Читать интересную книгу Там, где обрывается жизнь: повести - Михаил Март

— А вы что скажете?

— Я знаю, чего вы от меня хотите услышать. Пожалуйста. Дорогу переходят пять пешеходов, среди которых Вера, секретарша Прудникова, теперь работающая на Лунина.

— Отлично. Наезд совершен сорок пять минут назад. «Порше» Яны брошен на соседней улице. Девушка вышла и скрылась. А если ее подобрал бармен на своей машине, находящийся в двух шагах, а потом отвез на работу? Она опоздала на пятнадцать минут. Мелочь, но мы помним, что в это утро Лунин получил анонимку о совершенном убийстве на даче. Может быть, Вера принесла письмо с собой и никакого курьера не существовало. Наденьте мысленно парик из светлых волос на девушку. Чем не Яна? Они же ровесницы, обе высокие. Вера не так эффектна, но если ее посадить в «Порше» Яны, то сомнений не останется.

— Такая милая, Скромная девушка и убийца? — задумчиво проговорил Роговской. — Узнать бы размер ее обуви. Меня очень интересуют туфельки на каблуке тридцать седьмого размера. Удивила барышня!

— Чужая душа потемки! — невольно произнес банальность Вербицкий. — Наше предположение объясняет тайну смерти самого Григория Прудникова. Почему мы об этом не подумали раньше? Вера приносит начальнику чай с ядом и уходит на обед. Прудников пьет и умирает. Смерть мгновенная. Девушка возвращается, когда труп уже обнаружен.

В офисе паника. Очень удобный момент для подмены стаканов. Чай с ядом уносится, а его место занимает обычный чай, без примесей. Как вам такая версия нравится?

— Я могу кое-что добавить, — сказал Рудольф. — Прудников подцепил Веру в каком-то баре за три месяца до смерти. Сделал ее своей любовницей, устроил к себе секретаршей. У них был тихий уголок где-то на берегу реки. Когда Грэг ехал с Верой, он меня с собой не брал.

— Значит, она знала о его второй даче? — спросил Вербицкий.

— Она знает больше нас с вами. Когда хозяин умер, все грешили на его жену. И Тони, и Яна были у него в тот день до обеда. Тони очень решительная женщина. Узнай она о любовнице, Грэгу бы мало не показалось. Веру никто не подозревал. Грэг баловал девчонку. Она жила как у Христа за пазухой. Золото, курорты, квартира. Ну зачем ей убивать человека, который дал ей больше, чем она заслуживала?

— Есть еще один важный вопрос, — прищурился Вербицкий. — Не перешла ли Вера по наследству Лунину не только в качестве секретарши, но и как любовница?

— Не исключено, — согласился Рудольф. — Он давно на нее заглядывался, но не мог покушаться на собственность шефа. После его смерти — другое дело. И если Вера была в нем заинтересована, то, не задумываясь, легла бы в постель Лунина.

— На его даче, о которой тоже никто не знал. Но попробуем восстановить последовательность событий. Вера сбила пешехода, потом Коршунов отвез ее на работу, она передала анонимку Лунину, тот вызвал вас и дал задание проверить, что случилось у него на даче. Если это так, то мы можем утверждать, что ни бармен, ни секретарша не могли в двенадцать часов дня быть на даче Лунина и убить

Ларису Бестаеву, содержащуюся там в качестве пленницы. Существует третий! Тогда выходит, Вера и Дмитрий Коршунов исполнители, а тот, кто убил Бестаеву, главный.

На столе зазвонил телефон. Вербицкий снял трубку. Выслушав доклад, сказал:

— Дмитрий Коршунов предоставил дирекции ресторана телеграмму. У него умер брат в Челябинске, он взял отпуск за свой счет. А это значит, мы его упустили. Надо позвонить в офис Лунина.

— Спугнете, — предостерег Роговской.

Никого он не спугнул: Верочка уехала в Египет на Красное море греть косточки, Лунин лично доставал ей путевку.

— Всех упустили! — стукнул себя по коленям Роговской.

— Никого мы не упустили, Вася. Пока они не доберутся до бумаг Прудниковых, никуда не денутся. Им нужна Яна, последнее звено в цепи. А Яна у нас, и они об этом знают.

Вербицкий поднял со стола газету с портретом девушки на первой полосе.

10 часов 30 минут

В кабинет Евгения Лунина вошли трое мужчин. Князь прошел вперед и сел на кожаный диван. Двое мордоворотов остались стоять в дверях, один из них держал тяжелый чемодан.

— Отдай, — приказал Князь.

Огромный чемодан перекочевал на стол и был раскрыт.

— Здесь семь миллионов, Евгений Саныч, — можешь пересчитать. Деньги, которые должна была получить Тони от Феликса. Феликс денег не нашел и перепродал мне бизнес. Теперь мы в расчете. Я думаю, что ты останешься сидеть в этом кресле. Мне нужны профессионалы.

— А как же договор?

Князь достал из кармана бумаги.

