вода заливает уже настил мостика и он уже ничего не может сделать для спасения транспорта, по его словам, «шагнул в воду прямо с мостика» и стал отплывать в сторону, чтобы не быть затянутым водоворотом.
Врача Заборского взрывной волной выбросило за борт. Вынырнув на поверхность, он увидел, как «Балхаш», подняв корму, стремительно уходит в воду. С кормы прыгали люди. Корма поднималась все выше, обнажая винт, и в считанные минуты транспорт затонул.
Заборскому в воде посчастливилось поймать спасательный круг. Придя в себя, он осмотрелся — нет ли среди плавающих вокруг людей его жены Галины, оставшейся с ранеными, когда он поднялся подышать воздухом на верхнюю палубу.
Галины не было, но невдалеке от себя врач увидел несколько тонущих, из последних сил пытающихся удержаться на поверхности. Было видно, что они уже выбились из сил. Заборский подплыл к ним со своим кругом, и двое успели вцепиться в него...
Чудом спасшийся раненый позднее рассказал Заборскому как погибла Галина Польская. Сбитая с ног взрывом, она вскочила и метнулась было к выходу из отсека. Но услышав крики раненых, увидев их затуманенные предсмертной тоской глаза, молодая женщина осталась с ними. Может быть, они надеялись, что потрясший судно взрыв не смертелен.
09:10
С мостика эскадренного миноносца «Сметливый» капитан 3-го ранга Нарыков видел, как три пикировщика с разных сторон падают почти вертикально на крейсер «Киров», пробившись через сплошную стену зенитно-заградительного огня. Крейсер почти скрылся в белых гейзерах воды, поднявшихся с обоих бортов.
Столбы ещё не успели осесть, как два пикировщика навалились на «Сметливый», выходя в атаку с разных курсовых углов и рискуя при этом столкнуться при выходе из пикирования. В сегодняшних атаках немцы применили новые бомбы вдобавок к обычным фугасным. Бомбы эти были начинены кусками металла, мотками ржавой проволоки и рублеными гвоздями. С огромной силой всё это разлеталось в воздухе, поражая людей, выводя из строя технику и приборы. Первая бомба рванула метрах в десяти от левого борта. Крупный осколок, пробив переборку, влетел на камбуз «Сметливого» и угодил в стоявший на плите бачок с растопленным маслом. Факелом вспыхнула горячая плита. Раскалённое масло, вырвавшись из бачка, выплеснулось на старшего кока главстаршину Третьяка и двух рабочих по камбузу.
С огромным трудом удалось погасить вспыхнувший пожар. Кока и рабочих по камбузу, получивших тяжёлые ожоги, на носилках отправили в лазарет. Обрушившимся на палубу столбом воды от взрыва другой бомбы санитаров сбило с ног и понесло по палубе. Носилки с обожженным матросом смыло за борт. Спасти его не было никакой возможности.
Кончался зенитный боезапас. Шрапнелью по самолётам палили стотридцатки главного калибра. Лётчики 10-й авиабригады, находящиеся на борту эсминца, облепили надстройки и били по самолётам из винтовок.
Сановные пассажиры из НКВД Эстонии и прокуроры военного трибунала, молчаливые и сосредоточенные, сидели в кают-компании.
Ещё один самолёт, воя мотором, на бреющем полёте шёл на эсминец с носа. Носовые стотридцатки встретили его шрапнельным залпом.
Лётчик кинул машину влево. Это сбило прицел, и бомба, которая наверняка попала бы в корабль, рванула в пяти метрах от левого борта. Корабль подбросило и повалило на правый борт. Старшину 2-й статьи Назарова и сигнальщика Клопова, находившихся на прожекторной площадке позади дымовой трубы, взрывной волной сбросило на палубу.
Клопов успел схватиться за прожектор, но тот был сорван с креплений. В обнимку с прожектором Клопов рухнул на палубу. Прожектор разлетелся на куски, а Клопов, к своему большому удивлению, отделался ушибами. Старшину Назарова нашли на палубе без сознания.
Налёт кончился.
Нарыков взглянул на идущий с его правого борта крейсер «Киров». На крейсере не было заметно никаких повреждений.
А далеко на восточном горизонте всё выше и выше вырастали из воды лохматые берега острова Гогланд.
09:25
«Гордый» и «Свирепый», скованные одной цепью, медленно ковыляли на восток. На мостике «Гордого» капитан 3-го ранга Ефет с тревогой поглядывал на небо. Около получаса назад над ними кружила рама, а это означало, что вскоре появятся и пикировщики.
— Хотя бы тучи закрыли небо, что ли, — вздохнув, сказал Ефет стоявшему рядом с ним лейтенанту Яценко. — А то ведь ни облачка, ни ветерка. Сейчас жди пикировщиков.
— Четыре самолёта противника с левого борта! — закричал сигнальщик. И тут же загрохотали орудия и пулемёты обоих эсминцев.
— Пять самолётов заходят на «Свирепый» с правого борта!
Пикировщики заходили с разных курсовых углов, выскакивали из-за солнца, неслись на бреющем полёте. Но пробиться через хорошо организованный огонь зенитных средств двух эсминцев было очень трудно. Орудия «Гордого» вели такой интенсивный огонь, что на стволах обгорела краска. Для их охлаждения комендоры «Гордого» придумали нехитрое приспособление: мочили ватники и одеяла в забортной воде и обвязывали ими стволы. У комендоров были избиты и обожжены руки, из носа и ушей шла кровь, слезились глаза, но орудия не прекращали огня.
Особенно доставалось расчёту второго орудия. После подрыва эсминца на мине оно было фактически выведено из строя. Барбет лопнул, погнулись валы поворотных механизмов. Лейтенант Яценко и главстаршина Шульга наскоро подремонтировали орудие, но его остойчивость была сильно нарушена. При стрельбе орудие опасно прыгало. При этом прицелом било по лицу наводчика, у которого из носа и разбитых губ шла кровь.
Самолёты налетали снова и снова. Штатные подносчики боезапаса не успевали обеспечивать орудия снарядами. На их доставку из погребов и уборку стреляных гильз были брошены машинисты и кочегары.
Столбы воды от близко упавших бомб обрушивались на палубу, осколки дырявили палубные надстройки. При выходе «юнкерсов» из пикирования хвостовые стрелки поливали корабль крупнокалиберными очередями.
Пулемётчика Николая Басова ранило осколками в обе руки. Его напарник, старшина 2-й статьи Чёрный, остался один на два пулемёта. В зависимости от направления приближающихся бомбардировщиков он кидался от борта к борту, встречая их крупнокалиберными очередями. Наконец сраженный осколком Чёрный, обливаясь кровью, упал на настил. Тогда к пулемёту встал старпом эсминца капитан-лейтенант Красницкий, затем командир БЧ-2 старший лейтенант Дутиков, потом лейтенанты Гайдуков и Ползунов. Пулемёт не умолкал.
Боцман Грязев со своей командой на площадке поста энергетики смастерил из аварийных брусьев что-то вроде турели, на которой укрепил пулемёт «Шкас», принесённый на эсминец одним из авиационных сержантов. Сержант сам встал у пулемёта и мастерски вёл огонь по «юнкерсам». Одним из обрушившихся столбов воды сержанта сбило с ног и бросило на палубу. С переломанными ногами он был отправлен в лазарет.
С верхнего яруса надстройки матросы Басов и Меркушин били по самолётам из винтовок, норовя