Читать интересную книгу Побелевшие нивы - Александр Борисов

А также основополагающий христианский принцип: «В главном единство, в остальном — свобода, и во всем — любовь».

Следует сказать также и об отсутствии должного христианского смирения в столь враждебном отношении к другим конфессиям (то есть католикам и протестантам). Весьма странным и непоследовательным выглядит наставление, даваемое о смирении, необходимом для каждого христианина. Когда речь идет об отдельном верующем, то наша Церковь, естественно, всегда напоминает о том, что мы не должны никого осуждать, а, напротив, почитать других выше себя, помнить о том, что не мы, а Бог будет давать оценку нашим делам и нашей жизни. Однако, когда речь заходит об отношении православных к другим конфессиям, то все эти наставления почему–то немедленно исчезают, и на их место приходят превозношение себя и осуждение других. Мы право–славные, только мы правильно славим Бога, а другие делают это неправильно, у нас — полнота истины, а у других она ущербна или вообще искажена настолько, что их иначе как слугами сатаны и не назовешь! Откуда такая горделивая убежденность? Ведь может оказаться так, что догматически, в самом деле, в нашей Церкви, самое точное и возвышенное учение, но живем ли мы в соответствии с этим учением? А другой по жизни своей может оказаться выше нас. Слово Божие призывает всех быть исполнителями Слова, а не только слушателями, обманывающими самих себя (Иак. 1,22). Окончательный результат жизни каждой Церкви будет определяться не нами, а Богом в конце истории

Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос. Стоит ли кто на этом основании из золота, серебра. Драгоценных камней, дерева, сена, соломы, — каждого дело обнаружится; ибо день (второго пришествия. — Л. Б.) покажет, потому что в огне открывается и огнем испытывается дело каждого, каково оно есть.

(I Кор. 3:11–13)

Так что не лучше ли постоянно помнить известные слова Писания о том, что «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать»? (Иак. 4,8).

Да если хорошенько подумать, то нам и нечем особенно гордиться. За свое почти тысячелетнее существование Русская Церковь в итоге дала миру небывалое в истории по атеистической направленности и агрессивности государство, которое до недавнего времени лишь устрашало остальной мир. Так что для нас, пожалуй, более приличествует покаянное настроение и тщательный анализ того, почему же мы, обладая таким возвышенным богословием, утонченным церковным искусством, сонмом мучеников и святых, утеряли Святую Русь и породили Советский Союз, только лишь в последние годы Божией милостью выходящий на пути нормального человеческого развития, причем не без помощи западных стран, где большинство христиан — католики и протестанты.

Нет ли в этой боязни экуменических контактов своеобразного комплекса неполноценности и неуверенности в себе? Ведь если с нами все в порядке, то и бояться нечего. А если мы боимся за неутвержденные в истине души, то нам, следовательно, необходимо самим быть более активными в проповеди Евангелия, в служении немощным, детям, нуждающимся. Иначе это все становится очень похожим на боязнь всяких контактов с Западом при сталинском режиме, когда главной целью было не дать пошатнуться мифу о нашем «процветании» и об их «загнивании».

У нас создается еще, по–видимому, совершенно неверное представление об экуменизме как о движении, непременно желающем увести наших верующих в другие конфессии. Современным Западным Церквам и движениям побуждение это совершенно несвойственно. Напротив, они всегда говорят: «Берите у нас то, что приближает вас ко Христу, и несите это в ваши церкви!» Речь идет не о том, что кто–то будет менять наши обычаи и обряды. Цель экуменизма — единство христиан перед лицом погрязающего в разврате и насилии безбожного мира. И в этом единстве возможен взаимный обмен теми духовными достижениями, которые каждая конфессия смогла приобрести на своем пути за Христом. По–видимому, и один из сокрытых замыслов Божиих, попустивших быть разделению христиан, в том и заключается, что Истина Христова не может быть вмещена одной отдельной Церковью.

Разделившиеся Церкви, каждая из которых прошла свой путь испытаний, соблазнов, трудностей и духовных открытий, накопила свой исторический опыт, смогут теперь, через две тысячи лет, отделить во всем, что они имеют, пшеницу от плевел и обогатить себя опытом других братьев и сестер.

Едва ли стоит, принимая помощь от западных христиан в виде книг, миллионов Библий и Новых Заветов, бесплатно передаваемых нам и продаваемых у нас для того, чтобы можно было быстрее восстановить наши разрушенные храмы, — едва ли при этом стоит превозноситься над ними и считать, что только у нас полнота истины. Полнота истины в Иисусе Христе и во всей совокупности христианских Церквей как единого Тела Христова. Поэтому любая конфессия, претендующая на монопольное обладание истиной, оказывается в положении части тела, утверждающей, что она–то и есть все тело.