— Он переписан на мое имя и заверен Шверником, где он указывает имя перекупщика. Мое, как ты догадываешься.

— У меня нет расписки. Я ничего не могу дать вам взамен наличных.

Князь наподобие фокусника извлек другую бумажку, но уже из заднего кармана брюк.

— Вот ее расписка. Я мог бы передать ее в суд, а вам ничего не отдавать. Но в последнее время я начал вести открытый и честный бизнес. Яна прямая наследница своего отца и заберет наличные себе. Я еще не докатился до такой низости, чтобы обдирать сопливых девчонок.

— Вы же знаете, Роман Яковлевич, что Яна арестована и ей предъявляют обвинение во всех смертных грехах. Я не верю, что девушка выпутается.

— Руководить игорным бизнесом может только оптимист. Такой, как я. С сегодняшнего дня ты тоже станешь оптимистом. Уверен, с девушки в ближайшее время снимут все обвинения и она подпишет приложение к договору на правах наследницы. Кажется, нам большего и не нужно.

— Завещание вступит в силу через полгода. Счета заморожены.

— Не имеет значения. Деньги у меня есть. Бизнес должен набирать силу, а не киснуть и загнивать. Я думаю, девочке хватит семи миллионов на шпильки и помаду. К завтрашнему дню подготовишь мне бизнес-план. Рулетка должна крутиться круглые сутки!

Князь встал и направился к выходу. Громилы распахнули перед ним двери.

— Вы уверены, что Яну освободят? — спросил вдогонку Лунин.

— Ее делом занимается мой консельери, а я доверяю этому парню на все сто! — не оборачиваясь, бросил Князь.

Четверг. 00 часов 20 минут

Яна и Егор, обнаженные, катались по медвежьей шкуре на старой бабушкиной даче. Девушка шептала нежные слова, которые никогда раньше не произносила. Она удивилась собственной нежности, ей очень нравилось ласкать Егора. Значит, это и есть любовь? Какая она счастливая. Бог подарил ей такое сильное чувство, она попала в рай при жизни. Только бы не расплескать, не потерять, не утратить. Нет! Она готова драться за свою любовь до конца. Без нее нет смысла жить на земле. Она еще крепче обняла Егора и почувствовала боль. Рай кончился. Все исчезло. Яна лежала на нарах и обнимала подушку, ее в бок толкали каким-то острым предметом.

— Вставая, красотуля. На выход. Тебя требуют на допрос.

В камере было темно. Она слышала хриплый мужской голос и видела черный контур в фуражке.

— Допрос? Ночью? — спросила Яна.

— У тебя круглые сутки ночь. Сейчас вечер. Рабочий день еще не кончился. Вставай. Накинь куртку, через двор пойдем. На улице холодно.

Яна встала и оделась. Она уже все поняла, но не думала, что это произойдет так скоро.

Надзиратель завел девушке руки за спину и надел на запястья наручники.

— Снимите. Я никуда не убегу.

— Такие порядки. Иди.

Ее вывели в полутемный коридор. Надзиратель не стал запирать камеру и толкнул арестованную в спину. Она помнила, как ее сюда приводили. Сейчас они шли в противоположную сторону. Здесь располагались всего четыре камеры, и Яна, просидев в одной из них сутки, ни разу не слышала лязга замков и даже разговоров. Кроме нее никто здесь не сидел. В подвале были и другие двери, где висели таблички «бойлерная», «щитовая», и несколько железных дверей без надписей.

Они вышли на лестничную площадку и поднялись вверх на один пролет. Охранник открыл еще одну дверь, и они очутились во дворе, но с другой стороны здания. Двор управления напоминал колодец, там были ворота, охраняемый КПП и бюро пропусков, здесь она увидела детскую игровую площадку с каруселями.

Надзиратель взял ее за локоть и, сильно сжав руку, повел вдоль тротуара, где стояли машины жильцов. Как все до примитивности просто. Они заранее знали, что ее посадят именно сюда. Пока не предъявлено обвинение, задержанных не переводят в СИЗО. По расчетам Егора, похитители могли ее перехватить только в момент транспортировки из Управления в СИЗО. Если и Вербицкий придерживается того же мнения, то сейчас контроль за ней потерян.

Они остановились. Надзиратель осмотрелся по сторонам и открыл дверцу машины «скорой помощи». Белый фургон с погашенными фарами стоял у обочины.

Толчок в спину, кто-то подхватил падающую девушку, сильные руки затащили ее в салон фургона. Дверца захлопнулась, заурчал мотор, машина тронулась с места.

Яну приподняли и посадили на сиденье. «Скорая помощь» выехала на улицу. Жизнь в городе шла полным ходом. От ярких реклам магазинов и ресторанов в салоне стало светло. Яна увидела Диму Коршунова, бармена из «Вирджинии». За перегородкой, отделяющей кабину от салона, на месте шофера сидела Вера, секретарша ее отца, скромная с виду птичка, с томными глазками, она вела машину. Яна ее не сразу узнала в парике блондинки и усмехнулась: