class="p1">— Мать твою. Какого хера так печет? — возмущается этот невыносимый мальчишка, прищуриваясь.
— Скажи, Ян, тебе хоть немного жаль, что все закончилось?
— Ты про весь этот балаган, что ли? — изящно выгибает черную, как смоль, бровь.
— Ну да. Про школу. Класс…
— Вообще не жаль. Век бы вас, ушлепков, не видеть, — отзывается равнодушно.
— Ой, можно подумать!
Вынужденно отвлекаюсь от нашего диалога. Потому что прохожу мимо Илюхи и его друганов.
Цепляемся друг за друга глазами.
Разряд.
Заземляемся.
Торкает. И внешний мир перестает для нас существовать…
Цветы принес. Мои любимые ромашковые хризантемы. Вот девчонки обзавидуются! Уже итак сплетни разнесли по школе. Все замечают, сучки!
Неожиданно спотыкаюсь. Благо, Ян, имеющий здоровскую реакцию, вовремя прихватывает меня за руку.
— Шею не сверни, дура. Совсем уже? — каркает недовольно.
— Тебе не понять. Ты свое счастье профукал еще в том году, — нарочно давлю на больную мозоль. — Арсеньева могла бы идти сейчас рядом с тобой. Сечешь?
— Харитонова… — поворачивается ко мне, предупреждающе зыркнув своими дикими глазищами.
— Да я молчу, Ян. Ты итак сам все понимаешь, — пожимаю плечом и первой разрываю этот напряженный зрительный контакт.
Какой беспросветный идиот, Боже!
Вспоминаю его славную Дашку, и на губах замирает грустная улыбка.
Что ж. Надеюсь, хотя бы она счастлива. Потому что он однозначно нет…
Глава 29. Глоток свободы
— Саш, пятак под пятку положила?
— Положила.
— Под левую? — уточняет мама, приседая на пуфик.
— Под левую, — отзываюсь, внимательно сканируя свое отражение в зеркале.
— Молодец! А белье новое на тебе? Говорят, что красный цвет притягивает удачу и заряжает уверенностью.
— Какой бред, мам…
Задолбал этот идиотизм, ну честно.
— А что у нас с настроением? — ныряет стройными ножками в свои лабутены.
— Да потому что! — ворчу недовольно. — Шея болит. Не поворачивается. А все твой драгоценный совет — подложить под подушку толстенный учебник по математике! Спасибочки!
— Дочь, так это стопроцентный вариант. Мы тоже перед экзаменами так делали.
— Очередная глупость. Как и счастливая блузка.
— В ней ты сдала русский на девяносто пять баллов! Говорю тебе, эти фишечки работают! — упорно стоит на своем она.
— Одноклассники решат, что мне тупо нечего надеть, — расправляю складки на юбке.
— Ерунда! И улыбнись уже! Не будь такой букой, солнышко!
Боже, дай мне сил!
— Сначала ты отвезла меня на Площадь Революции и заставила тереть нос бронзовой собаке, — беру в руки расческу с ионизацией. — Потом ты купила мне красный комплект нижнего белья и с чего-то решила, что накануне экзамена нельзя мыть голову.
— Примета такая. Знания утекут вместе с водичкой, — поясняет она невозмутимо.
— Ясно, — накручиваю хвост на тугую резинку и закатываю глаза.
— Едем, Жень? Я уже опаздываю, — в прихожей показывается хмурый батя, застегивающий пуговицы на манжетах рубашки.
— Мы готовы, — отзывается мама, сбрызнув себя духами.
— Юбка чересчур короткая, Александра, — неодобрительно произносит отец, окинув мой прикид строгим взором.
— Па, да ты че? — шнурую кеды.
— И зачем ты стала краситься? — осведомляется он, прищуриваясь.
— Как это зачем? Все девушки моего возраста хотят выглядеть красивыми.
— Мне не нравится твоя юбка, — заключает сурово.
— Главное, что она нравится мне, — бормочу себе под нос.
— Поехали уже, дорогие, — поторапливает всех мама. — Нормальная у юбки длина, Паш. Чуть выше колена, все прилично.
