- Заслужил? Ах вот что вы имеете в виду. Признаться, трудно порой сужать мышление до пределов, соответствующих вашим... Как вам сказать? Я выбрал вас за умение мыслить. По тем же критериям, по каким выбираю других из числа разумных существ в Галактике.
Мюррей Темплтон почувствовал профессиональное любопытство. Он спросил:
- Вы это делаете лично или существуют другие подобные вам?
Наступило молчание; должно быть, он опять сказал что-то не то. Но Голос вновь заговорил и был невозмутим, как и прежде:
- Есть другие или нет - вас не касается. Эта вселенная принадлежит мне, и только мне. Она создана по моему желанию, по моему проекту и предназначена исключительно для достижения моих собственных целей.
- Значит, вы один?
- Вы хотите поймать меня на слове, - заметил Голос. - Представьте себя амебой, для которой понятие индивидуальности сопряжено с одной, и только одной, клеткой. И спросите кита, чье тело состоит из тридцати квадрильонов клеток, кто он: единое существо или колония существ. Как киту ответить, чтобы его поняла амеба?
- Я об этом подумаю, - сказал Мюррей Темплтон.
- Прекрасно. В этом и состоит ваша функция. Будете думать.
- Думать, но зачем? И к тому же... - Мюррей запнулся, подыскивая слово, - вы, по-видимому, и так все знаете.
- Даже если я осведомлен обо всем, - заметил Голос, - я не могу быть уверен, что я все знаю.
- Это звучит как постулат из земной философии, - сказал Мюррей. Постулат, который кажется значительным по той причине, что в нем нет никакого смысла.
- С вами не соскучишься, - сказал Голос. - Вам хочется ответить на парадокс парадоксом, хотя мои слова отнюдь не парадокс. Подумайте: я существую вечно, но что это, собственно, значит? Это значит, что я не помню, когда я начал существовать. Если бы я мог вспомнить об этом, отсюда следовало бы, что мое существование имело начальную точку.
- Но ведь и я...
- Позвольте мне продолжить. Итак, если я не знаю, когда я начал быть, и не знаю, начал ли, если я не умею расшифровать понятие вечности моего существования, то уже одно это дает мне право усомниться в моем всеведении. Если же мои знания в самом деле безграничны, то с не меньшим правом я могу утверждать, что безгранично и то, что мне еще предстоит узнать. В самом деле: если, например, я знаю только все четные числа, то число их бесконечно, и в то же время бесконечно мое незнание нечетных чисел.
- Но разве нельзя, исходя из знания четных чисел, вывести существование нечетных - хотя бы разделив четные пополам?
- Недурно, - сказал Голос, - я вами доволен. Вашей задачей и будет искать подобные пути, правда куда более трудные, от известного к неизвестному. Ваша память достаточно обширна. При необходимости вам будет позволено получать дополнительные сведения, нужные для решения поставленных вами проблем.
- Прошу прощения, - сказал Темплтон. - А почему вы сами не можете это делать?
- Могу, конечно, - усмехнулся Голос. - Но так интереснее. Я построил вселенную для того, чтобы расширить число фактов, с которыми имею дело. Я ввел в эту систему принцип дополнительности, принцип случайности, принцип недетерминированного детерминизма и... некоторые другие с единственной целью: сократить очевидность. Думаю, что мне это удалось. Далее я предусмотрел условия, при которых могла возникнуть жизнь, и допустил возникновение разума - не потому, что мне нужна его помощь, а потому, что познание само по себе вводит новый фактор случайности. И я обнаружил, что не могу предсказать, где, когда и каким способом будет добыта новая информация.
- И так случается?
- О да. И века не проходит, как появляется что-нибудь любопытное.
- Вы имеете в виду нечто такое, что вы и сами могли бы придумать, но пока еще не придумали? - спросил Мюррей.
- Вот именно.
- И вы надеетесь, что я смогу быть полезен для вас в этом смысле?
- В ближайшие сто лет я на это не рассчитываю. Но успех рано или поздно обеспечен. Ведь вы... вы будете трудиться вечно.
- Я? Буду трудиться вечно? - спросил Мюррей. - Я буду вечно думать?
- Да, - сказал Голос.
- Зачем?
- Я уже сказал: чтобы добывать новую информацию.
- Ну а дальше? Зачем мне искать новую информацию?
- Право же, странный вопрос, господин Темплтон. А чем вы занимались в вашей земной жизни? Какую цель ставили перед собой?
- Я стремился заслужить одобрение моих товарищей. Хотел получить удовлетворение от своих достижений, зная, что время мое ограничено. А теперь? Теперь предо мной вечность! Это понятие уничтожает всякую цель, не правда ли?
Голос спросил:
- А разве мысль и открытие сами по себе не дают удовлетворения?
- Открытие удовлетворяет, если время, потраченное на него, ограничено. Открытие, растянутое в бесконечности, не удовлетворит.
- Может быть, вы и правы. Но, к сожалению, у вас нет выбора.
- А если я откажусь?
- Я не намерен вас принуждать, - сказал Голос. - Но видите ли, в этом нет необходимости. Ведь ничего другого вам не остается. Вы не знаете, как сделать, чтобы не думать.
- В таком случае, - проговорил медленно Мюррей Темплтон, - я поступлю иначе.
- Ваше право, - снисходительно ответил Голос. - Могу ли я знать, что вы имеете в виду?
- Вы и так уже знаете. Извините, но разговор наш так необычен... Вы построили конфигурацию электромагнитных колебаний таким образом, что мною владеет иллюзия, будто я вас слышу и отвечаю на ваши слова. На самом же деле вы внушаете мне свои мысли и читаете мои.
- Допустим. И что же?
- Так вот, - сказал Мюррей, - иллюзия это или нет, но я не желаю мыслить с единственной целью развлекать вас. Я не желаю существовать вечно ради того, чтобы тешить вашу любознательность. Я... я приложу все старания к тому, чтобы не мыслить.
- Ну-ну, не будем ссориться, - сказал Голос. - Замечу только, что, если вам это и удастся, я немедленно воссоздам вас с таким расчетом, чтобы впредь ваш способ самоубийства стал невозможным. Если же вы отыщете другой способ, я реконструирую вас так, чтобы исключить и эту возможность. И так далее. Игра обещает стать интересной, но в любом случае вы будете существовать в качестве мыслящего разума вечно. Так мне хочется, уж не взыщите.
Мюррей внутренне содрогнулся, но овладел собой и продолжал спокойно:
- Значит, я все-таки попал в ад. Вы утверждаете, что ад не существует, но, может быть, все дело в словах?
- Может быть, - сказал Голос.
- Тогда рассмотрим другую возможность, - сказал Мюррей. - Что, если мои мысли окажутся для вас бесполезны? И если это так, не лучше ли будет меня ликвидировать и ни о чем больше не беспокоиться?
- Ликвидировать... в награду? Вы желаете обрести нирвану в качестве приза за поражение и хотите меня уверить, что это лучший выход для меня? Послушайте, Темплтон, не будем торговаться. Можете мне поверить: вы не будете бесполезны. Имея в распоряжении вечность, вы в конце концов вынуждены будете родить интересную мысль, хочется вам этого или нет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});