лицо.
— Мы вме-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е!..
Стройный хор голосов в голове сменился диким криков сотен разъярённых глоток. Если бы все эти крики были направлены мне в уши, а не шли изнутри черепной коробки, я бы, наверное, ненадолго оглох.
Оглушительный внутренний вопль, тем не менее, смог меня достаточно отрезвить. Достаточно для того, чтобы я поднялся на ноги и снова неуверенно зашагал в сторону цирка. Наверное, когда дети делают свои первые шаги — они испытывают что-то подобное...
Снова перенацелив «ракетку» на остановившуюся толпу, я опять повёл её за собой. Переставляя ноги так, словно к каждой был привязан бетонный блок, я вскоре снова услышал дикий вой сотен разъярённых голосов. Но тут же заметил, что на сей раз они шли вовсе не изнутри моей головы. А со стороны улицы имени Чапаева.
Процессия «солдат» за моей спиной тут же ответила на этот вопль своими протяжными хриплыми визгами. Мир вокруг меня словно наполнился ревущими и визжащими голосами, за которыми сладкий манящий шёпот внутри головы был уже совсем не слышен.
Ноги снова перестали слушаться. И чтобы снова не упасть, я прислонился к ближайшему зданию — присев на низкий подоконник старого двухэтажного особнячка, я перекинул руками одну ногу внутрь разбитого окна, заодно устранившись с дороги разъярившихся монстров.
На проезжей части перекрёстка Чапаева и Большой Казачьей стало заметно движение. Большие и быстрые тени выпрыгивали на дорогу из расколотых витрин торгового центра «Арена», располагавшегося по соседству с цирком. Немного. Всего пять-шесть. И эти сутулые силуэты ответили на вызов моих спутников почти таким же дружным визгом.
— Хр! Хр! Хр-р-р-!!! — Резко поприседав пару раз на месте, хрюкающие солдаты устремились вперёд, отталкиваясь всеми конечностями навстречу приближающимся противникам. А один из прыгунов, прежде чем отправиться следом за собратьями, сделал жест, похожий на то, что я видел в лесу — махнул двумя лапами вперёд. И толпа, занимающая всю улицу от здания до здания, ломанулась мимо меня вперёд.
— Защити! Помоги! Отбей! Забери! — Как только боевые визги утихли, я снова смог различить слова, которые голоса шептали мне изнутри.
И их тут же снова заглушили другие звуки. Отчаянный рёв встретившихся «солдат» из разных ульев.
С подоконника я мог разглядеть лишь то, что поднималось над головами бредущей мимо меня толпы. Но хватило и этого.
Первые встретившиеся разномастные прыгуны схватили друг дружку за руки и впились зубами в плечи. В этом поединке победила «моя» сторона — вскочив на плечи вошедшему в клинч приятелю, один из тех «солдат», что брели за мной, обхватил лапами шею красноглазого монстра. И задрав руки вверх с торжествующим криком, вырвал его голову из туловища вместе с позвоночником. Низколобая голова, взлетев вверх, всё ещё продолжала сжимать в челюстях кусок оторванного плеча.
Пока ликующий победитель, осыпаемый брызгами крови, опускал руки обратно — на него тут же с двух сторон напрыгнули красноглазые сородичи погибшей твари. Не останавливая свой полёт, они вкогтились ему в руки, развернули лицом ко мне и приземлились, сжимая в лапах по оторванной конечности. Поскользнувшись, визжащий безрукий жора рухнул с плеч товарища вниз, пропав из вида за подступающей толпой, выпуская из плечей фонтаны артериальной крови.
Вооружившись оторванными руками, удачливая пара красноглазых прыгунов тут же отвесила ими пару оплеух по подступающим противникам, но оба вскоре утонули под десятками подскочивших могучих тел. Мои последователи буквально разорвали их на части засчитанные секунды, расшвыривая куски тел вокруг себя.
— Убей! Защити! Забери! Сохрани!
А на перекрёсток из «Арены», тем временем высыпала толпа обычных, более медлительных людоедов. Не знаю, привлекала ли их плоть обычных заражённых, которые пришли сюда следом за мной из Дзержинки, или их немногочисленные «солдаты» точно также приказали им пойти в атаку. Но эти ребята явно пришли сюда не только для того, чтобы посмотреть, кто же здесь так истошно визжал.
Обрушившись на солдат, увлечённо рвущих на части свои красноглазые копии, волна плотоядных жор быстро скрыла их под собой. Время от времени в воздух подлетало какое-нибудь худощавое тело. Или часть тела. Отброшенные мощными лапами пытавшихся освободиться «солдат», красноглазые жоры всё равно были слишком многочисленны, чтобы прыгуны могли предпринять против них что-то результативное. На каждом повисли десятки кровожадных тварей, впившись остатками зубов в руки, ноги, шеи и животы. И вскоре в воздух полетели уже не каннибалы, а внутренности разорванных и разгрызенных «солдат».
— Помоги! Спаси! Убей!!!
Но их численное преимущество сохранялось недолго — подступившая толпа моих последователей нахлынула как прибой. Взгромождаясь на и без того высокие кучи копошащихся каннибалов, худощавые заражённые молотили по ним руками, кусали за всё, что можно было ухватить челюстями, и топтали ногами тех, кто оказался под ними. Смешавшись с новыми рядами подступающих со стороны перекрёстка красноглазых тварей, жоры превратились в сплошное месиво из рук, ног и клацающих челюстей, пытавшихся ударить, растоптать или укусить врага побольнее. Никто не сохранял никакого подобия строя или порядка. Гомон сотен глоток сопровождался треском разорванной одежды, плеском крови из разорванных артерий и стуком разбивающихся об асфальт черепов.
— Мы вместе...
Всё новые и новые тела проходили мимо меня. Задевая ногу, свесившуюся с подоконника наружу, они стремились принять участие в кошмарном фестивале смерти. Я уже не мог убрать эту ногу внутрь помещения, и мне оставалось только наблюдать, как она дёргается от толчков тех, кто точно так же, как и их собратья, спешили начать превращать противников в фарш. Не двигались ни руки, ни ноги. «Ракетка» выпала из ослабевшей ладони и повисла на проводе, идущем от чёрной коробки:
— Мы вместе. Я это вы. А вы — это я...
Интермедия II.
Находясь одновременно под впечатлением от рассказа приятеля и под растущим воздействием крепкого алкоголя, Макс и Жук ненадолго притихли. Перестав время от времени прихлёбывать из своих кружек и закусывать найденными деликатесами, они, очевидно, пытались сейчас представить, что же такое нужно ощущать, чтобы захотеть оторвать лицо самому себе.
— И чё... Больше-то в лес никто не ходит? — Первым нарушил молчание флегматичный Макс.
Васёк ответил не сразу. Войдя во вкус, он выдержал паузу, наполненную шумом ветра в кронах деревьев вокруг дома и потрескиванием тлеющих в костре угольков.
— Говорят, видели, как туда ходили краснопёрые... — Он мотнул головой в сторону зданий детской больницы. — И даже вернулись обратно. Точно вам говорю — они там все сатанисты какие-то! Наверняка души Чёрному Жоре