Читать интересную книгу Комендант мертвой крепости - Владимир Аренев

— Думай, о чём говоришь, алаксар!

— Я — думаю. Думаю и спрашиваю себя: а что делали в Шэквир вис-Умрахол трое харранов, которые напали на нас с господином наместником и госпожой Синнэ? Может, думаю я, они вовсе и не искали с нами встречи — это мы по насчастной случайности едва не наткнулись на что-то, что было необходимо любой ценой от нас скрыть? Может, спрашиваю я себя, харранов в Шэквир вис-Умрахол намного больше, и некоторые из них сейчас сидят в одной из вон тех башен и решают, куда бы отправить следующий пламяшар? Первый они пустили в стену нарочно, чтобы отвести подозрение, дескать, к этому не могут быть причастны Синие Языки, ведь в племя же и стреляли.

— Ты лжёшь!

— Лгу? Зубодёр, покажите-ка им древко от секиры. Ну, кто-нибудь узнаёт?

Харраны растерянно переглянулись.

— Это позор, — тихо сказал Сетчатый. — Это… Отпусти его, Гулбаншар.

Гривастый молча толкнул Хродаса к алаксару и дойхарам. Хродас выглядел изумлённым, как будто только что воочию узрел Рункейра-Молотобойца.

— Убирайтесь, — велел харранам Хромой. — Ваше племя нарушило перемирие, и уже не важно, все ли Синие Языки знали об этом. Ложь ляжет на всех, кровь госпожи Синнэ — тоже.

— Синнэ?! — вскинулся Хродас. — Что с ней?!

Он переводил воспалённый взгляд с одного на другого. Все отворачивались. Харраны тем временем, молча швырнув свои секиры на песок, разворачивались и по одному исчезали в тёмном проёме привратного тоннеля.

— Что с Синнэ?!! Где она?! — Комендант подбежал к алаксару, схватил за отвороты пыльника и встряхнул; пыльник, уже и так пострадавший этой ночью, наконец порвался.

Оттолкнув алаксара, Железнопалый упал на колени, впился пальцами в песок и закрыл глаза. Он сидел так какое-то время, тихо, неслышно, превратившись в статую — и эта статуя была ужаснее всех, какие только стояли в Шэквир вис-Умрахол.

Воины молчали, опустив глаза. Ветер трепал плащи, швырял под ноги горсти песка. Бархаги начали встревоженно пощёлкивать жвалами и дёргать брюшками.

Вдруг совсем рядом с Железнопалым в воздухе появилась светящаяся точка. Миг — и она расцвела, превратившись в изумрудный овал, который ещё через пару мгновений снова свернулся до точки и пропал.

Но два других появились вместо него: один на парапете возле Звериных врат, другой — в ближайшем проулке. Тот, что в проулке, вырос ровно посреди брошенного фургона, разрезав его напополам. Запахло горелым деревом, доски, высушенные за долгие годы, вспыхнули.

— Началось, — тихо сказал алаксар. — Харранский торник пробивает путь. Из-за этого возникают нестабильные порталы. Надо уходить, и как можно скорее. Поднимите кто-нибудь коменданта.

— А как же дети? — спросил Сиврим.

Алаксар бросил ему обломок зеркальца, к которому с другой стороны по-прежнему была прикреплена пергаментная полоска.

— Я не смог их найти с помощью этого. Думаю, потому, что они сейчас в одной из заклинательских башен, там пространство и время подчиняются другим законам. Думаю, — добавил Хромой, — это мальчишки выстрелили в стойбище Языков. Они-то не знали, что наш комендант давно нашёл с харранами общий язык. Чтобы вытащить их оттуда, я должен буду вернуться, но…

— Я их вижу!

— Что?

Многие спрыгнули с бархаг и подошли, чтобы взглянуть.

В мутном, надтреснутом осколке было сложно что-нибудь разглядеть. И всё-таки Сиврим их видел! Мальчики стояли на маленькой поляне. Вокруг возвышались деревья со странными раздувшимися стволами — там, где стволы не срослись между собой, оставались проходы. Но над головами ветви переплелись настолько плотно, что целиком закрывали небо.

— Проклятие!

— Даргово семя!

— Кровь Рункейрова!

Сиврим поднял голову и посмотрел на обступивших его воинов Шандала.

— Вы знаете, где это место?

Хотя, спрашивая, он уже и сам знал. Догадаться было несложно.

Из архива Хромого

(Несколько разрозненных листов, очевидно, фрагменты гербовника, какие были да и остались довольно распространённым явлением во всех уголках Скаллунгира)

Род Эйдинсов берёт своё начало от одной из ветвей рода Айгратоса Нерождённого. Токнуварк Айгратос, как известно, был одарённейшим лекарем, он первым досконально изучил все свойства тел андэлни, их устройство и принципы, по которым они существуют. В том ему помогал наш Праотец Рункейр, открывая многие из тайн, нынче позабытых.