— Пусть брюки наденет.
Еще чего! Зря я, что ль, пол ночи старалась?
— Жара такая, бать, — подхватываю с пола свой рюкзачок, чтобы поскорее свалить отсюда. Еще не хватало, чтобы заставил переодеться. Очень даже в его духе…
— Где мой любимый галстук, Жень? — орет недовольно, обращаясь к матери.
— В шкафу где.
— Там его нет, — злится глава семьи.
— Короче, я на улице подожду, — тоже начинаю беситься.
Эти их совместные сборы меня напрягают. Все как обычно. Суета, взаимные претензии. Если бы не знала, другую сторону этих взаимоотношений, точно задалась бы вопросом, почему не разводятся.
— Контейнеры с обедом не забыла, Саш? А воду и шоколадки?
— Не забыла, — кричу, уже прошмыгнув за дверь.
Сбегаю по ступенькам. Спускаюсь вниз, выхожу на улицу и присаживаюсь на лавочку, которую еще не успели оккупировать местные старушенции, желающие пропустить через терку всех жильцов нашего дома по очереди.
Набираю Илюху и подставляю лицо утреннему солнышку, выглянувшему из-за облачка.
— Санееек… — ловлю хрипло-сексуальное на том конце провода.
— Привет. Ты спишь, что ли? — попутно разворачиваю шоколадный батончик.
— Сплю, конечно, в такую-то рань.
— Бездельник…
Слышу, что зевает и улыбаюсь, представляя сонного Паровозова.
Эх! Так сильно хочется хотя бы разок проснуться с ним в одной постели!
— Че, как ты, мелкая? Трясешься перед экзаменом? — судя по всему, поднимается с кровати и идет к окну.
— Да не особо.
— Молоток. Все ты сдашь, — уже не впервые повторяет он.
— Кстати, я по делу вообще-то звоню, — информирую деловито.
— Вот оно что… А я думал, моя девочка соскучилась.
— Мы с тобой виделись три дня назад, — услужливо напоминаю я ему.
— Это целая вечность, ведьма, — чиркает зажигалкой, и я с легкостью представляю его, сидящего на подоконнике с сигаретой.
— В общем, я еду на озеро с вами.
— С ночевкой?
— С ночевкой.
— Ну супер.
— Глеб в отпуске. Родители по традиции сваливают на три дня в Казань. Помнишь, я рассказывала? В честь годовщины. Только в этот раз я с ними не поеду.
— И как тебе удалось отмазаться?
— Да у меня железобетонное алиби! Надо готовиться к общаге. Так что…
— Давай ты просто наконец познакомишь меня со своими предками, — предлагает он вдруг.
— Ты что… — изо рта вырывается нервный смешок.
— А че? Пора уже, — выкатывает он настырно.
— Я же говорила тебе: ничего такого не будет. Никогда.
— Никогда? И что это значит, Сань? Ты постоянно врать собираешься?
Нет, в ближайшем будущем я собираюсь разорвать наши с тобой отношения.
Но вслух, естественно, не это.
— Закрыли тему, — стопорю идею в зародыше. — Экзамен длится до половины второго. Потом у нас репетиция танца в нашей школе. Я освобожусь около четырех. Мы как… встретимся?
Молчит в ответ. Обиделся, что ли?
— Илюш…
— Адрес кинь, постараюсь тебя забрать, — отвечает без особого энтузиазма.
— Договорились!
Сбрасываю вызов как раз вовремя. Из подъезда, громко переговариваясь, выходят родители. Пока усаживаемся в машину, они продолжают о чем-то живо спорить.
Навострить уши получается только тогда, когда в ходе эмоциональной беседы звучит мое имя.
— Пусть твоя мать присмотрит за Сашкой, — огорошивает отец.
Не с той ноги встал, что ли?
— Я позвоню ей, но…
— Да вы издеваетесь? Только бабушки-цербера в качестве надзирателя мне не хватало! — возмущаюсь, раздавая все свои децебелы.
— Перестань, зай, — успокаивает меня мать.
— Тебе прекрасно известно, что мы с ней взаимно не перевариваем друг