Боли усилились. Она застонала. Вернулся Савельев вместе со Стрельцовым. Евгений Иосифович сделал ей еще один укол.
— Голова… — пробормотала она. — Страшно болит голова…
— Через несколько минут она снова заговорила.
— Свет… Слишком много света… Слепит глаза…
Савельев подошел к окну, опустил жалюзи. В палате стало темно. Он сел в изголовье кровати. Врач пошел за новым шприцем. Ирина слабо пошевелила губами.
— Как долго это тянется… как долго… ничто уже не помогает, Володя.
— Еще две-три минуты — и тебе станет легче.
Она лежала спокойно. Бледные руки ее простерлись на одеяле.
— Мне надо тебе… многое… сказать…
— Потом, Ирочка…
— Нет, сейчас… а то не останется времени. Многое объяснить…
— Я знаю все… Я люблю тебя.
— Я тебя тоже…
Волны судорог. Савельев видел, как они пробегают по ее телу. Теперь уже обе ноги были парализованы. Руки тоже. Только грудь еще поднималась и опускалась. С минуту она лежала молча. Потом взглянула на Савельева.
— Как странно… — сказала она очень тихо. — Странно, что человек может умереть… когда он любит…
Савельев склонился над ней. Темнота. Ее лицо. Больше ничего. Она попыталась поднять руки и не смогла.
— Я не могу… мои руки… никогда уже не смогут обнять тебя…
На мгновение Ирина перестала дышать. Ее глаза словно покрыла тень. Она с трудом их открыла. Огромные зрачки, и почти уже нет сознания во взгляде.
Савельев взял ее безжизненные руки в свои. Что-то в нем оборвалось.
— Ты вернула мне жизнь, Ира, — сказал он, глядя в ее неподвижные глаза. — Я был мертв, как камень. Ты появилась — и я снова ожил…
— Поцелуй меня.
Он поцеловал горячие, сухие губы.
— Я ухожу, Володя. Хорошо, что провожаешь меня ты…
Несколько минут она лежала безмолвно и неподвижно. Савельев тоже сидел молча. Ее руки и ноги застыли, все в ней омертвело, жили лишь одни глаза и губы. Она еще дышала, но он понимал, что дыхательные мышцы постепенно захватываются параличом. Она почти не могла говорить и уже задыхалась, скрежетала зубами, лицо исказилось. Ирина силилась что-то сказать ему, ее тубы дрожали. Хрипение, глубокое, страшное хрипение, и, наконец, крик:
— Помоги!.. Помоги!.. Сейчас!..
Савельев пошел за Стрельцовым. Они обменялись понимающими взглядами. Они оба не хотели, чтобы она бессмысленно страдала. Ее ожидало лишь одно: боль. Ничего, кроме боли. Может быть, на-долгие часы…
Врач быстро взял приготовленный шприц и вколол большую дозу снотворного. Он решил самовольно прибегнуть к этой вынужденной эвтаназии, следуя примеру доктора Геворкяна. Веки Ирины затрепетали. Сознание отключилось. Затем она успокоилась. Губы сомкнулись. Дыхание остановилось. Савельев раздвинул портьеры и поднял жалюзи. Он снова подошел к кровати. Застывшее лицо Ирины было совсем чужим. Как будто на койке лежала совершенно чужая женщина.
«"Красная ртуть", — подумал Савельев. — Вот в чем дело. Именно из-за нее я лишился Ирины. Если бы она не работала на этом чертовом предприятии… Но тогда я с ней и не познакомился бы никогда. Ладно. Не повезло нам только потому, что в дело вмешались эти проклятые НЛО…»
Глава десятая
СЛУЧАЙНОЕ ЗНАКОМСТВО
— Рубен.
— Слушаю, шеф.
— Поедешь в Париж.
— С удовольствием.
Продолжая стоять у окна, спиной к Манукяну, Казарян сказал:
— Это не увеселительная поездка. Как ты понимаешь, она связана с большим риском.
Нахмурившись, Манукян произнес:
— Я люблю риск. Обычная жизнь мне скучна и больше не радует. Я — игрок. Чтобы по-настоящему жить, мне надо рисковать собой. Чем больше риск, тем острее я ощущаю жизнь… Мне это нравится и приносит деньги. И если опасность будет смертельной, то это как раз то, что нужно.
— Значит я не ошибся, предложив тебе эту поездку. Я предлагаю тебе очень рискованное дело, ты заработаешь на нем триста тысяч долларов.
— Это хорошие деньги, Станислав. И они мне нужны. Что надо сделать?
— Я хочу, чтобы ты ликвидировал двух человек и вернул похищенную ими продукцию.
— Кого надо завалить, шеф?
— Сотрудника нашего «Центра» Родионова и его друга-телохранителя. Родионов присвоил груз изотопов, с которыми я отправил его в Париж. А груз, между прочим, тянет, как минимум, на двенадцать миллионов баксов.
— Такой дорогой?
— Именно так. Это же редкие изотопы: «красная ртуть» и осмий-187. Известно, что с этим грузом Родионов благополучно добрался до Парижа, сообщил братьям Саркисян название гостиницы и номер, в котором остановился.
— Рубен удивленно моргнул глазами:
— А что случилось дальше? Наши друзья не справились с ним? Не забрали груз?
Казарян облизнул губы и сделал усилие над собой, чтобы продолжить.
— Братьев Саркисян арестовала полиция. Они вломились не в тот номер и убили турецкого бизнесмена, который там находился. Им грозит пожизненное тюремное заключение.
— Как же они ошиблись? Они всегда работали так чисто.
Казарян повернулся к Рубену и впился в него взглядом. Манукян заерзал на кресле.
— В том-то и дело. Я думаю, Родионов разгадал наш замысел и подставил их. У тебя будет очень умный и опасный противник, Ты понимаешь это?
Манукян кивнул.
— Да-да, Станислав.
Казарян заговорил голосом, не допускающим возражений.
— Возьмешь с собой трех человек. Одному тебе не справиться. В числе этих трех поедет мой сын Роберт. Мальчику двадцать лет. Стреляет отлично. Пусть попробует себя в деле.
Рубен опустил взгляд на свои руки и заметил, как побелели суставы пальцев.
— Хорошо, Станислав. Слушай, а если к нашему приезду Родионов продаст груз?
— Тогда надо отобрать деньги, которые он получил.
Манукян поднял голову и взглянул прямо в глаза Казаряну:
— Как я найду этих ребят в Париже?
Казарян вздохнул.
— У меня там есть знакомые коммерсанты. У них отлично налаженная связь с полицией. Я попросил разыскать Родионова, и они уже заняты этим. Я дам тебе адрес и телефон, свяжешься с ними и тебе подскажут, где их найти.
— О'кей.
Казарян встал, обошел стол и подошел к Рубену. Глядя на склоненную голову телохранителя, положил руку ему на плечо. Манукян съежился в кресле. Продолжая держать руку на его плече, Казарян дал последние наставления:
— Людей подбери сам, визы и паспорта оформит Арутюнов. Я ему скажу. Оружие получите на месте. Билеты на самолет купит тоже Арутюнов. Перед отъездом зайдешь ко мне, получишь деньги и последние инструкции. Кажется, все.
* * *
— Поймите, — Хусейн старался говорить убедительно. — Дело это несложное и не представляет для вас никакой опасности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});