Читать интересную книгу Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921 - 1943 гг. - Хироюки Агава

Еще хуже, что даже острова внутренних Южных морей — их значение как «непотопляемых авианосцев» или «непотопляемых подводных посыльных» при любых операциях с целью сравнять японский и вражеский флоты официально признано — в действительности оказались крайне недостаточно оснащены как морские базы. Примерно в начале 1937 года американский морской атташе в Токио запросил разрешение посетить японские подмандатные острова в южной части Тихого океана, но руководство японского флота после долгих колебаний отказало. Причина, как говорят, не в том, что оно не хотело показывать ему сооружения, построенные в этом районе, — просто боялось — он поймет, что это вовсе не приличные военные установки; пусть у американца создастся впечатление, что какие-то установки все же есть.

План операций против Америки, разработанный в морском генеральном штабе, явно полон благих мыслей, текстуально убедителен; но никто не верил, что, если война начнется, события станут — если Японии крупно повезет — развиваться, как изложено в плане. Сам Ямамото имел весьма скептическое мнение о формальном подходе к тактике действий против Америки, который превалировал в морском генеральном штабе и колледже морского штаба. До сих пор не опубликованный труд, озаглавленный «Гохороку. Воспоминания об Исороку и Тинеичи» (название составлено из двух иероглифов, одного из каждого имени, данных в общем чтении, плюс слово «року» — «воспоминания»), здесь уместен. Сборник в двух частях из писем, написанных самим Ямамото, заметок, писем от Коги Минеичи к Хори Тейкичи и прочих подобных документов, подготовлен Хори через семь лет после окончания войны с мыслью, что пришло время дать общественности доступ ко всем этим материалам. Хори намеревался рассказать людям, кем был на самом деле его закадычный друг Ямамото; но есть места, где и Ямамото, и Кога изъясняются весьма решительным тоном, и Хори боялся двух вещей: что публикация без предупреждения оскорбит тех, кто жив, и что книгу могут использовать (дело происходило в 1952 году) в целях совершенно противоположных его собственным. А поэтому он, не показав никому, оставил ее на попечение двух лично им выбранных доверенных лиц.

«Гохороку» сопутствовал комментарий, написанный самим Хори. Как видно из него, маневры по картам и план операций против Америки, составленные в Морском колледже и в морском генеральном штабе, в какой-то мере плод самообмана — что враг будет действовать согласно предопределенным договоренностям. Это своего рода интеллектуальная игра, основанная на уже упомянутых допущениях: 1) Япония будет атаковать Филиппины; 2) флот США отправится на помощь Филиппинам; 3) Япония начнет войну на истощение на Марианском фронте; 4) произойдет колоссальная битва между двумя флотами, в которой американский флот подлежит уничтожению.

«Эта разновидность ползучего формализма распространяется до тех пор, пока не становится частью ортодоксальной стратегии, — пишет Хори, — и флот в конце концов становится самодовольным, инертным маленьким обществом, которое настаивает, что все идеи стратегии должны соответствовать этой ортодоксальности, — всякий, кто пытается взять новый, отличный от старого курс, моментально получает кличку еретика и невежды, не имеющего понятия о тактике».

«Тип милитаристского мышления, выпестованный в таких условиях, — продолжает он, — в конечном итоге обрел политическую окраску... В обществе становилось все более привычным делать вынужденные и преувеличенные заявления перед другими и препятствовать любым попыткам спокойно обдумать ситуацию».

Хори приводит три примера этого тренда, участником которых ему самому пришлось быть. Кратко опишу два из них. Как-то во время учений на штабных картах, моделировавших войну против Америки, какой-то офицер встал и произнес примерно следующее:

— Поскольку вполне возможно, что противник не бросится на помощь Филиппинам, а возьмет и атакует непосредственно Японские острова, я задаюсь вопросом, мудро ли тратить столько энергии лишь на этот вариант, разрабатывая операции только против Филиппин. Наверняка нам следует изучить и другие сценарии.

Офицер из морского генерального штаба, присутствовавший на маневрах как инспектор, ответил:

— Кампания против Филиппин уже утверждена в рам: ках оперативной политики императорского флота и как таковая разрабатывается в сотрудничестве с армией. Весьма жаль, что приходится слышать аргументы против. Не надо забывать, что координация стратегических идей — одна из целей наших учений.

