Читать интересную книгу Тайна «Ночного дозора» - Наталья Александрова

Тем не менее он собрал все силы и ударил противника в ухо.

Точнее, попытался это сделать, но в том месте, где только что было это самое ухо с серебряной серьгой, оказалось пустое место, а вот кулак хулигана пришел в соприкосновение с нижней челюстью Дмитрия Алексеевича. Он отлетел в сторону и только каким-то чудом удержался на ногах.

А на него уже надвигались оба хулигана. Причем в руке бритоголового сверкнул нож.

Старыгин решил, что дорого продаст свою жизнь, и двинулся навстречу мордоворотам.

Тип с серьгой коротко замахнулся и попытался повторить свой коронный удар в челюсть, но на этот раз Старыгин был наготове: он довольно ловко пригнулся и отступил в сторону, одновременно нанеся противнику сильный короткий удар. Правда, он попал не в солнечное сплетение, куда метил, а в правый бок, но мерзавец покачнулся, в его глазах промелькнуло удивление, и на мгновение он утратил стратегическую инициативу.

Старыгин снова замахнулся, но в это время прямо перед ним оказался второй бандит, тот самый бритоголовый, и нож в его руке был угрожающе занесен…

Дмитрий Алексеевич понял, что супермена из него не получилось, его недолгие удачи на сегодня закончились, и в ближайшем будущем будет боль, кровь и унижение.

Но тут произошло нечто непонятное: бритоголовый тип выронил свой нож, отскочил в сторону и взвыл от боли.

Старыгин удивленно уставился на него, и только теперь заметил, что рядом возникла Катаржина. Причем вид у нее был самый решительный и самый угрожающий.

Отступив на полшага назад, она ловко подпрыгнула, выбросила вперед ногу и в прыжке ударила бритоголового ногой в лицо. Тот изумленно охнул и отлетел к стене, окончательно утратив все свои агрессивные намерения.

Удивлению Старыгина не было предела. Что-то подобное он раньше видел только в китайских фильмах о кун-фу, но там такие номера выделывали крепкие парни, а не стройные молодые женщины с университетским дипломом.

Однако сражение еще не закончилось. Длинноволосый тип с серебряной серьгой вполне оправился и наступал на Старыгина, должно быть, решив, что это именно он так успешно разделался с его бритоголовым приятелем.

Старыгин принял боевую стойку и решил показать, на что он способен, но Катаржина довольно невежливо отодвинула его в сторону, подскочила к противнику и нанесла ему несколько быстрых и точных ударов — в живот, в лицо и в ключицу.

Бандит охнул и, как подкошенный, рухнул на пол.

Местная публика нисколько не удивилась. Должно быть, такие сцены случались здесь нередко. Победителей окружили кольцом и наградили аплодисментами.

— Надо уходить, — прошептала Катаржина, настороженно оглядевшись.

Действительно, сквозь толпу к ним пробирались несколько мужчин весьма внушительного вида.

В это мгновение совсем рядом со Старыгиным приоткрылась дверь. За ней мелькнуло женское лицо, показавшееся Дмитрию Алексеевичу удивительно знакомым. Неужели это она?

Он шагнул к двери. Катаржина задержалась, оглянувшись на приближающихся мужчин.

— Бежим! — поторопил ее Старыгин.

— Иди, — ответила она. — Я тебя догоню!

Старыгин хотел возразить, но кто-то втолкнул его в дверной проем.

За дверью оказался слабо освещенный коридор. Никакой женщины там не было, зато как из-под земли возник высокий гибкий парень в светлом костюме.

— Вас ждут! — бросил он Старыгину и, подхватив его под локоть, повел по коридору.

— Кто ждет? Куда вы меня ведете? Что вам нужно? — Старыгин попытался сбросить руку незнакомца, но тот вцепился в него, как клещами, и вполголоса проговорил:

— Скорее! Время не терпит! Это касается картины!

— Но моя спутница… — пытался возражать Дмитрий Алексеевич.

— Она нас догонит! Вы же видели — она вполне может постоять за себя!

С этими словами парень подтолкнул Старыгина к забранной матовым стеклом двери и повторил:

— Вас ждут!

Старыгин толкнул дверь и оказался в большой, красиво обставленной и очень светлой комнате. Диваны, оббитые белой кожей, низкий стеклянный столик, по стенам — картины современных художников в белых рамах. В центре, на небольшом возвышении, стоял белый рояль. За ним сидел импозантный мужчина средних лет в черных вельветовых джинсах и красном свитере. Остроконечная бородка и широкое доброжелательное лицо показались Старыгину удивительно знакомыми.., ну да, это же двойник Якоба Дирксена де Роя, гвардейца в широкополой шляпе, заряжающего аркебузу на первом плане картины Рембрандта!

