С противоположного берега встревоженно поглядывали нелюди. Скорее всего они услышали шум схватки, но огонь слепил их. Скрытые в тени деревьев Габорн и Рован оставались незамеченными. К тому же нелюди вовсе не были уверены в том, что в лесу действительно произошла стычка. Скрежет мельничного колеса сбивал с толку, заглушая другие звуки, к тому же нелюди вовсе не рвались лезть через реку. Габорн припомнил, что они, вроде бы, боятся воды.
Прячась за стволами росших на отмели ив, принц по пояс вошел в реку и посмотрел вниз по течению. Рован дрожала от страха.
У излучины, по колено в воде, стояли три великана. Один высоко поднял горящую головню, двое других сжимали окованные железом дубины. Они всматривались в воду, готовые своими орясинами глушить всех, кто попытается ускользнуть рекой, как рыбаки глушат сомов.
Зарево пожара, ослеплявшее нелюдей, лишь помогало великанам видеть лучше. Габорн пригляделся к ним и пришел к выводу, что у него и Рован нет ни малейшей возможности проплыть мимо фраут незамеченными. Глубина реки в том месте никак не превышала трех футов.
Неожиданно Рован ахнула, схватилась за живот и скрючилась от боли.
10. Лик чистого зла
Когда Радж Ахтен и его стража подъехали к воротам, Иом стояла на вершине южной угловой Башни Посвященных. Над полями сгущалась тьма, и пламяплеты двинулись к городу, шагая по сухой траве. За ними тянулись огненные Следы, но, к великому удивлению принцессы, пламя не распространялось вокруг. Сверху каждый из пламяплетов походил на комету с ярким хвостом длиною в сто ярдов.
За пламяплетами, подпрыгивая на выбоинах грязной дороги, ведущей из города в Даннвуд, ехала тяжелая подвода, полная людей в бесформенных балахонах.
Легендарные Неодолимые Радж Ахтена тоже выступили к городу, выстроившись в двенадцать рядов, по сто всадников в каждом.
Прочее воинство осталось на месте. Косматые фраут держались у кромки леса и по берегам рек, тогда как нелюди, чьи обнаженные тела были чернее ночи, окружили замок, усеяв луга темными точками, Ускользнуть от них не имелось никакой возможности.
К чести воинов, несших караул у деревянных ворот Башни Посвященных, они не сразу впустили Радж Ахтена. Пока Волчий Лорд ехал по улицам, самая охраняемая башня цитадели оставалась наглухо запертой. Воины ждали приказа своего короля. Сильварреста спустился по лестнице рука об руку с Иом. Короля и принцессу сопровождали их Хроно и Шемуаз.
— Вот и хорошо, — подумала Иом. — Пусть-ка Волчий Лорд хоть чуток постоит перед запертыми воротами, дожидаясь истинного властителя замка Сильварреста. Это казалось ей пусть и маленьким, но воздаянием за то, что уже случилось и, как она знала, должно будет случиться. На лице отца принцесса не замечала признаков страха, но слишком уж крепко сжимал король ее руку.
Спустя мгновение король и принцесса подошли к воротам. Здесь стояли на страже лучшие рыцари королевства, ибо Башня Посвященных представляла собой святая святых, средоточие мощи Сильварреста. Ведь гибель любого из Посвященных означала ослабление могущества короля.
Двое стражников у ворот поверх кольчуг были облачены в щеголеватые, черные с серебром туники.
По приближении короля рыцари выхватили мечи, направив их острием к земле. За воротами, сквозь подъемные решетки, можно было видеть Радж Ахтена.
— Мой лорд? — Обратился к королю капитан Олт. По приказу короля преданный воин готов был сражаться до последней капли крови. Или же убить и государя, и его дочь. Спасти их от мучений, мысль о которых повергала Иом в ужас.
— Уберите оружие, — сказал Сильварреста, но голос его дрогнул от неуверенности.
— Будут ли у вас какие-нибудь приказы? — спросил Олт.
Сердце Иом сжалось. Неужто отец велит убить их обоих, чтобы они не попали в руки врага.
Среди лордов Рофехавана уже долгое время велись споры относительно того, как следует поступать в подобных обстоятельствах. Победители нередко вынуждали побежденных отдавать им свои дары, отчего становились еще сильнее. А Радж Ахтен и без того уже был могуч сверх меры. Некоторые считали, что достойнее будет убить себя, нежели подчиниться захватчику.
По мнению других, остаться в живых означало сохранить надежду когда-нибудь послужить людям. Отец Иом колебался. Потеряв два дара ума, он сделался очень осторожным в суждениях, ибо постоянно боялся совершить ошибку.
Король Сильварреста с нежностью посмотрел на дочь.
— Жизнь так сладка, — прошептал он. — Как ты считаешь?
Девушка кивнула.
— Жизнь… Жизнь, Иом, это нечто странное и прекрасное. Она исполнена чудес, даже в самые мрачные часы. Я всегда верил в это. Если у человека есть выбор, следует выбирать жизнь. Будем жить, в надежде послужить нашим людям.
Иом слушала отца с трепетом. А вдруг он ошибся? Что, если их смерть послужила бы народу гораздо лучше.
— Открой ворота, — шепнул Сильварреста Олту. — И пусть принесут светильники. Нам потребуется свет.
Могучий капитан угрюмо склонил голову. По его глазам Иом поняла: рыцарю легче было умереть, чем видеть как его государь теряет свое королевство. Он не одобрял решение короля, однако молча отсалютовал мечом, коснувшись острием навершия своего шлема.
— Ты вовеки останешься моим лордом, — говорил этот жест.
Сильварреста благодарно кивнул. Гвардейцы сняли засовы и распахнули открывавшиеся наружу ворота.
Радж Ахтен восседал на сером жеребце с белыми пятнышками по крестцу. Его окружали телохранители. Позади держался Хроно, рослый мужчина с непроницаемым лицом и седеющими висками. Кони Волчьего Лорда выделялись особой статью. Иом слышала об этой породе, называемой «имперской», но никогда прежде таких скакунов не видела. Их привозили из почти легендарного царства Тот, за морем Кэролл.
Радж Ахтен выглядел подлинным властелином. Черная кольчуга облегала тело как блестящая чешуя. Распростертые над шлемом крылья притягивали внимание к его лицу. Он вперил в короля и принцессу бесстрастный взгляд.
Лицо Волчьего Лорда не было ни молодым, ни старым, ни вполне мужским, ни женским; так всегда происходило с тем, кто принимал слишком много даров от людей обоего пола. Однако он был прекрасен, столь беспощадно прекрасен, что, у Иом заныло сердце. Ей хотелось заглянуть в его черные глаза. Облик Радж Ахтена внушал благоговейный восторг, ради такой красоты человек мог пойти на смерть. Но голова Волчьего Лорда неуловимо качалась(двигалась) из стороны в сторону; признак переизбытка даров метаболизма.
— Сильварреста, — промолвил он с высоты седла, опуская титул, — разве в Гередоне не принято приветствовать своего лорда?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});