Читать интересную книгу Апокалипсис: р. от о.л. - Даниил Аксенов

  - Я его... я ему морду набью, - трогая челюсть, говорил Роман.

  - Нет! - мой ответ был суров. - Ты тоже к нему не подходи! Даже близко!

  Я жалела о том, что втянула и Романа в это дело, но обратного хода не было. Мне пришлось спуститься в зал, чтобы серьезно поговорить с Виталием Петровичем.

  - Я не твоя жена и даже не невеста! - заявила я. - Ты не имеешь на меня никаких прав! И обращаться так с другими мужчинами не позволю. Что Рома тебе сделал? Написал для меня музыку? Спел под окном?

  - Спел, но плохо, Анечка, очень плохо, - попытался оправдаться Виталий Петрович.

  - Слушатели одобрили, - ответила я. - В моем лице.

  - Но я же тебе так помогаю. Все делаю. Зачем нам нужен этот...? - вот теперь Виталий Петрович наконец решил высказать все, что наболело. И это надо было пресечь немедленно!

  - Делаешь, - согласилась я, устремив на собеседника гневный взгляд. - Но для чего? Для меня, что ли?

  - Конечно! - Виталий Петрович, до того спокойно сидевший на диване, даже подпрыгнул от избытка чувств. - Для тебя одной! Все для тебя!

  - Вот только не надо мне байки рассказывать.

  - Это не байки, - толстый рыцарь был удивлен совершенно искренне. Но что его удивление по сравнению с логикой рассерженной женщины?

  - Ты делаешь все для себя, - внешне спокойно сказала я. - Твои друзья-помощники, дача, мудрые советы, взятки ментам - это лишь для того, чтобы со мной переспать. Молчи! Некоторые ухаживают за женщинами с помощью цветов, другие - с помощью ресторанов, хороших слов, а ты - вот так. Все так сложилось. И ты сам на это пошел. Добровольно. Хочешь ухаживать дальше - тогда соблюдай некоторые правила. А нет...

  Мой жест был достаточно красноречив. Конечно, я еще зависела от Виталия Петровича, но у меня уже был выбор. Можно договориться с Владом, можно - с Зорро или еще с кем-нибудь... это опасно, но я рискую лишь собой. В некоторых случаях принципы важнее.

  Виталий Петрович внимательно посмотрел на меня своими небольшими глазками и... сдался. Мужчины всегда чувствуют, когда принципы важнее.

  - Хорошо, я оставлю его в покое, - сказал он.

  После этого в доме установилось вооруженное перемирие. Роман бросал на Виталия Петровича сердитые взгляды, но ничего не предпринимал, боясь меня рассердить. Атлет предлагал сыграть мне на гитаре, но я посоветовала ему обновить репертуар. После этого он заперся в одной из комнат, тихо там бренчал и вышел лишь к обеду.

  Обед я готовила сама из котлет-полуфабрикатов, купленных Виталием Петровичем. Толстый рыцарь вызвался мне помочь и начал раскладывать еду по тарелкам. Он случайно уронил одну котлету на пол и, думая, что я не вижу, быстро поднял ее, вытер о подошву своего тапка и положил на тарелку, предназначенную для Романа. Я молча подошла, выбросила котлету в мусорное ведро и поставила чистую посуду. Нам нужно было многое обсудить за обедом.

  Незаметно наступил вечер. Виталий Петрович из кожи вон лез, чтобы выяснить уровень моих симпатий к Роме, и в конце концов сделал вывод, что тот - не очень опасный конкурент. Настроение толстого рыцаря сразу же улучшилось, и он лихо вез нас на 'дело', когда пришло время встречаться с Малышом в условленном месте.

  Когда мы подъехали, вор уже ждал, примостившись на скамью под большим кленом и сжимая в руках чемоданчик. Сзади него располагалась детская площадка, по которой расхаживали темные личности с гитарой. Малыш легко поднялся и залез в машину, устроившись на заднем сидении рядом со мной.

  - К посту не подъезжай близко, - буркнул он Виталию Петровичу. - Посетители ходят пешком. У меня есть пропуск.

  - Мы готовы? - спросила я.

  - Я готов, - откликнулся Малыш. - Дом клиента тоже. Насчет остальных не знаю.

  Мы пронеслись сквозь огни московских улиц и вскоре остановились на Рублевке.

  - Ты сиди здесь, - сказал Малыш. - Жди. А мы с мадам прямо к дому.

  - Когда вернетесь? - глухо спросил Виталий Петрович, пытающийся скрыть волнение за меня.

  - Через полчаса.

  Дверь хлопнула и я оказалась на улице в обществе вора. Прохождение охраны 'поселка' не отняло много времени. Малыш показал пропуск и мы пошли.

  Всю дорогу мне хотелось отменить взлом, приходилось бороться с собой. В моем животе поселился холодный еж - он колол меня иголками, а потом тыкался ледяным носом, ища выход.

  - Не дергайся, - добродушно сказал Малыш, почувствовав мое состояние. - Думай о чем-нибудь приятном. Тебе нравится Пушкин?

