Бес успел крепко ухватить зубами таинственного нападающего за ногу в тот миг, когда Плам сильным ударом в грудь попытался вывести противника из строя. Не успел. Его удар попал в мягкое тело и только отбросил атакующего назад. Злобное шипение разнеслось по комнате.
Успев подняться на ноги, славин рассмотрел темную фигуру. Дея! Но какие изумительные изменения произошли в нежной танцовщице! Ее волосы, дыбом стоящие на голове, обрамляли искривленное от ярости лицо. Рот, оскаленный и шипящий, как рассерженная кобра, был готов не для поцелуев, а разрывать человеческую плоть, как раненая пантера! Глаза, светящиеся ужасным зеленым пламенем, горели в полумраке. Руки с искривленными, как когти хищной птицы пальцами, сжимали его собственный кинжал!
Плам попытался отнять оружие, но с неожиданной ловкостью и умением девушка отпрыгнула назад и молниеносно атаковала его. Вцепившийся в ноги танцовщицы Бес не производил на нее никакого впечатления. Только молниеносная реакция спасла юношу от неминуемой гибели. Все-таки лезвие кинжала оставило кровавый след на его груди.
Молчаливая битва становилась смертельно опасной! Демон, вселившийся в хрупкое тело бритунийки, давал ей исключительную силу и быстроту. Делая ложное движение Плам отклонил на миг внимание нападательницы и опустил свой кулак точно на верхушку подбородка. Такой удар, сильный и концентрированный, мог повалить и вола. Огонь в зеленых глазах померк, тело Деи обмякло, по танцовщица успела задержаться на ногах. При продолжении атаки молодой славин нанес второй удар, на этот раз ногой. Тело его недавней любовницы рухнуло на пол.
Плам быстро набросал дров в огонь и зажег толстую свечу. Что тут происходило? Шум пирующих затих. Только треск разгорающихся поленьев нарушал ночную тишину.
У его ног лежала без сознания рыжеволосая бритунийка. Бес победоносно присел возле нее, смотрел на него преданно и махал хвостом, совсем как домашний пес. Плам осознал, что несмышленыш-волчонок спас ему жизнь. Если бы он не разбудил его, то теперь юноша лежал бы мертвым на кровати, пронзенный своим собственным кинжалом!
Он нагнулся и погладил верное животное. Рана на груди была поверхностной. Плечи его были поцарапаны, как от схватки с дикой кошкой, на спине он тоже чувствовал боль. По-видимому, эти раны он получил во время любовной игры со страстной Деей!
Он задумался. Кем был он, чтобы пытаться таким коварным способом устранить и уничтожить его?
Он вспомнил предупреждения Реаса. Слуги Тьмы ворвались в их спокойную жизнь…
Стук и глухие удары донеслись из глубины коридора. Злобные крики разодрали ночную тишину. Комната Богарда! Одним-единствен-ным прыжком славин оказался возле двери своей комнаты. Рука его крепко сжимала меч Элиндрур. Лезвие светилось собственным фосфоресцирующим сиянием, ближе к эфесу горел образ прекрасной Аригейль!
Через миг он был уже в коридоре. Оставленная открытой дверь его комнаты освещало узкое пространство. Он осмотрел темную лестницу. Ничего! Из комнат его наставника слышались непопятные голоса, властные и загадочные. Вдруг закрытая дверь озарилась ярким светом, просачивающимся через щели толстых досок. Как будто молния ударила в комнате мудреца!
Юноша пробежал несколько шагов и попытался открыть дверь. Крепкое дерево не поддалось. Голоса изнутри усилились, в одном из них Плам узнал теплый баритон Реаса. Его учитель говорил речитативом на древнем языке спокойные слова, похожие на укоры, относящиеся к шалуну-ребенку. Ему ответил шипящий, злобный и угрожающий крик, похожий на звук, издаваемый атакующей добычу коброй. Славин приготовился разбить плечом крепкую дверь.
Сильный гром растряс постоялый двор. Дверь соскочила с петель и упала, накрывая собой Плама! Маленький седой старичок с невероятной быстротой вышмыгнул из комнаты Богарда и исчез на лестнице. За ним по двери, лежащей в коридоре, пробежал легкими шагами Амрод. Альб сжимал в своей деснице оголенный меч, а левой рукой тер глаза.
Юноша пришел в себя от шока и напряг мускулы. Успел с большим трудом выползти из-под тяжелой двери. Хотел было войти в комнату Реаса, но сильный топот множества ног и звон оружия с лестницы заставили его повернуть туда.
Амрод сражался в полумраке с неизвестными нападающими. Меч альба проблескивал с изумительной быстротой, успевая отразить множество угрожающих ему лезвий. Но в узком пространстве не было места для хитроумных приемов, и самой своей численностью атакующие теснили его назад.
— Иду на помощь! — предупредил Плам. Альб освободил ему пространство. Напор был остановлен.
Только теперь славин оцепил по достоинству уроки Фериш Аги в кабацких схватках. Без них вдвоем с Амродом они навряд ли бы удержали лестницу против многочисленного и хорошо вооруженного врага. Пока мечом он отбивал направленный против него удар или вонзал его в чье-то тело, левым локтем разбивал головы, ноги его ломали чьи-то голени и щиколотки.
Натолкнувшись на неожиданный и очень эффективный отпор, нападающие заколебались, пошли назад. Элиндрур с легкостью рассекал кольчуги; отрезанные руки, сжимавшие оружие падали на землю! Из-за обнаженной статной фигуры славина рубил тонкий, как жало осы, меч Амрода, который с каждым ударом поражал врагов.
Сильно поредевший строй атакующих не выдержал и панически обратился в бегство. Защитники с яростью преследовали их. Плам и Амрод получили существенное подкрепление в лице Беса, который путался у них под ногами в попытке дорваться до чьей-либо неприятельской лодыжки. Еще несколько трупов скатились по темным ступеням.
Во внутреннем дворе постоялого двора было светлее. Небо, прояснившееся от дождевых облаков, светлело на востоке. Перед дверями таверны зловещей кучей темнели упавшие тела. Некоторые из них все еще вздрагивали в предсмертных конвульсиях.
Здесь тоже кто-то вел бой, при этом довольно успешный. Вероятно, ночные нападающие имели две цели — комната Богарда и таверна, и разделили свои силы. Спасшиеся бегством от Плама и Амрода враги давно выбрались через входную дверь «Пуповины». Из таверны не доносилось ни звука.
На полузакрытую дверь оперся здоровым плечом Пепин — раненый раб-гладиатор. В левой руке он сжимал окровавленный топор для колки дров, который сразу же поднял, услышав шаги Плама и Амрода. Узнав их, он с облегчением опустил оружие.
— Где другие? Конан, Фериш Ага, принц Моррог?
Кривая, по добродушная улыбка озарила измученное лицо раненого.
— Спят. Сладко спят!
Глава XXI
«Ответы»
Все пировавшие в таверне, в самом деле, спали мертвым, беспробудным сном. Некоторые, как пикт Соро, упали под стол, другие спали, положив голову на стол. Конан склонил свою черную гриву на грудь нежной Оли, чья головка отдыхала па плече храпящего принца Моррога. Фериш Ага забил голову в широкий кувшин с вином и едва дышал. Утонуть в своем любимом питье — какая нелепая кончина угрожала достойному пустынному вождю, почетному замо-рийскому аристократу и яростному противнику пьянства! Поэтому Плам первым делом отодвинул кувшин и попытался разбудить друга. Славин полюбил тучного шемита, как родного отца, наравне с Богардом.