Довольно скоро все стихло. Люди и хижина остались позади. Мы летели обратно к трем озерам. Я прижималась к птице, хлюпая носом. Еще через полчаса Ройс предложил снижаться. Мы приземлились на кромке леса.
Я спрыгнула, оборачиваясь к Риносу Костаресу. Мальчишеское лицо не оставляло сомнений — это был он.
— Спасибо. — Проговорил он тихо. Ройс усмехнулся. Я выдохнула, не сдерживаясь.
— Ты — рейнджер! — Начала я. — Почему ты…
Захлебнувшись словами, я отвернулась. Мое негодование было бы обосновано, лишь, знай я наверняка сколько времени его травили. Но унять злость я сейчас не могла. Потому просто пошла по кромке, собирая ветки. Для костра мне это не требовалось. Но нужно было пройтись. Просто успокоиться…
Когда я вернулась, оба сидели на земле, привалившись к деревьям. Птицы паслись рядышком. Присев на корточки, я выложила веточки и развела огонь. Плащ Лавина надежно спасал от влаги и холода.
— Меня зовут Дайан. Я состою в Гильдии магов. Ройс — псионик и рейнджер. Мы не случайно пролетали мимо. Думаю, ты мог догадаться об этом.
— Последние десять лет я постоянно перемещаюсь с места на место. Иногда кто-то пролетает мимо. Никто до сих пор не останавливался. А догадываться — не самое любимое из моих занятий.
Я недовольно покачала головой. Человек, которого сняли с горящей крыши, в след которому летели стрелы и огненные шары, еще имел силы философствовать. Интересно, сколько его травили там? Может, стоило вернуть полукровку обратно?
Я протянула руки к огню, смотря на Ройса. Он негодовал не меньше моего. Но причины были другими: я снова не позволила ему успокоить преследователей его любимым способом. Его послушание казалось мне чем-то неестественным. Смотря на него, я видела, что для парня это послушание казалось неестественным не менее…
— Почему ты позволил травить себя? Перебил бы всех, не задумываясь. — Проговорил Ройс.
— Как можно? Они же люди. Их действия — лишь следствие желания защитить свой вид. Отчасти — зависть. Ни то, ни другое не может быть поводом для убийства.
— Пусть не убийства. Ты мог раз и навсегда прекратить преследования.
— Добились ли вы этого своими действиями в Ухенере? Раз и навсегда прекратить нельзя ничего. У людей очень короткая память. Сколько вам лет, юноша?
Я опустила голову. Это слухи так быстро расходятся, или наш Ринос — не просто гонимый рейнджер?
— Восемнадцать.
— Понятно. Вы не застали ланитов. Способную личность вроде вас, достойно воспитать смог бы лишь ланит. Только они в полной мере ощущают ответственность перед веками жизни. Только они знают не понаслышке о простой правде. За восемнадцатилетние поступки и игры в сто восемнадцать, в двести восемнадцать или в триста восемнадцать может стать очень стыдно. И с этим придется жить. Наша память, юноша, отличается от человеческой. Мы помним дольше ровно настолько, насколько дольше живем. Я могу выжить, не причиняя им вреда. И мне живется спокойнее от мысли, что я никому не задолжал смерть.
Ринос откинулся на дерево, прикрывая глаза.
— Почему ты покинул Гильдию? — Перевела я тему.
Ринос обернулся. Его лицо и голос совершенно не сочетались с интонациями и смыслом произносимых фраз. При кажущейся невинности и отшельничестве он слишком много знал о происходящем вокруг.
— Из-за хаоса, страха, грязи. Когда ланиты ушли, мир изменился в тот же день. И я предпочел сбежать из него.
— Но почему не вернулся позже?
— Как я мог? Сбежав в тяжелейшие времена…
— Чем они были тяжелые для тебя? — Вмешался Ройс. На лбу блестели капельки пота. Голос казался усталым. — Мать объединила полукровок для усиления контроля Объединенных земель. Они гасили конфликты. Не давали администрациям своевольничать…
— А кто ваша мать, простите?
— Кларисс. — Потупился парень. Я улыбнулась. Он ценил ее. Очень ценил.
— Кларисс, при всей своей одаренности, не имела способностей выстроить и организовать тот хаос, что поднялся после ухода ланитов. Единственным ее шансом было передать свое влияние кому-то более организованному и целенаправленному. Выбранный ею мальчик… — Ринос задумался. — Сейчас я вижу, что он чего-то стоит. Но тогда его усилия воспринимались как предсмертные всхлипы. Скажи мне девятнадцать лет назад, что мальчик объявит себя главой Объединенных земель, и этому никто не воспрепятствует — я ни за что бы ни поверил. — Рейнджер помолчал. — Так, я имею честь общаться с сыном Кларисс… Кто же ваш отец? Андрес?
Ройс вздрогнул, распрямившись.
— Ранцесс! Последний достойный Император Объединенных земель.
— Вот как. — Рейнджер улыбнулся. — Что же привело вас сюда, сын последнего достойного Императора Объединенных земель?
Ройс двинул плечами. Я напряглась.
— Ринос, Гильдия рейнджеров предлагает тебе вернуться в свои ряды и занять место руководителя не боевого направления в резиденции при Милоране.
Ринос улыбнулся. Я не поняла этой улыбки. Ройс поднялся и пошел в лес.
— Я не жду от тебя никакого ответа. Моя задача, лишь, передать это предложение. Но если ты планируешь отказаться, возможно, глава Гильдии сможет переубедить тебя.
— Чья это идея?
Я распрямилась, вскидывая брови.
— Дайан… У мальчика и Кларисс было восемнадцать лет, чтобы принять это простое и логичное решение. И если они не сделали этого прежде, значит, нуждались в подаче со стороны. Так кто теперь имеет влияние на высшую администрацию Объединенных земель?
Я сглотнула.
— Только не говори, что этот юноша… Даже если его продвигает вперед мать, Ройс еще долго не будет способен принимать зрелых решений, отворачиваясь от личных амбиций и желаний.
Ройс встал надо мной, будто вырос из-под земли.
— Я не хотел обидеть ни вашу матушку, ни вас, юноша. — Улыбнулся Ринос. — Все что я хотел, так это напомнить о простом факте. Кларисс сделала в своей жизни уже достаточно, чтобы ныне вести себя так, как считает удобным. Вы же, юноша, не сделали пока ничего. Вы — своенравный ноль. И останетесь таким, потому что не позволите окружающим поверить вам и довериться.
Я встала, не в состоянии переварить откровения Риноса. Мне казалось, что этот человек в какой-то момент прокрутил перед внутренним взором обе наши жизни, сделал выводы и устало приготовился слушать подосланных к нему детей.
Я отошла от костерка и рейнджера, пытаясь уложить все по полочкам. Ройс подошел ко мне, прислонился щекой к влажному стволу дерева.
— Как он может знать все, о чем говорит? То есть знать очевидные факты, даже то, что произошло в Ухенере…
— Он не псионик. Последний день провел на крыше и явно не интересовался новостями области. Значит, имеет доступ к Бездне памяти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});