Потом Сэм вернулся к корме яхты и осторожно вынырнул, снял ласты, баллоны и маску, повесил все это на ось винта и по кормовому трапу взобрался на борт.
Уже на палубе он неожиданно уловил движение слева, обернулся и увидел человека, который прижимал к левому плечу что-то похожее на трубу. Сэм пригнулся и ударил человека по торсу, так что труба пролетела над ним, тотчас нанес быстрый удар джиу-джитсу в подбородок, удушающим приемом сжал горло и держал, пока человек не потерял сознание. Тогда Сэм нашел швартовочную веревку, связал человека и из его же рубашки изготовил кляп.
Тут он увидел на палубе деревянные корзины, закрытые брезентом. Подняв брезент, он быстро начал перетаскивать корзины в спасательную шлюпку на корме. Они оказались тяжелые, и погрузка десяти корзин заняла почти час напряженной работы. Потом Сэм кинул в воду швартов шлюпки, высвободил два шплинта на шлюпбалке и спустил шлюпку. Она ударилась о воду с неожиданно громким всплеском. За спиной Сэма послышался топот, кто-то крикнул:
– Сташу?
Сэм спрыгнул с кормы, снял с оси винта маску, ласты и баллоны, надел и погрузился в глубину.
Реми ранее заметила веревку, свисавшую с носа шлюпки, и теперь держала ее в руках. Оба ухватились за нее и потянули. Они плыли, постепенно погружаясь, и тащили шлюпку за собой. Сэм продолжал оглядываться на яхту и на поверхность и проверял, не прыгнул ли кто-нибудь за ними.
Вдруг послышались глухие звуки выстрелов; каждый выстрел сопровождался шлепком – это пуля попадала в воду, оставляя за собой цепочку пузырей. Каждая пуля проходила в воде около четырех футов, потом теряла инерцию движения и просто погружалась в темноту под ними.
Затем Сэм и Реми различили шум двигателя; они знали: ось винта вращается вхолостую. Но без винта двигатель – просто шум. Рулевой вначале как будто не понял, в чем дело, поскольку лишь добавлял мощности, а экипаж тем временем лебедкой поднимал якорь.
Как только якорь оторвался от дна, яхта поплыла по течению, не в силах бороться с ним или повернуть. Якорь продолжал беззвучно подниматься, и яхту все быстрее несло мимо Фарго. В какой-то момент двигатель выключили, но теперь шум звучал так далеко, что Сэм и Реми перестали отличать его от звуков множества кораблей, проходящих над ними по Дунаю. Сэм догадывался: яхта снова бросит якорь, но теперь она оказалась слишком далеко, чтобы кто-то что-то сумел разглядеть.
Сэм и Реми выбрались на берег и вытащили шлюпку. Почти мгновенно рядом с ними оказались двое крепких племянников Тибора; они вынимали тяжелые корзины и переносили их в грузовик. Корзины были нагружены драгоценным металлом, но ребята их перенесли за несколько минут. Сэм и Реми залезли в кузов, парни подсели в кабину к Тибору, и машина покатила в большой шумный город.
Снимая влажный гидрокостюм и надевая обычную одежду, Реми сказала:
– А знаешь, это еще не все. Нужно найти послание Аттилы. Оно должно быть в одной из могил.
– Будем надеяться, там нас ждут друзья Альбрехта, а не люди Бако.
Глава 19
Северный берег Дуная
Когда полицейский помог Реми выбраться из вскрытой могилы, она улыбнулась, помахала Сэму и пошла к нему по перекопанному саду.
– Текст был вырезан на стене. Я уже послала снимки Сельме и Альбрехту.
– Плохо, ведь несколько часов назад его прочли люди Бако.
– Знаю, – кивнула она.
– Если он получил надпись, то не понял или она его не заинтересовала, – сказал Тибор. – Бако сидит в своем кабинете на фабрике пилюль и вроде спокоен и тих.
– Если бы его арестовали, мы не сумели бы ничего доказать. Разве что кто-нибудь видел, как копают его люди. И если он попадет под суд, то мы тоже. Он отправит непременно своих телохранителей к следующему месту, где бы это ни было, – заметил Сэм.
– Мне пора, – вставил Тибор. – Моя очередь руководить группой наблюдения. Если пришлют перевод послания, дайте знать о его содержании. – Он сел в машину и по гравийной дороге поехал к шоссе.
Сэм и Реми вернулись к открытым могилам, глядя на бессмысленное опустошение людьми Бако. Им, очевидно, приказали искать только золото, а все прочее выбрасывать. Человеческие кости, обрывки ткани возрастом в полторы тысячи лет, посуда, инструменты, оружие – все это валялось по саду и на газонах поместья.
Зазвонил телефон Сэма.
– Алло?
– Привет, Сэм. Говорит Сельма.
– Что вы узнали?
– Передаю трубку Альбрехту.
– Здравствуйте, Фарго, – поприветствовал Альбрехт. – Зачитываю послание Аттилы: «Мы похоронили своего отца Мундзука на берегу реки за пределами Таласа. Он лежит лицом на запад, в ту сторону, куда вел армию. Теперь нас ведет его брат Руга».
– А где это – Талас? – спросил Сэм.
– Талас – старейший город Казахстана. Его основал гунн Шаньюй Чжичжи, и здесь в 36 году до нашей эры произошла битва. Это был важный пункт на Великом шелковом пути, который проходил через Китай, Индию, Персию и Византию. В 1209 году город разрушили, но сейчас это современный город Тараз, расположен на 42 градусе 54 минуте северной широты и 71 градусе 22 минуте восточной долготы, к северу от Киргизстана и к востоку от Узбекистана.
– Кажется, найти нетрудно, – заметила Реми. – Наверно, мы сможем полететь туда.
– Как вы уже поняли, изучая жизнь Аттилы, мы все дальше перемещаемся на восток. Вероятно, в Казахстане гунны стали кочевой конницей и оттуда ринулись завоевывать римский мир. Слово «казах» означает «вольная душа»; имеется в виду кочевник-степняк. Треть этой страны занято сухими степями, и расстояния тут огромные. Казахстан по площади больше всей Западной Европы. Сельма расскажет вам об условиях перелета.
– Привет! Я заказала вам в аэропорту Будапешта билеты на сегодняшний вечерний рейс в Москву. Оттуда вы полетите в столицу Казахстана Астану. Там вас ждут визы и рекомендательные письма. Из Астаны самолет доставит вас в Алма-Ату, самый большой город страны, а уже оттуда в Тараз.
– Похоже, путешествие будет долгим, – отметила Реми.
– Да, оно займет немало времени, но вы здесь набегались, у вас будет возможность отдохнуть, поспать в самолете на пути в Тараз.
В нескольких милях от них сидел в своем кабинете рассерженный Арпад Бако. Он только что узнал: все его прилежание, вся предусмотрительность, весь риск, с которым были связаны раскопки царских могил гуннов, – все оказалось зря. Его ничтожные, тупые телохранители позволили каким-то американцам, мужу с женой, украсть у него десять корзин с золотом и драгоценными камнями, большую часть украшений тонкой работы, кубков и крестов из старейших церквей Европы. Остальное – украшения римской работы из придунайских гарнизонов. Это была добыча гуннов, собранная со всех Балкан. А кое-что происходило и из более далеких мест, сработано в более древние времена; вероятно, эти браслеты, ожерелья и кольца носили воины Центральной Азии и их жены, а затем потомки захоронили вместе с хозяевами, добравшись до Венгрии.