class="p1">Как вам уже рассказала Карла, она заехала за мной в половине одиннадцатого утра и отвезла прямо в особняк Эйми в Вудсайде, где я пробыла примерно до половины третьего, а потом вернулась в город автостопом с ещё одним однокурсником, Троем Ховардом. Как видите, в течение дня я не ездила в Южный Сан-Франциско – ни чтобы разгрузить наш инвентарь, ни по какой-либо другой причине.
Что вам сказать по поводу вечеринки? Был идеальный для Северной Калифорнии осенний день: прохладная погода, всего семьдесят градусов, безоблачное голубое небо, переливающийся золотой свет – такой день только подчеркивал мое жалкое состояние. Ухватив меня за локоть, Карла втянула меня в компанию, совершавшую экскурсию по недавно отремонтированному дому Эйми. Пока подруги делали вид, что сейчас упадут в обморок при виде полов из бережно выращенного бразильского тикового дерева, охали и ахали над стульями, обитыми тайским шёлком мятного цвета, я пыталась придумать, как убедить Винни прекратить нанимать покупателей, белых или представителей любой другой расы, и приостановить все операции до тех пор, пока мы не получим ответы. Она, конечно, возразила бы, что мы потеряем в деньгах, но эта причина ничего не значила в сравнении с риском попасться.
Снова и снова я жизнерадостно отвечала одноклассникам, что сейчас сосредоточена на сыне. Я всерьёз задумаюсь о работе, как только мы отдадим его в детский сад. Да, мы решили подождать год, ему только что исполнилось три.
Как смело с твоей стороны взять перерыв, проворковала Эйми, такой же недовольный своей работой корпоративный юрист. Её супруг Брент, который занимается чем-то связанным с финансами и зарабатывает в десять раз больше её весьма приличной зарплаты, добавил, что Эйми отправляет электронные письма примерно через пятнадцать минут после того, как они придут. Она сделала вид, что даёт ему пощёчину, он сделал вид, что душит её, потом оба рассмеялись и чмокнули друг друга в щёки. Все остальные рассмеялись тоже, и я последовала их примеру, отстав на долю секунды, словно инопланетянин, который отчаянно пытается казаться человеком.
Поясню, детектив. Не будет преувеличением сказать, что в тот момент я полностью провалилась по всем фронтам: как специалист, жена, мать, подруга – чёрт, как выпускница Стэнфорда. Чего мне хотелось больше всего на свете, так это заползти в пещеру и спрятаться от самой себя, такой непохожей на всех, кто меня окружал.
Отойдя к бару, я попросила бармена в униформе дать мне мохито. Когда Джоанна заметила меня и помахала рукой, я выпила столько, сколько смогла, прежде чем подойти к ней. Она была в компании Хавьера Дельгадо, занимавшего какую-то должность в Гугле, и его бойфренда Эндрю.
Мы каждый год жертвуем сто долларов в фонд выпускников, сказала Джоанна, указывая на своего сына, который с визгом бросился в погоню за другими детьми (все они, без сомнения, были приучены к горшку и зачислены в лучшие детские сады). Это небольшая инвестиция в будущее.
Нам тоже нужно заняться этим вопросом, сказал Хавьер, шлёпнув своего мужчину по руке. Эндрю закатил глаза и театрально прошептал: мы даже не уверены, что у нас будут дети. Желая быть вежливым, он повернулся ко мне. А у вас есть?
Что? – спросила я, изо всех сил стараясь не терять нить разговора.
Он повторил вопрос.
Да, у меня сын.
Её муж работает в Стэнфорде, сказала Джоанна, поэтому им не нужно делать пожертвования.
Слушайте, сказал Хавьер, а кто-нибудь общается с Винни Фэнг?
Я слышала, она вернулась в город, ответила Джоанна и посмотрела на меня.
Ну да, ненадолго, сказала я. Она время от времени по работе прилетает в Сан-Франциско. Я не уточняла.
Разговор предсказуемо свернул на тему давнего скандала, связанного с экзаменами, и недавнего скандала в Голливуде, и историю ещё одного нашего сокурсника, который был арестован за инсайдерскую торговлю, но успешно выкрутился с помощью дорогущего адвоката, вернулся в хедж-фонд и разбогател ещё больше. Я допила остатки мохито и пошла за новым, стараясь не обращать внимания на то, как брови Джоанны ползут вверх.
Полагаю, детектив, Джоанна сказала вам, что посреди вечеринки потеряла меня из виду примерно на полчаса? Это потому что Винни позвонила, пока я ждала выпивку, и мне пришлось бежать в туалет, чтобы поговорить с ней.
Мы должны приостановить все действия, сказала я. Только до тех пор, пока не выясним, что происходит. Мы не можем рисковать, чтобы нас раскрыли.
Ответ неправильный, парировала Винни. Я просила найти решение, а не нести вот это.
Как я могу решить проблему, которую мы даже не полностью понимаем?
С таким отношением ничего хорошего не придумаешь.
Мы ходили по кругу, спорили и спорили, не в силах прийти к компромиссу. Наконец она закончила разговор, и я открыла кран, чтобы рассеять подозрения тех, кто ждал снаружи. (Вот каким параноиком меня сделала Винни). Ополоснув руки, я разглядывала своё отражение в зеркале, глубокую бороздку, которая залегла между бровями, потускневшие глаза и сжатые губы. Кем была эта малодушная женщина, смотревшая на меня и ожидавшая, что ей прикажут делать?
Я остановилась у дверей внутреннего дворика, наблюдая за этими влиятельными людьми, загорелыми и расслабленными, которые купались в успехе, достатке и лёгкости. Вот что я потеряла. Нет, не так – вот что Винни украла у меня.
Понемногу они стали расходиться: кто-то спешил в кампус на футбольный матч, кто-то на мероприятие или лекцию, кто-то в ресторан, есть и пить. Примерно в это же время и я поехала обратно в город с Троем Ховардом и его женой Кэти. Он был шестнадцатым сотрудником Твиттера, а сейчас, можно сказать, вышел в отставку. Всю дорогу до Сан-Франциско они развлекали меня рассказами о семейных путешествиях в Танзанию, Джайпур, на Азорские острова.
Теперь, конечно, мы сделали паузу, потому что у девочек началась учёба, сказал Трой.
Где учится твой малыш? – спросила Кэти.
Мы решили подождать год, вновь ответила я. Анри только что исполнилось три.
Это правильно, лучше не спешить, сказал Трой, как будто сам не рассказывал, что его девочки с первых лет учили китайский под руководством китайской няни, чтобы их акцент был безукоризненным.
Хуже всего, когда родители форсируют события, сказала Кэти. У моей подруги дочь в Академии Мин Лян – слышала о такой, с полным погружением в китайский язык? – и она мне рассказала совершенно жуткую историю о том, как туда привели мальчика, который несколько недель плакал без остановки и всё время писался, пока его наконец не исключили.
Мой наполненный мохито желудок скрутило, горло наполнилось кислотой. Мне очень хотелось возразить, что Анри описался всего несколько раз, но я смогла сделать над собой