мне подобрал, – затараторила она. – Мы на отдыхе! Как, ты думаешь, я буду ходить на тех ужасных каблучищах?!
– Да я и не собирался, Дашуль, – пытаясь прогнать морок, ответил я. Желание пройтись руками вверх по этим ножкам от самых щиколоток, пока не достигну подола платья и выше, было непреодолимым. Если бы не ребенок, я бы точно завалил свою вредину на кровать, и фиг бы она от меня отвертелась!
Черт! Мне что, всю поездку мучиться от неудовлетворенного желания!?
– Тогда что? – окинула она меня подозрительным взглядом.
О чем же я хотел сказать, черт побери?! Все мысли мигом вылетели из головы и не хотели возвращаться!
– Агу! – спасла меня дочь, напоминая о себе и возвращая мне способность думать.
– Я считаю, что Таечка больше не вредничает со мной, потому что видит, что ты тоже больше не воспринимаешь меня в штыки! – вспомнил я, чем был так взволнован до того, как отвлекся на Дашины ноги. – И то, что мы спим все вместе, дает ей ощущение покоя.
– Да ты психолог! – захихикала вредина, подходя к нам и садясь рядом. – Но, возможно, ты прав. Я тоже заметила некоторый сдвиг с ее стороны, как только мы начали спать вместе, – улыбнулась она, целуя Таечку в щеку. – Проголодалась, моя прелесть?
– Кстати, странно, что она не плачет и не требует бутылочку, – заметил я. – Мы проспали без малого три часа! – только сейчас додумался я посмотреть на время.
– Ого! – беря одетого ребенка на руки, удивилась Даша. – Кстати, ты одел ее под меня, – подметила она, разглядывая себя с Булочкой в зеркало трюмо.
– И правда, – удивился я, ведь это вышло совершенно случайно!
– Видимо, не только Булочка голодна, – смущенно улыбнулась девушка, когда раздалось урчание ее живота.
– И я жуть какой голодный! Сначала еда, а потом прогулка! – забирая у Даши дочку, провозгласил я, направляясь на выход из номера. – Попробуем все самые знаменитые деликатесы Франции!
– Только не лягушки! – тут же скривилась Даша, удобнее перехватывая рюкзачок с вещами первой необходимости для ребенка.
– А зря, они очень даже вкусные. Напоминают курицу.
– Фи! – сморщила она свой маленький хорошенький носик. – Как противно!
– Нормально, – пожал я плечами, направляясь к лифтам. Малышка стянула с головы панаму под цвет своего вишневого платья и протянула его Даше.
– Вот что с тобой делать, маленькая хулиганка! – усмехнулась та, засовывая ее в рюкзак. У Булочки всегда были проблемы с головными уборами.
Прогулка вышла чудесной, погода баловала, но смотрел я вовсе не на красивые дома или известные достопримечательности. Всем моим вниманием безраздельно завладели мои вредины.
Я влюбился. Теперь я уже точно понимал это. Окончательно и бесповоротно влюбился в свою невинную, открытую девочку, чья улыбка теперь постоянно обращалась ко мне. Она улыбалась так доверчиво, что я боялся увидеть в ее лице те чувства, которых нет на самом деле.
Вдруг… Вдруг с ее стороны это просто благодарность? Ведь я не давал Даше выбора. Она со мной не по доброй воле, а ввиду вынужденных обстоятельств. А если бы я ее освободил от всего: от брака, от Булочки, от себя…
Что бы она сделала?
– Максим! Максим! Ты меня слышишь? – позвала меня Даша, сморщив лоб. Я не хотел портить ей настроение, чтобы она видела, что я задумался о чем-то, ее отпуск должен стать незабываемым приключением, которое она запомнит на всю жизнь.
– Боюсь тебя потерять среди этой толпы, поэтому я сосредоточен, – ответил я ей первое, что пришло в голову.
Когда мимо проходили толпы туристов, я прижимал к себе своих девочек, чтобы их ненароком не задело. Оказывается, любовь – очень многогранное чувство. Это и страсть, и удовольствие, и забота. Но главное – это желание сделать объект любви счастливым.
– Не хмурься! – улыбнулась Даша и положила мне на лоб два пальца. – У тебя тут появляются морщины.
– Слушаюсь, – шутливо отдал я честь, смотря на малышку, которая от множества людей вокруг сначала пришла в восторг, а теперь, кажется, уставала. – Давай положим ее в коляску и поедем уже до твоей любимой башни.
– О! Максим! Смотри! – воскликнула Даша и побежала к прилавку с сувенирами. – Здесь брелки, магнитики и шары!
– Твоя мама – сущий ребенок, – доверительно сказал я Булочке, которая, естественно, потянулась всем корпусом за Дашей и блестящими штучками.
Даша
– Что тебе нравится больше всего, Даш? Выбирай, – обратился ко мне Максим, подходя вместе с Булочкой. Малышка сразу потянула руки к сувенирам. А я… Хотела их все! Хотела на память и брелоки, и магнитики, и шары, и открытки…
– Айа! – не могла угомониться Булочка, пока не получила в руки заветный брелок в виде Эйфелевой башни. Пока она с ним игралась, вышло незаметно надеть ей на голову панамку, которую она незамедлительно скинула с себя.
– В кого ты такая вредная? – усмехнулся Максим, поднимая упавший головной убор и отряхивая его. – Наверное, в маму.
– Почему если вредная, то сразу в маму? Может, в папу? – вступила я в спор, возмутившись такой несправедливостью. – И я вовсе не вредная.
– Хорошо, пятьдесят процентов – в маму, пятьдесят – в папу. Будем считать, что мы оба вредные, – сразу пошел на попятную Максим.
– Какой ты уступчивый сегодня, чувствую подвох, – улыбнулась я, выбрав наконец сувениры и глядя, как Максим расплачивается с продавцом.
– А обычно не уступчивый? – посмотрел он на меня с прищуром. – Да я сама доброта и мягкость. Не мужчина, а мечта.
– А еще скромный, – рассмеялась я уже в голос.
– Ну я же исполняю мечты, – парировал Максим, ведя меня от прилавка в сторону. – А немного позже исполню еще одну.
– Ладно, – согласилась со смешком, – ты идеальный мужчина.
– Вот! Выпросил! – Максим воздел глаза к нему, заходясь гортанным смехом, а я любовалась им и Булочкой, прижатой к его боку.
Захотелось запечатлеть этот момент для истории. Сделала несколько кадров, потом взяла на руки Таечку, и уже Максим сделал пару фото, а потом дал смартфон какому-то прохожему, который сфотографировал нас всех месте.
Рука Максима легла мне на поясницу, дыхание перехватило, у меня была