Одной рукой он погладил ее белую гриву. Тонкие длинные пальцы скользнули по щеке, прошлись по подбородку к горлу. Тело Лариссы напряглось, глаза сузились от возмущения.
– Не опасайся за свою безопасность, Ларисса, – сказал он, трогая ее лицо. Она уловила запах вина, исходивший от него. – Кто лучше Господина всех зомби знает слабости человеческой плоти? Но меня интересует твой дух. В нем я нахожу нечто завораживающее… – Он сделал шаг назад, взяв ее за руки. Лукавая улыбка пробежала по его лицу. – Я дам тебе то, что ты просишь, но в назначенное мною время и руководствуясь собственными соображениями. Ты – танцовщица. Прекрасно. В таком случае я научу тебя новенькому, моя дорогая. Я научу тебя Танцу Мертвых.
Глава XIX
– Марсель, – позвал Мисрой лениво, – покажи мисс Снежной Гриве помещение для гостей и приготовь ей горячую ванну и, моя дорогая, ты голодна?
Ларисса уже открыла рот, чтобы ответить утвердительно, но вдруг закрыла его, подозрительно глядя. Антон ухмыльнулся, притворно расстроившись:
– Моя маленькая танцовщица, ты уже видела, что я живой. Как ты думаешь, я останусь жив? Уверяю тебя: да! Продукты превосходные. Ты разделишь со мной ранний обед.
У Лариссы не было выбора, она кивнула. Повелитель зомби взял ее руку и прижал к ней свои твердые губы. Затем он вышел.
Марсель взял канделябр с камина и повел Лариссу по широкой лестнице. Она следовала за ним, а в ее голове роились мысли. Она пришла за разрешением, а не за помощью или обучением. Сколько он ее продержит? И что потребует взамен?
Она шла за Марселем по освещенному коридору: подсвечники были сделаны в форме рук, держащих свечи. Марсель дошел до конца коридора и достал связку ключей. Он открыл одну из дверей, которая застонала. Ларисса подумала, что, наверное, дверь не открывалась для живых.
Марсель жестом пригласил ее войти. Она осторожно вступила в спальню. Как и везде, здесь все было покрыто пылью. Кровать под балдахином и остальная мебель были очень крупными и видывали иные времена. Гардероб украшался резными дверцами и столь же потемневшим зеркалом, как и в прихожей. Недавно умершая женщина в довольно свежей одежде механически наливала кипящую воду в фарфоровую ванну. Все было относительно чисто.
Ларисса вслух рассмеялась абсурдности обстановки смерти и всей ситуации. Внутри нее поднималась волна истерического смеха, которую она с трудом подавила.
Танцовщица оставила свою промокшую грязную одежду и влезла в ванну. Горячая ароматизированная вода благотворно подействовала на нее. Пока она купалась, служанка-зомби начала раскладывать красивую одежду. Ларисса взглянула. Она не хотела одалживаться:
– Нет, – запротестовала она, – я надену то, в чем я пришла.
Служанка выпрямилась и медленно покачала головой:
– Хозяин сказал, что надо одеться. Ларисса сдавленно выругалась:
– Чертова муха в проклятой паутине. – Ее возмутило, что ей не было позволено надеть свой сценический костюм. Она все еще ворчала, когда тянулась за полотенцем.
– Ты привела себя в замечательный порядок, – прокомментировал Мисрой, когда танцовщица сошла по лестнице спустя час. Выражение лица Лариссы контрастировало с прекрасным платьем, на котором она в конце концов остановила свой выбор. Оно было темно-зеленым с золотой росписью подкладки. Верхние части рукавов были пышными и тоже с золотой расписанной подкладкой. Предплечья были покрыты более темной тканью и перехвачены у запястий. По понятиям Лариссы, платье имело шокирующе низкий вырез. Она не перевязала волосы, и они свободно ниспадали на плечи.
Господин Мертвецов встретил ее на полпути на лестнице. Он также приоделся. Его черные волосы были перевязаны в конский хвост. Одежда явно была из-под утюга: темно-синий сюртук, голубой жилет и черные брюки. Все это шло к нему как нельзя лучше. Ослепительно белые чулки и ботинки с натертыми до блеска золотыми пряжками заменили болотные сапоги. Он предложил Лариссе руку, которую она осторожно приняла.
Столовая была расположена напротив гостиной. Стол был большой и весь уставлен едой. Мисрой усадил Лариссу в стул, а сам уселся напротив. Дождь окончился, и вовсю светило солнце.
– Закройте шторы, – приказал Антон.
Как и в гостиной, шторы поддерживались медными руками. По команде Мисроя медные руки отпустили материал занавесей, и они закрылись. Слуги появлялись из кухни. Один из них старательно зажигал свечи. Другой принес большую серебряную супницу. Он поставил ее на стол и начал разливать в тарелки живым людям.
– Черепаховый суп, – сказал Мисрой, – изысканное произведение моего шеф-повара, которого я приобрел недавно. В кухне он делает чудеса.
Ларисса с опаской взяла в рот ложку. Суп был превосходным. Черепаховое мясо было изысканным, суп был густым, почти как жаркое. Ларисса различила тонкий привкус.
– Лимон? – рискнула она. Мисрой засветился:
– Какой тонкий вкус у вас, мисс Снежная Грива, да, это – лимон.
Он показал себя как очаровательный хозяин. Вопреки своему настрою и ужасам этого дома Ларисса почувствовала себя легко и даже улыбалась отдельным шуткам Мисроя. Она быстро расправилась с супом и бодро принялась за рисовое блюдо с моллюсками. Она жадно пила воду.
Антон засмеялся:
– Да, это сильно приправлено, это типично для нашего острова. Может быть, следующее блюдо тебе понравится больше.
Ларисса все еще испытывала голод, когда подали второе блюдо.
– Заяц, тушеный в вине. – От предвкушения Мисрой потирал руки. – Это специальное блюдо шеф-повара. – Он с аппетитом набросился на еду. У Лариссы же аппетит пропал.
– Жан, – сказала она, холодея от ужаса.
Мисрой вопросительно выгнул бровь, застыв с поднесенной вилкой.
– Извини? – Он откусил большой кусок, рассеянно вытерев рот тыльной стороной ладони.
Ларисса откашлялась:
– Шеф-повара зовут Жан? Он из таверны «Два зайца»?
– Да, он содержал таверну, до того как подавился костью, а что? Смерть не повлияла на его талант. Кушай. – Он сделал широкий жест над столом.
Ларисса подавленно взирала на стол и на Мисроя. Он продолжал есть, нимало не смущаясь тем, что обед приготовлен трупом. Она положила салфетку дрожащей рукой, отодвинула стул:
– Я больше не хочу есть. – Она встала и вышла.
Он нагнал ее почти у лестницы:
– Это грубость, моя дорогая, – он сжал ее локоть. – Я вас не отпускал из-за стола.
Она с отвращением вырвала руку. Он успел повернуть ее к себе лицом.
– Не отталкивай меня, маленькая танцовщица. Твоя жизнь зависит от моей прихоти. Ты можешь потерять ее. Не хочешь обедать, давай танцевать.
Он крепко держал свою руку на ее талии, ведя ее к двойным дверям в глубине зала. Они прошли мимо зеркала, поразившего Лариссу своей запущенностью, когда она только вошла в Дом Печали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});