  Я чуть не споткнулась. Уголовник, идущий на кражу, спрашивал у меня, нравится ли мне Пушкин! Мне показалось, что это как-то чересчур.

  - Не нравится, - отрезала я.

  - Жаль, - произнес Малыш, хитро щурясь, - а я вот люблю стихи. Обидно только, что их писать не могу. Вот послушай Пушкина. Это у него лучшее.

  И прежде чем я смогла его остановить, процитировал:

  Она тогда ко мне придет,

  Когда весь мир угомонится,

  Когда все доброе ложится,

  А все недоброе встает.

  Я закашлялась.

  - Это - лучшее? - в моем голосе звучало недоверие.

  - Ну да..., - рассеянно ответил Малыш, перехватывая черный чемоданчик и вешая его на плечо с помощью широкой лямки. - Вон он, дом. Цель - третий этаж. Сейчас нам придется быстро перелезать через ограду. Там и там видеокамеры, но я испортил фонарь. Эта часть забора в тени. Сможешь перелезть? Эти штуки наверху острые, не зацепись, смотри. Главное - перелезать быстро.

  Перед нами был прочный забор: между кирпичными колоннами на кирпичном же основании располагалась ажурная решетка, состоящая из 'пик', устремленных вверх. Высота - метра два с половиной и то если встать на кирпичный 'помост'. За забором темнел большой трехэтажный дом.

  - Иди первым, - сказала я. - За меня не беспокойся.

  Малыша не нужно было просить дважды. Он ловко вскарабкался по прутьям и, осторожно, чтобы не зацепиться, перелез через них. Приземлился и сказал:

  - Давай, только быстрей!

  Я отошла на пару шагов назад и одним прыжком преодолела препятствие, мгновенно оказавшись рядом с вором. Глаза Малыша напомнили мне чайные блюдца, а его открытый рот - бублик.

  - Т-ты ч-чего? - спросил он, забыв о том, что собирался бежать к дому. - К-как это?

  - Не обращай внимания, - сказала я. - Когда выходит луна, у меня все получается. Пошли, что ли?

  Малыш согнулся и быстро зашагал к дому, ежесекундно оглядываясь на меня. Похоже, он еще и бормотал под нос что-то о том, что никакой луны на небе нет, но я не вслушивалась.

  Мы прижались к холодной красной стене. Было тихо, нас никто не заметил.

  Малыш сорвал с плеча чемоданчик, раскрыл его, показав мне блеск каких-то инструментов и извлек три больших крюка, спаянных вместе.

  - Сейчас заброшу на крышу, - прошептал он. - Там прочный карниз. И полезем.

  Я кивнула. Над нами было два ряда квадратных окон, потом небольшой участок крыши и - снова окна. Те, которые нам нужны.

  Малыш размахнулся и уверенным движением подбросил крюки вверх. Они зацепились за карниз с коротким металлическим звуком. Вор улыбнулся, натянул веревку и уже повис на руках, как веревка вдруг стала мягкой и с противным хлопком стукнула его по голове. Малыш едва удержался на ногах.

  - Черт! Черт! - забормотал он, оглядывая оторвавшийся конец веревки. - Петля развязалась! Надо было подергать... Вот непруха...

  Я посмотрела наверх. Похоже, что крюки остались там, на карнизе.

  - Ладно... сейчас..., - Малыш присел и начал копаться в своем чемоданчике.. - Попробуем так... но не знаю, получится или нет... вот же...

  Он обращался ко мне, но меня рядом не было. Вор услышал какой-то шорох, разогнулся, удивленно оглянулся по сторонам и тихо спросил:

  - Эй, Аня... ты где?

  - Здесь, - столь же тихо ответила я. - Бросай сюда свою веревку.

  Малыш посмотрел вверх, зажмурился, потер кулаками глаза, а потом снова посмотрел вверх. Я сидела на крыше.

  - П..ц! - хрипло выругался он. - Ты как туда попала?!

  - Залезла. Бросаешь веревку?

  Малыш покачал головой, как китайский болванчик, и размахнувшись швырнул мне конец шнура.

  Я примотала веревку к какой-то трубе и Малыш, кряхтя, вскарабкался.

  - Быстрее, быстрее! - бормотал он. - Нужно открыть окно... ты мне все потом расскажешь.

  Я пожала плечами. С чего это вор решил, что ему что-то расскажут?

  Дальше Малыш действовал весьма стремительно. Сделал аккуратные дыры в обоих стеклах окна, просунул руку, повернул рукоятку и распахнул створки.

  - Сигнализации нет, - пробурчал он. - Обычно на третий этаж не ставят. А если и ставят, то не включают. Безалаберность.

  Фраза не требовала ответа и я молча полезла в дом. Комната, в которой мы оказались, была очень просторной. Вдоль стен стояли низкие черные шкафы с плоскими витринами, а на синих бархатных стенах висело оружие. Казалось, что я нахожусь в гигантской шкатулке - только там хранятся не бриллианты, а стальные иголки огромного размера. Впечатление портил лишь высокий сейф, стоящий в дальнем углу.