Во время штабных учений в другом году одно подразделение осторожно продвигалось вперед, следя за уровнем остававшегося горючего и расчетным временем контакта с противником. Однако его критиковали за «отсутствие живости»: чрезмерная забота о горючем делает «настоящие » (так удобно для властей предержащих) учения невозможными. Результаты этих маневров обсуждались со ссылкой на навигационные карты различных подразделений «синих» и «красных»; вычисления случайно показали: флот, о котором идет речь, практически остановился из-за нехватки горючего. В таких случаях возникала гипотеза: дозаправить флот в море — и он плавает дольше. Ситуация становится особенно неловкой — ответственные лица обычно не усложняют ее, а объявляют об отмене учений. (Из письма, написанного Ямамото на борту «Мусаси» в Труаке: «Проблема не в противнике, а в нас самих»; учитывая вышесказанное, такое его неприятие вполне естественно.)

«Прежде всего, разговоры о войне с Америкой должны восприниматься всерьез, — пишет Хори в своем комментарии. — Кое-кто говорит о том, чтобы «поставить на карту судьбы нации» в такой войне, если понадобится, но неверно начинать с этой фразы; отсюда вытекает готовность играть благостоянием народа или его гибелью и при этом считать последнее вполне законной возможностью... Когда вникаешь в реальный смысл слов, видишь идеи, которые никогда не рассматривались. Нетерпимо, когда туманные концепции, вроде «нового порядка на Дальнем Востоке» или «строительства сферы совместного процветания», требуют от народа положить судьбу целой нации на весы истории».

Это, конечно, не значит, что все в морском генеральном штабе — самоуверенные формалисты; совсем не каждый желал «поставить на карту судьбы нации» в войне против Америки. Более того, планы обсуждаемой операции, будь гипотетическим противником Советский Союз, Китай или Америка, все равно предусматривали войну против только одной страны. С началом «китайского инцидента» ответственные лица обязаны были внести изменения в стратегию, приняв во внимание уже двух противников — Америку и Китай или Советский Союз и Китай. В последнем варианте схема, разработанная 1-м отделом 1-го управления морского генерального штаба, предусматривала перевод всех авиационных подразделений флота в Маньчжурию.

Однако в 1938 году ситуация в стране и за рубежом привела к выводу, что в случае операций против Британии надо также принимать во внимание «План операций на предстоящий год». Так, начались обсуждение атаки Малайского полуострова для поддержки наземных операций в Сигоре и Кота-Бару, а также дискуссии о том, как уничтожить британский Дальневосточный флот; но эти планы не шли дальше, чем операции против одной Британии или против Британии и Китая.

К 1939 году стала вероятной возможность, что, начнись война с США или Британией, операции придется вести против трех стран — США, Британии и Китая — одновременно. Разработать сколько-нибудь убедительный план битвы с одной Америкой трудно, — отсюда очевидность того, что Японии с самого начала следует избегать таких операций. Как четко заявлял Йонаи, пребывая на посту министра, японский флот строился без учета такой идеи, и у него нет шансов на победу.

Тем не менее все еще существовала вероятность, что войну начнет другая сторона; Япония вряд ли могла действовать исходя из посылки немедленной капитуляции в случае нападения, потому какие-то планы, хотя бы на бумаге, для операций против этих трех держав необходимо разработать. В этот момент, однако, возникла вероятность, что к противникам присоединится и Голландия, — не говоря уже о Советском Союзе. Что предпринять тогда? Основной вопрос — как разделить японские силы — уже причинял достаточно головной боли; а перевод авиационных сил в Маньчжурию, очевидно, не подлежал обсуждению.

Короче, идея операций одновременно против пяти стран — то, что должно и еще может не учитываться. Чем больше над этим размышляешь, тем больше затягивает в заколдованный круг, и все яснее становится вывод: Япония ни при каких обстоятельствах не может позволить себе воевать с Америкой.

Обычно утверждают, что моряки, связанные с морским генеральным штабом, отличались большей воинственностью, чем административный состав. Это, конечно, верно в некотором смысле, и все-таки для лиц, непосредственно отвечающих за разработку планов операций, практически невозможно вести разговоры вне определенных пределов. Ни министр Ойкава, ни заместитель министра Тойода, хотя и поддерживали Трехсторонний пакт, не имели уверенности, что Японии следует вступить в войну против Америки. Возможно, они просто из опасения политических трений дома по недостатку мужества позволили конформистскому мышлению увлечь себя.