Здесь нельзя не вспомнить о православной женщине, посетившей одну из европейских стран. Она была тепло принята протестантской общиной. Для ее прихода в России община подарила автомашину, книги, компьютер и помогла довезти все это добро до Бреста. Когда же некоторое время спустя ее знакомая спросила о состоянии той церкви на Западе, в которой была эта православная женщина, то она ответила: «Да у них там духовный упадок!».

Понятно, что при верности и любви к своей Православной Церкви нам нет нужды отгораживаться китайской стеной от других Церквей Запада, а, сохраняя свое, присматриваться ко всему, что может помочь нам приблизиться ко Христу и в той или иной форме все полезное и нужное, повторяю, без отказа от своего, принимать и включать в нашу жизнь со Христом в рамках нашей Русской Православной Церкви.

Одна из серьезных проблем, стоящих сегодня перед руководством нашей Церкви и всей Церковью в целом, — взаимоотношения с Русской Зарубежной Церковью. Эта ветвь нашей Русской Церкви образовалась в 1923 году на съезде представителей русского духовенства, оказавшегося в результате гражданской войны в эмиграции. Специальным распоряжением патриарх Тихон, избранный в 1917 году (после ликвидации Петром I патриаршества) на первом Всероссийском Поместном Соборе, предписывал подчинение всех членов Русской Церкви, находившихся в то время за границей, — митрополиту Евлогию (Георгиевскому), также оказавшемуся в эмиграции и участвовавшему в работе съезда в Сремских Карловцах в Югославии. Однако большая часть епископов, собравшихся на этом съезде, посчитали, что патриарх Тихон, находящийся в условиях несвободы, дал это распоряжение как вынужденное, под давлением безбожной власти, и отказались подчиниться. Произошел раскол: часть приходов (преимущественно во Франции) осталась верна распоряжению патриарха Тихона и подчинилась митрополиту Евлогию, другая же часть перешла в подчинение образовавшемуся на том же съезде Синоду Русской Зарубежной Церкви. Резиденция последней в настоящее время находится в Джорданвилле в США, а вся Церковь возглавляется митрополитом Виталием.

В доперестроечное время никаких практически контактов между Московской Патриархией и Русской Зарубежной Церковью не было и не возникало никаких реальных серьезных проблем на территории СССР В 1990 году появились первые реальные трудности. Один из приходов города Суздаля, в результате конфликта настоятеля архимандрита Валентина с правящим епископом, заявил о выходе из–под юрисдикции (подчинения) Московской Патриархии и переходе в юрисдикцию Русской Зарубежной Церкви. Подобные прецеденты стали повторяться, и хотя общее число таких переходов в России едва ли превышает один–полтора десятка, проблема обозначилась достаточно определенно, появилась возможность возникновения параллельных православных приходов, не признающих Московскую Патриархию и подчиняющихся Русской Зарубежной Церкви.

При попытках со стороны нового патриарха, Алексия II войти в контакт с Зарубежной Церковью, ею были выдвинуты четыре условия:

Осуждение декларации митрополита Сергия 1927 года о лояльности Русской Церкви к Советской власти;

Канонизация новомучеников и убиенных членов царской семьи;

Прекращение всех экуменических контактов с иностранными Церквами;

Принесение всем духовенством Русской Церкви покаяния за нечистивое сотрудничество с Советской властью.

На встрече с московским духовенством 27 июня 1990 г. патриарх Алексий рассказал об этих условиях и о своей реакции на них. Он объяснил, что можно, конечно, по–разному относиться к декларации митрополита Сергия 1927 г., во–первых, как к необходимости, понимая те условия, в которых она была написана. А во–вторых, известные слова «ваши радости — наши радости» — нужно еще понимать и так, что Церковь, естественно, радуется успехам своей Родины и печалится о ее неудачах. Что же касается требования прекращения экуменических контактов, то патриарх Алексий считает, что инославными Церквами в тяжелые для Русской Церкви времена оказывалась большая поддержка. И было бы неверным сейчас, когда мы находимся в благополучном положении, сказать: «вы нам не нужны!» «Что лучше, — спросил патриарх, — считать зарубежных инославных христиан нашими братьями и сестрами или отвернуться от них?» Понятно, что первоиерарх нашей Церкви избирает первое.