за каждого подписываешься?
— Ну, тебя-то я узнал.
— А Котляра?
— А я еще думаю, Котляр это или не Котляр?
Игнат закрыл глаза, изображая полнейшую беспомощность. Роль умирающего лебедя далась ему легко. А вот наблюдать за Давидом было куда сложней. Щелочка в глазах, казалось, затягивается кровавой пеленой.
— Ушел Котляр, — пробормотал Игнат.
— Ушел, — кивнул Давид, стремительно надвигаясь на него.
Он не оттягивал руку назад, видимо, собирался провести удар без замаха. Но ударить не успел. Игнат резко пришел в движение и сильно ударил Давида палкой. Но попал не туда, куда метил. Палка тяжелая, руки не смогли толком держать ее. Игнат целился в голову, а ударил по руке, в которой Давид держал нож. И все же удар даром не прошел, нож вылетел из руки, упал на камни.
— Ты чего? — Давид настороженно глянул на него и под ноги себе посмотрел, взглядом отыскивая нож.
— Попробуешь взять, башку отобью! — пригрозил Игнат.
А палка тяжелая, бьет сильно, больно. Жуков с удовольствием бы повторил удар. И хорошо бы попасть по голове. Но сил в руках совсем уже, казалось, нет, а сам Давид расплывался в глазах, Игнат все никак не мог сфокусировать на нем взгляд.
— Да я не собирался!
— А чего тогда подкрадываешься?
— Не подкрадываюсь. Помочь тебе хочу!
— С ножом?
— Да забыл я про нож.
— Менты напомнят.
— Менты?
— А ты не знаешь, что я в розыске?
— Слышал.
— Слышал, — кивнул Игнат. — Ну конечно, слышал!
И о чем он говорил с Катькой, Давид слышал, потому и убил ее. Не надо играть с Давидом втемную, обличать его нужно. Спрашивать, давить… А еще лучше ударить палкой по голове, а потом связать. И отправить на экспертизу нож, а также одежду. Возможно, Давид не успел переодеться. Скорее всего, не успел. Если на ногах у него те самые кроссовки, о которых говорила Зойка.
— А что такое?
— Да ничего! — Игнат упер палку в землю, но не спешил переносить на нее вес тела.
Если вдруг Давид атакует, он просто не успеет отреагировать… Ни в каком положении не успеет. Совсем ему плохо, ноги уже не держат тело. Останавливаться нужно и кровь останавливать, пока вся не вытекла.
— Слышь, а тебя конкретно расписали! — сказал Давид, глядя на окровавленный бок Жукова.
— Да зацепили слегка.
— Давай я тебя перевяжу! — Давид невольно глянул в сторону, куда отлетел его нож, и остановил взгляд на камне, за которым, возможно, и лежало «перо».
— Сама кровь остановится, — качнул головой Игнат.
— Ну хорошо, — с усмешкой кивнул Давид.
Действительно, зачем хвататься за нож, рискуя нарваться на удар палкой? Нужно всего лишь подождать, когда Игнат потеряет сознание, а потом и умрет.
— Сам сдохну, — скривил губы Игнат.
Он хотел глянуть в сторону, но голова закружилась, Жуков оперся на палку, и Давид пришел в движение. Игнат сделал над собой усилие, оттолкнулся палкой от земли, приготовился к отражению атаки. Ерогин сдал назад.
— Ну, если хочешь, давай, — ухмыльнулся Давид.
Он сам глянул по сторонам и ничего подозрительного не увидел. Ни ментов, ни блатных, ни просто зевак.
— Даже убивать меня не надо… Ты же за этим с ножом ко мне?…
— О чем ты говоришь, брат?
— Брат… Нет у тебя братьев, один ты у матери.
— Ну и ты не тройня. Даже не двойня.
— Да, но у меня-то хоть отец есть. А кто тебя сделал?… Слышал я, что дядя Гора твой отец.
Давид вмиг пришел в бешенство, резко шагнул к Игнату. Но Жуков был наготове и ударил Давида палкой по голове. Ерогин сел на задницу, а Игнат снова занес над ним палку. Он чувствовал в себе силы и действительно мог ударить, но надолго его не хватит. Аварийный резерв, считай, исчерпан, еще несколько секунд, и он отрубится. Давид это понял, поэтому поднимался медленно, вкрадчиво всматриваясь Игнату в глаза.
— Мамка твоя должна была замуж за него выйти, а тут моя тетушка… Не любил ты тетю Вику!
— Мама моя терпеть ее не может! Ненавидит!
— Но ты же не за это ее убил?… Сколько там денег у нее в загашнике нашел?
— Какие деньги, о чем ты?
— Ну, с Генкой ясно… А Лию-то за что?
— Лию?!
— Ты ее убил!
— Не убивал… Может, не успел, — усмехнулся Давид.
— Не успел?
— Аллергия у меня на шлюх!
Разозлившийся Игнат ударил Давида палкой, но тот успел уклониться. И даже попытался перехватить палку, однако Жуков успел дернуть ее на себя. И крепко сжал в руках. Давид отступил.
— Еще какая шлюха! — сказал он, выманивая Игната на себя.
— Мразь ты!
— И ты шлюха!.. — осклабился Давид. — Мы ведь друзьями были, а ты на мою бабу… Вот и кто ты после этого?
— А убивать зачем?
— И тебе, падла, недолго осталось!
Давид наклонился, собираясь поднять с земли нож. Игнат опасно повел палкой. Бить с размаха он не рисковал, а просто ткнуть в Давида палкой еще мог.
Давид рисковать не стал, отступил.
— Значит, все-таки ты убил?
— Ты видел? — ухмыльнулся Ерогин.
— Видели… Как ты от Катьки уходил, видели.
— Кто видел?
— Тайна следствия!
— Ага! — Давид нервно зыркнул по сторонам: вдруг он действительно засветился, а менты где-то рядом.
— В розыске ты!
— Катьку ты убил! — ощерился Давид.
И вдруг резко наклонился, чтобы поднять нож. Игнат не зевнул, ткнул его палкой, но в этот раз Давид перехватил ее. И попытался вырвать из рук. Игнат соображал слабо, но подсознание, как оказалось, приняло правильное решение. Он потянулся за палкой, не позволяя вырвать ее, пошел на сближение с Давидом и ногой ударил его в промежность.
Удар оказался так себе, Давид лишь слегка поморщился от боли. Но палку из рук выпустил, а Игнату хватило сил замахнуться. А вот ударить он уже не мог.
Давид нахмурился, увидев что-то вдалеке. Но Жуков качнул головой. Не купится он на эту детскую уловку, не обернется, это во-первых, а во-вторых, сил у него нет бросить взгляд за спину.
Как оказалось, Давид не хитрил, он действительно заметил опасность. Игнат услышал топот ног за спиной. Гопников Давид не боялся, наверное, менты.
Давид потянулся к ножу, но Игнат снова ткнул его палкой. Ерогин подался назад, споткнулся, упал, Игнат надвинулся на него.
— Стоять! — крикнул Сазонов.
И подкрепил серьезность своих намерений выстрелом в воздух. Но испугал он больше Давида, который поднялся и со всех ног рванул в кусты. Но никто и не собирался его преследовать. Милицию интересовал исключительно Игнат.
— Жуков, что это с тобой? — голосом Самойленко спросила какая-то тень, всплывшая перед глазами.
— Да у него кровь! —