый удар оказался настолько силён, что шведская колония не могла оправиться в течение 20 лет. Как сокрушался по этому поводу финский историк середины XIX века Габриэль Рейн, «то, что в течение полустолетия было сделано апостолами христианства, было этим нападением полностью разрушено, и работа должна была начинаться заново»[807].

В результате католические иерархи были полностью деморализованы, о чём свидетельствует булла папы Иннокентия III от 30 октября 1209 года: «Страна Fialanda, которая с помощью Бога и стараниями нескольких славных мужей была обращена в христианство, после смерти предшествующего епископа никакого епископа не получила, потому что как вследствие новизны [церковного] насаждения, так и вследствие упорства населения и суровости климата тот, кто назначается туда, принимает на себя не почётное звание, а мученический венец»[808].

И действительно. Зная о том, что первый епископ Финляндии святой Генрих был убит самими финнами[809], а следующие два его преемника приняли смерть от рук новгородцев и их союзников, шведские церковники откровенно боялись идти на тяжёлый и опасный пост, не суливший выгод и почестей, но определённо обещавший рано или поздно «мученический венец». Как справедливо отмечалось далее в папской булле: «Обычно никто не стремится занять этот пост, если он не зажжён духом божественного слова и не стремится мученически страдать во имя Христа»[810]. Однако желающих «мученически пострадать» среди католического духовенства почему-то не нашлось, и епископская кафедра пустовала два десятилетия.

Казалось бы, осталось совсем немного. Ещё одно усилие, ещё один поход, ещё один завершающий удар, и шведы будут сброшены в Ботнический залив. Однако этот удар так и не был нанесён. Сыграли свою роль недостатки пресловутой новгородской вечевой демократии. Заправлявшие в городе крупные торговцы вели близорукую политику, увлекаясь сиюминутной выгодой. Борьба против шведского наступления в Финляндии происходила в значительной мере в форме малых походов новгородских военных отрядов. К тому же зачастую эти отряды действовали не по приказу новгородских властей, а по собственной инициативе[811]. Правь в Новгороде энергичный и решительный князь, вроде Александра Невского, история могла бы сложиться по-другому.

К тому же вскоре нашим предкам стало не до шведов, поскольку возле русских рубежей появились более сильные и опасные враги. В первые годы XIII века начинается наступление немецких рыцарских орденов на земли Прибалтики. Продвижение немцев в Эстонию вынудило Новгород сосредоточить основное внимание и силы для защиты этой давней и очень важной сферы русского влияния, лежавшей у самых пределов собственной территории Новгородской земли[812]. Затем следует опустошительное татаро-монгольское нашествие, которое, хотя и не затронуло непосредственно Новгород, однако лишило его поддержки из центральных русских княжеств. В результате на северо-западном театре военных действий русским пришлось перейти к обороне.

Отказ от дальнейших наступательных походов не позволил Новгородскому государству использовать плоды выдающихся побед, достигнутых им в борьбе со Швецией. Владения шведов в Финляндии могли быть в первые годы XIII века полностью ликвидированы, но новгородцы после первоначальных успехов прекратили активные действия, и шведская колония смогла пережить этот кризис.

ГЛАВА 2. РУСЬ ТЕРЯЕТ ФИНЛЯНДИЮ

Ту страну, которая была вся крещена, русский князь, как я думаю, потерял.

Хроника Эрика

Подходящий кандидат на пост финляндского епископа, не страшащийся безвременно принять «мученический венец» за католическую веру и шведскую власть, отыскался лишь к концу второго десятилетия XIII века. Им стал англичанин Томас, бывший каноник Упсальского собора[813]. Новый епископ сразу же проявил себя способным организатором. Одновременно с укреплением шведской власти над сумью Томас начал вести широкомасштабную католическую пропаганду среди еми. Под его руководством шведские миссионеры сумели склонить большую часть этого финского племени, в первую очередь, правящую верхушку, к принятию католичества[814].

В результате в середине 1220-х годов емь вновь выходит из повиновения Новгороду. Возглавлявший новгородскую внешнюю политику князь Ярослав Всеволодович хорошо понимал, какую опасность это представляет. Решено было прибегнуть к самым крутым и решительным мерам, чтобы восстановить зависимость отпавших областей от Новгорода. С этой целью зимой 1226/27 года был предпринят очередной карательный поход. Перейдя по льду Финский залив, князь Ярослав со своей дружиной прошёл через всю землю еми, достигнув самых отдалённых местностей, ещё не видавших русских воинов. Новгородцы предали суровому наказанию непокорные области, захватив множество пленных[815].