— Мне нужно многое вам рассказать, — проговорил двойник гвардейца, повернувшись к Старыгину. — Этот клуб принадлежит мне, так что, надеюсь, здесь нам никто не помешает.

Старыгин почувствовал то, что называется «дежа вю» — все это уже было, то же самое, почти слово в слово, говорил ему двойник сержанта Ромбута Кемпа в часовне возле монастыря Сан-Марко! И чем это закончилось!

Он хотел сказать это своему собеседнику, но тот, словно прочитав его мысли, сказал:

— Противник у нас очень сильный, и, чтобы выиграть время, мне пришлось инсценировать свою смерть. Я принял индийское снадобье, временно приостанавливающее все процессы в организме, знакомый врач выписал свидетельство о смерти, и меня отвезли в морг. А потом друзья забрали меня оттуда. Так что пока наши враги считают меня мертвым, и у нас есть немного времени…

— Кто эти враги? — выпалил Старыгин давно мучивший его вопрос. — Чего они хотят?

— Как и вы, они ищут картину. Но ни в коем случае нельзя допустить, чтобы они нашли ее раньше вас…

— Где картина? — спросил Старыгин, шагнув на середину комнаты.

— Она находится… — начал двойник гвардейца, но вдруг глаза его округлились, глядя на что-то, находящееся за спиной Дмитрия Алексеевича. Старыгин резко обернулся. Дверь комнаты медленно приоткрылась, и на пороге возник широкоплечий, приземистый, слегка сутулый мужчина.., пан Лойза из Праги!

Двойник гвардейца привстал и выдернул из-за пазухи плоский черный пистолет.

Выстрел прозвучал совсем негромко, не громче лопнувшего воздушного шарика, но пан Лойза покачнулся и тяжело грянулся об пол. Однако прежде чем пуля настигла его, он успел резко вскинуть правую руку. В воздухе сверкнул какой-то небольшой серебристый предмет.

Старыгин повернулся к своему загадочному собеседнику и увидел, что тот сидит в кресле перед роялем, безвольно откинув голову, а в горле его, под самым подбородком, торчит рукоятка метательного ножа.

Глаза «гвардейца» еще жили, в них было непереносимое страдание, а по груди стекала темная кровь.

Старыгин бросился к умирающему, хотя и понимал, что вряд ли может чем-то ему помочь…

Их глаза встретились. Губы раненого чуть заметно приоткрылись, он пытался что-то сказать Старыгину, но вместо слов на губах выступила только кровавая пена. Тогда правая рука «гвардейца» едва заметно шевельнулась, приподнялась и упала на клавиатуру рояля.

Пальцы пришли в движение и проиграли три ноты.

В следующую секунду глаза «гвардейца» погасли навсегда.

Дверь комнаты распахнулась, в нее вбежал давешний парень в светлом костюме.

— Джакопо! — воскликнул он полным страдания голосом и прижал к себе голову мертвеца. —Джакопо!

В следующую секунду он повернулся к Старыгину.

— Это ты? — проговорил он срывающимся от ненависти голосом.

Старыгин не мог говорить. Он покачал головой и показал на труп «пана Лойзы» возле дверей.

— Уходи! — выдавил парень, отвернувшись. —Уходи скорее! Не хочу тебя видеть! Он погиб из-за тебя! Уходи! Скоро здесь будет полиция!

Старыгин кивнул и вышел в коридор.

В его ушах звучала коротенькая мелодия, которую проиграл перед смертью двойник амстердамского стрелка. Всего три ноты. Он проиграл их, когда понял, что пробитое ножом горло не даст выговорить ни слова. Этой коротенькой мелодией он что-то хотел сообщить Старыгину. Что-то настолько важное, что волновало его в последнюю секунду перед смертью…

Старыгин повторил про себя эти три ноты.

Внезапно в его памяти всплыло далекое детство.

Уроки музыки. Строгая учительница Евгения Львовна заставляет его часами отрабатывать технические приемы. Чтобы он лучше запоминал какие-то музыкальные фразы, она пропевает коротенькие стихотворные строчки или просто слова.., и вот эти самые три ноты.., кажется, это называется синкопа.., и чтобы он лучше запомнил, учительница округляет губы и выводит:

— А-ам-стер-дам…

Ну конечно! Ведь и тот человек, который погиб в монастыре Сан-Марко, успел сказать Старыгину, что картина находится в Амстердаме! Ведь неизвестная женщина, так часто встречающаяся на его пути, тоже живет в Амстердаме!

Навстречу Старыгину метнулась знакомая высокая фигура.

Катаржина заглянула ему в лицо, обеспокоенно спросила:

— Что с тобой? На тебе просто лица нет!

— Его тоже убили, — выдохнул Дмитрий Алексеевич.