Кроме разговоров касающихся деловой стороны, говорили они и о его намерении отправиться в одиночное плавание. Он буквально загорелся этой идеей, что позволило бы ему существенно выиграть время.
Зато оба ее сына, если и не поддержали новоявленного брата, то и отговаривать не стали, как не видели в этом и трагедии. Возможно питали надежду, что он сгинет в пучине. Ведь не стал же Петр Алексеевич скрывать, что затея с усыновлением им откровенно не понравилась, и они всего лишь приняли решение матушки. Так отчего же им сразу перемениться.
То, что Борис пришел в семью не с пустыми руками, а с конкретным предложением несущим материальную выгоду, ни о чем не говорит. Род Москаленко может и не столь разветвленный, но бессребрениками их не назвать. Впрочем, возможно он и ошибается по их поводу.
— Оп-па! Успела! — резко затормозив и соскакивая на землю, задорно едва ли не выкрикнула девушка.
— Катя? Вы как здесь?
Борису было чему удивляться. Они ведь простились еще вчера. Сегодня утром должен был отходить «Карась». Пароходы конечно бегают все так же по мере набора пассажиров. Но Измайлову проще заплатить за недостающих пассажиров, чем ждать полного наполнения транспорта. Так что, еще немного и он отчалил бы.
— Приехала вас проводить. Вы не рады?
— Рад конечно. Но наверное все же больше удивлен Вы умеете преподносить сюрпризы.
— Привыкайте, многозначительно произнесла она.
— Я это учту, — посмотрев на нее долгим взглядом, с улыбкой произнес он.
— Борис, я слышала, что вы всерьез рассматриваете вопрос одиночного плавания.
— Матушка решила теперь повлиять через вас, — хмыкнул он.
— Это очень опасно.
— Помнится, вас возмутились, когда я назвал одиночное плавание неоправданным риском.
— И что же изменилось? — вздернула она бровь.
— Теперь он оправданный, — пожав плечами, просто ответил он, и добавил. — к тому же, я буду не на катере, а на надежной морской яхте. И потом, помнится вы восхищались безрассудной отвагой мореходов.
— Одно дело восхищаться отважными поступками, когда они уже совершены, да вдобавок еще и совершенно незнакомыми людьми, и совсем другое…
Девушка осеклась, прикусив губу, и в уголках ее глаз начали наливаться слезы. Вот уж чего и даром не надо. Хотя и приятно, чего уж там.
— Катя, а у вас уже есть вассалы?
— Н-нет. А зачем вы спрашиваете? — шмыгнув и борясь с подступающими слезами, поинтересовалась она.
— А хотите, я буду первым вашим вассалом?
— Н-но. Зачем?
Удивление было настолько сильным и искренним, что начавшиеся было наливаться слезы исчезли. Как и не было. Вообще-то, вопрос вассалитета, довольно серьезный. Конечно это в первую очередь инструмент, которым можно пользоваться по своему усмотрению. Да, это накладывает целый ряд обязанностей и ограничений, но тем не менее, это всего лишь средство достижения определенных целей.
— Если я буду чьим-то вассалом, то меня не смогут заставить служить кому-то другому. Ведь я не смогу нарушить вассальную присягу. Таким образом, одной, причем довольно серьезной, головной болью будет меньше.
— Н-но почему я?
— По настоящему я доверяю только вам, — искренне соврал он.
Перед отбытием он все одно собирался присягнуть. Только сюзереном суждено было стать Проскурину. Уж в ком, в ком, а в профессоре у Бориса не было и капли сомнений.
— Батюшка сразу увидит, что я приняла чью-то присягу. Он характерник третьей ступени.
— Ну что же…
— Нет! Я готова принять вашу присягу, — поспешно заявила она, вытянув в его сторону руку в останавливающем жесте, словно он собирался уходить.
И тут же Измайлов получил соответствующий запрос. Ответил согласием. И в его характеристиках появилась соответствующая лаконичная пометка.
Ступень — 5
Опыт — 0/64000
Свободный опыт — 21482
Избыточный опыт — 115385
Свободные очки характеристик — 0
Потомственный дворянин
Вассал
Вассалов — 0/12
Сила — 1.22
Ловкость — 1.21
Выносливость — 1.25
Интеллект — 1.71
Харизма — 1.08
Умения — 26
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
(Навыки — 1)
(Умения навыков — 7)
Чей вассал, кто его сюзерен никаких данных. Впрочем, как скорее всего и у нее. Хотя конечно…
— И все? — искренне удивился он.
