попрыгала и пустилась скакать во весь карьер, но так как это было в том направлении, куда мне нужно было, то я ей и не препятствовал. Наконец, она обошлась, устала, стала смирная.
Рудники были в ужасном состоянии
Когда я приехал на рудник, то директор т. Клепацкий ни в коем случае не хотел признавать меня за председателя правления: уж очень я в его глазах был неказист для акционерного общества Союззолото. Когда я предъявил документы, он обратился к представителю ГПУ для того, чтобы их проверить, так как он думал, что я украл эти документы. Этого представителя ГПУ я где-то раньше видел и поэтому не очень удивился, когда при встрече со мною он закричал:
— Тов. Серебровский, сколько лет мы с вами не виделись!.. Как это вы сюда попали?
Тогда т. Клепацкий убедился, что я не воровал чужих документов. Он был слесарем и не плохим, но на руднике в директора не годился. При первой возможности я перевел его на соответствующую работу и он принес нам на Лене огромную пользу, будучи заведующим механическими мастерскими, так как хорошо знал ремонтное дело.
По ознакомлении с Артемовским рудником я убедился, что это дело ведется совсем не так, как его нужно было вести, и если там поставить хороших настоящих инженеров, то можно дело развернуть по-настоящему. Партийная публика и средние технические работники там были неплохие, рабочие кадры были вовсе хорошие и через некоторое время мне удалось Ольховский рудник им. т. Артема превратить в одно из крупнейших наших предприятий, в чем мне очень помог т. Алдаданов Б. Е.
Прожив на руднике несколько дней, я приехал обратно. Товарищи проводили меня до самого темного леса и очень смеялись над подозрительностью т. Клепацкого.
Обратно я заехал к тому крестьянину, у которого взял лошадь, чтобы поблагодарить его и переменить коня. Тут я убедился, какая разница произошла между приездом и возвращением. Когда я ехал на золотые рудники, то никто по деревням даже внимания на меня не обращал и редко кто приглашал выпить чаю. Когда же возвращался, чуть не в каждой деревне приглашали заехать, думали, что я приезжал за деньгами или за золотом. В той избе, где мне и раньше пришлось остановиться переночевать, хозяйка выставила мне молока, стала жарить шаньги и т. д., словом, я пользовался большим вниманием, а ребятишки опрашивали меня:
— Дяденька, тебе что-нибудь еще надо?
После этого торжества меня посадили на лошадь, которую предварительно накормили и даже вычистили. Сам хозяин проводил до порога. Затем, когда я выехал со двора, мальчишки бросились с криком открывать ворота, конечно, ожидая «на чаек».
По приезде в ту деревню, до которой я ехал из Минусы на подводе и где я взял коня в сельсовете, я заехал в дом, в котором ночевал в прошлый раз. Я застал хозяев в ужасном положении.
Незадолго до того там останавливались какие-то работники, один из заведующих приисковым управлением, секретарь партийного комитета прииска. Хозяйка дома ужасно возмущалась их поведением. Оказалось, что товарищи здесь подвыпили изрядно. Это было бы ничего, но после они перессорились, связали посуду в узел, потом ее перебили. На это хозяйка тоже не сердилась, считала это в порядке вещей, дескать, погуляли, ну и заплатят. Но они уехали, не заплатив ни копейки за все.
Вот тут-то и началось! Хозяйка кричит, хозяин ругается, сельсовет заседает и т. д. Мне пришлось вмешаться в это дело и успокоить хозяина, предсельсовета и всю эту маленькую деревню. Я обещал им, что мы найдем этих ребят и взыщем с них, что полагается. И действительно, я на ноги поставил всех в крае и по районам, виновные были разысканы и сурово наказаны. После того, как все это узнали и сообщили на прииски, что этим людям здорово попало за пьянку и дебоши, — немного стало находиться охотников устраивать разные выпивки. Я не говорю, что этого сейчас нет, но, во всяком случае, если гуляют, то и деньги платят, а не обижают народ.
В Западной Сибири я убедился, что снабжение там шло плохо, транспорта почти никакого, дороги нет, воровство отчаянное, никаких складов не было, почти все прежние амбары были разрушены. Пришлось много труда положить на упорядочение снабжения. На рудниках были компрессора, которые не работали, подъемников почти совсем не было, перфораторов тоже не было, водоотлив был поставлен плохо, старое крепление все сгнило и весь крепеж приходилось возобновлять снова и т. д.
По каждому руднику по Сарале, по Ивановскому, по Туманному мы упорно вели творческую работу.[50]
Одновременно с этим шла работа по подбору кадров, по отсеиванию негодных элементов — работа организационная, и работа по внедрению новых методов. На ряду с этим учили осваиванию машин, учили самым простейшим приемам работы на них. Эта работа быстрого эффекта не давала, она его дала только потом.
То, что правление Союззолото было переведено в Иркутск, очень помогало нам в работе: мы все были ближе к рудникам и легче могли учить, инструктировать, проверять. Много помогли мне в этой работе инженеры Писарев Д. Д., Савельев Н. И., а особенно Борисов А. А.
Из работников того иркутского периода надо отметить тов. Бухова. Михаил Сергеевич Бухов — прекрасный знаток золотой промышленности, он руководил плановым нашим отделом, работал по изданию книг, руководств, по журналу. Будучи образованным человеком, он помог нам вести грамотно, культурно новое для нас золотое дело.
Тов. Александров В. А. много сделал в Иркутске по подбору кадров и по административной части. Эту работу разделили с ним тт. Нечаев и Аброскин, Виноградов. Тов. Аброскин — бывший рабочий, был в то время секретарем партийной организации. После этого он поступил в институт, сейчас он уже инженер-металлург и работает на аффинажном заводе начальником цеха. Тов. Хохлов, который работал вместе с ним, тоже скоро кончает институт, и эти молодые инженеры, но старые работники золотой промышленности, много еще дадут нам в смысле освоения техники и усиления золотой промышленности.
Надо отметить Шауба, Андрея Васильевича, который с переходом в Иркутск взял в свои руки финансовое дело.
А. В. Шауб перешел к нам из нефтяной промышленности в одно время с т. А. П. Субботиным. Тов. Шауб проделал очень большую работу по организации и упорядочению нашего финансового хозяйства.
Работа в далекой тайге и на окраинах очень трудная и тут нельзя допускать никакого колебания, никакой неуверенности в намеченном курсе на социалистическое строительство. Среди старых работников золотой промышленности,