У Айгратоса было двенадцать сыновей и восемь дочек. Четвёртый по старшинству, Сидирарк Айгратос, женился на Дарсе Вёйдамарс (шестой по старшинству дочке Хедарка Вёйдамарса Нерождённого), у него было десять сыновей, седьмой по старшинству, Гулвалгарк Непоседа, с семьёй переселился из Долины Первых Слов на север, в земли тогда ещё не исследованные. Там правнук его, названный в честь знаменитого предка Гулвалгарком и имевший прозвище Угрюмец, отыскал и подчинил себе камень-ключ. Там он выстроил замок-сердце и основал город Зеркальные Крылья. Крепко поссорившись с отцом и дедом, Гулвалгарк Угрюмец отрёкся от фамилии предков и назвался Эйдинсом — Ничейным Сыном.

Эйдинсы долгие годы оставались правителями Зеркальных Крыльев и земель, подвластных камню-ключу Крылатого замка. Владения их расширялись, поскольку Эйдинсы были суровы, но и справедливы, народ любил их, подданные — доверяли.

В ту пору, когда кройбелсов ещё выбирали из числа достойнейших, этот род дал Скаллунгиру немало венценосных правителей. Впоследствии он выродился. Говорят, здесь не обошлось без проклятия некой харранской шаманки, которую Эйдинс Лоточник обманом вынудил к предательству собственного племени.

Эйдинсы породили немало мелких семейств, зачинателями которых стали их внебрачные потомки. Эрнилы, Эйдилы, Этгилы, Экилсы, Элийсы не раз играли ключевую роль в судьбе Скаллунгира. Однако все эти семейства, за вычетом только Экилсов, нынче породнившихся с венценосным кройбелсом, прервались. Нынче лишь заброшенные фамильные гробницы напомина…

(обрыв листа)

(на обороте от руки — какие-то расчёты, пометы и значки на алаксарском; далее следуют ещё несколько листов с детальным описанием гербов и девизов Айгратосов, Эйдинсов, Эрнилов, Экилсов и Элийсов; остальные страницы, видимо, утеряны)

Ярри Непоседа

Белёсые деревья стояли неплотно, между ними можно было пройти — там, где стволы, раздувшиеся на высоте двух-трёх локтей от земли, не срослись такими же вздутиями-животами с соседними. Жаль, ветви над головами переплетались настолько плотно, что неба было не разглядеть.

— Как думаешь, мы на другом острове?

Конопушка пожал плечами.

— Скоро узнаем. Лучше здесь, чем в той комнате с тремя трупаками.

Ярри в этом уже сомневался. Хотя — если вспомнить, как они сюда попали и что оставили позади…

Поначалу всё складывалось неплохо. Они заметили войско харранов и даже, наверное, могли предупредить своих. Замерев плечом к плечу возле чар-зеркала, Ярри с Конопушкой смотрели, как вверху, у самого края рамы, копошатся фигурки, подсвечиваемые рыжим пламенем костров.

— Дозорные, — хмуро проронил Конопушка. — Вот бы глянуть дальше… — Он ткнул пальцем в верхний край чар-зеркала — и тотчас «глаз» двинулся именно в том направлении. Так они облетели весь лагерь, считая, сбиваясь и снова считая шатры и палатки; Конопушка помнил из каких-то старых книг, что именно так вычисляли количество неприятельских войск. Хотя — какие к гаррам вычисления?!.. — только бы слепой не понял, что харранов намного больше, чем воинов Шандала. Чем всех воинов Шандала вообще.

Троих дозорных Ярри с Конопушкой заметили, но внимания на них не обратили. Отвлеклись, споря о том, как же предупредить коменданта Хродаса и остальных своих. Непоседа предлагал ещё раз крикнуть в горн, точней, не крикнуть, а просто рассказать, всё объяснить. Хродас услышит, поймёт и примет меры (какие — Ярри пока плохо представлял).

— Ну да, — не соглашался Конопушка, — и харраны сразу сообразят, что в городе кто-то есть.

— По-твоему, они ещё не знают? И зачем они тогда?..

— Ох, кровь Рункейрова! Ты глянь!..

Ярри глянул — но что там было в чар-зеркале, уже не увидел. Издав лёгкий звон, оно начало темнеть, только из центра во все стороны разбегались трещины. Захлопал крыльями, срываясь с потолка, шулданай. Он метнулся вверх, но тотчас рухнул и забился на полу рядом с Ледышкой, весь в крови, и кровь капала на него с потолка, с канатиков, которые оказались не канатиками, а полыми трубками. Кровь выхлёстывала из них с утробным звуком, как будто кого-то рвало. Потом действительно рвало — Конопушку, побледневшего и насмерть перепуганного: он вскочил отбежать в угол, споткнулся о Ледышку, от того отломился кусок руки…