— А чего вы ждали, Борис? — явно изучая его данные, к которым получила беспрепятственный доступ, хмыкнула она.
— Ну-у, я не знаю. Присяга, там церемония, какая-то формула.
— Это все мишура, — пожала она плечами. — Но если вы хотите…
— Нет, — теперь уже поспешно оборвал ее он, — лучше так, безпомпы. Ненавижу все эти церемонии и торжественные мероприятия.
— Придется привыкать, если вы хотите стать боярином.
А ему нравится ход ее мыслей! Настолько, что он едва сумел сдержаться, чтобы не разулыбаться во все тридцать два зуба. Впрочем, скрыть это у него получилось плохо. Потому что девушка тут же покрылась краской смущения. Поспешно пожелала ему счастливого пути и удачного возвращения. После чего запрыгнула в седло, и покатила по тропинке вверх по склону.
— Борис Николаевич, вы улыбаться будете, или мы уже отправимся на Голубицкий? — с нескрываемой иронией поинтересовался стоящий за его спиной Ганин.
— Ох, Яков Артемьевич, Яков Артемьевич, умеешь ты вот так… За ноги и на грешную землю, — вздохнул Борис.
Хотел было подхватить свои вещи, но обнаружил, что они уже доставлены на пароход. Вообще-то, подобное не практикуется. Оплатил проезд, получил жетон и ожидай на берегу, пока капитан не даст гудок. Но как наемный капитан может отказать человеку имеющему прямое касательство к владельцу «Карася».
— Инокентич, собирай людей, и отходим, — ступив на борт, распорядился Борис.
— Но-о, — начал было шкипер.
— Я оплачу весь недобор. Так оно проще, — успокоил Измайлов.
До полудня шли довольно бодро. Народу на борту немного. Всего-то десяток человек. Так что никакой тебе тесноты. Хотя оба столика отведенных под пассажиров оказались занятыми. Но их с Яковом устроили за предназначающимся команде.
— Чего это машину застопорили? — удивился Яков.
— Хотел бы я знать, — откладывая надкусанный пирог, произнес Борис. — Тимоха, что случилось? — окликнул он палубного матроса, который работал на Рыченкова еще на колесном «Стриже».
— Просвира случился, — зло бросил худощавый мужчина, лет тридцати.
— О как!? — удивился Борис. — Так ты вроде говорил, что он сторонкой обходил оба парохода Тарасыча.
— Обходил. А тут вот сподобился, как видишь. Просемафорил «стоп машина», и людей еще к пушке отправил.
— У вас что за груз?
— Нет никакого груза. Пассажиры вот с вещичками. Если только тебя… То есть, вас прихватить решил. Да только кто же станет ссориться с Елизаветой Петровной, после такого-то.
— Какого, такого? — искренне удивился Борис.
— А вы разве не ведаете?
— Толком говори.
— Так пирата того британского, что захватил их с боярышней Яквенковой она изловила.
— Знаю. Его к десяти годам каторги приговорили. Скандал еще с бритами вышел.
— Так сказывают, что она его с каторги выкрала, да теперь день и ночь истязает.
— Заняться ей больше нечем. Ох и сказочники же.
— Может и сказки, а только дыма без огня не бывает.
— Ладно, бог с ней, с матушкой. Придется разбираться с Просвирой этим. Эх, а как день-то хорошо начинался, — доставая из большой дорожной сумки шелковый бронежилет, со вздохом произнес Борис.
— Так это. Их там дюжина мордоворотов, не меньше, — всполошился Тимоха.
— Вот и хорошо. Нам с меньшим количеством дело иметь невместно. Яков, готовь арсенал.
— Сделаю, — отозвался Ганин, одарив присутствующих своей неподражаемой улыбкой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Борис Николаевич, может не стоит, а? За ним душегубства без причины пока не водилось. Глядишь заберет свое, да отвалит, — просительным тоном произнес Былинкин.
— Нет здесь его ничего. И быть не может. А еще, я что-то не припомню, чтобы Дорофей Тарасович, вот так, как овца позволял себя остричь.