Ловко лавируя в потоке машин, они проскользнули знаменитую Канебьер, хотя Мариусу понадобились все его легкие для ругани с другими не менее настырными водителями. Бонд чувствовал запах моря. В кафе играли на аккордеонах. С этим самым французским городом, отличающимся жестокими нравами и занимающим ведущее место по количеству совершаемых преступлений, у него были связаны кое-какие воспоминания. Но на этот раз — мелькнуло у него в голове — как это ни смешно, но он вовсе не на стороне закона, он заодно с преступниками.
В конце Канебьер, там, где она пересекала Рю-де-Ром, Мариус повернул направо, а затем налево на Рю-Сент-Феррол, находящуюся на расстоянии броска камня от Ке-де-Белж и Старого порта. Мелькнули сигнальные огни при входе в порт, и такси подъехало к довольно уродливому, но очень новому зданию с широкой витриной на первом этаже, на которой ослепительным неоном горела реклама «Драко. Электрооборудование». Внутри, ярко освещенная, стояла обычная аппаратура — телевизоры, радиоприемники, проигрыватели, а также электроутюги, вентиляторы и тому подобное. Мариус, подхватив чемодан Бонда, мгновенно пересек тротуар и прошел в дом сквозь вращающиеся двери рядом с витриной. Покрытый коврами холл выглядел роскошно, против всех ожиданий Бонда. Из помещения портье рядом с лифтом вышел человек и, не говоря ни слова, взял у Мариуса чемодан. Мариус повернулся к Бонду, улыбнулся, подмигнул, до хруста пожал руку и, бросив «до встречи», поспешно ушел. Портье стоял у открытой двери лифта. Бонд заметят, что пиджак под его правой рукой слегка оттопыривался, из любопытства он задел его плечом, входя в лифт. Да, внушительная пушка, серьезное оружие. Человек посмотрел на Бонда скучающим взглядом, словно говоря: «Что? Сумничал?» — и нажал на кнопку верхнего этажа. Еще один охранник, двойник или почти двойник портье, темноволосый, с карими глазами, грузноватый, однако в хорошей спортивной форме, ждал на верхнем этаже. Он взял чемодан Бонда и проследовал в конец коридора, покрытого коврами, вдоль стен с подобранными со вкусом бра. Он открыл одну из дверей. За ней оказалась чрезвычайно комфортабельная спальня с ванной и туалетом. Бонд сообразил, что из живописного окна, сейчас затянутого шторами, открывается превосходный вид на гавань. Портье поставил чемодан.
— Мсье Драко, — сказал он, — готов принять вас немедленно.
Бонд подумал, что настало время изобразить некоторую независимость.
— Один момент, — сказал он твердо, — прошу подождать. — И он направился в ванную комнату привести себя в порядок. С удивлением заметил, что мыло было только английское — «Пиэрс трансперент» и другие сорта, что там же стоял шампунь «Юкрис» фирмы «Трампер» и лежали явно предназначенная для мужчины щетка и расческа фирмы «Кент». Что ни говори, а Марк-Анж совершенно очевидно давал возможность своему английскому гостю почувствовать себя совсем как дома!
Бонд не спеша вышел из ванной и последовал за ожидавшим его человеком до двери, находившейся в конце коридора. Тот открыл дверь без стука и притворил ее за Бондом. Навстречу ему поднялся из-за стола (Бонду уже осточертели все эти письменные столы!) Марк-Анж, его изборожденное морщинами смуглое лицо расплылось в широкой золотозубой улыбке. Марк-Анж пересек комнату, обнял Бонда и расцеловал его в обе щеки. Бонд сделал над собой усилие и беззаботно хлопнул Марка-Анжа по широкой спине. Тот слегка отстранился и расхохотался.
— Ну ладно, ладно. Обещаю больше так не делать. В первый и последний раз. Хорошо? Так получилось, не сдержался — южный темперамент. Прошу прощения. Ну, так-то лучше. Проходите, угощайтесь, — он указал на заполненный бутылками сервант, — присаживайтесь, рассказывайте, чем я могу быть полезен. Обещаю не говорить о Терезе, пока не закончим с делами. Но все-таки хотел бы знать, — в карих глазах появилась мольба, — между вами все в порядке? Планы не изменились?
Бонд улыбнулся.
— Конечно нет, Марк-Анж. И все уже готово. Мы поженимся через неделю. В консульстве в Мюнхене. У меня двухнедельный отпуск. Медовый месяц мы, наверное, могли бы провести в Китцбюхеле. Мне нравится это место. И ей тоже. Вы будете присутствовать на церемонии бракосочетания?
— Буду ли я присутствовать! — взорвался Марк-Анж. — Еще не хватало, чтобы меня не пускали в Китцбюхель. — Вон, выпей-ка пока, — он махнул в сторону серванта. — Выпей, а я пока возьму себя в руки. Сейчас надо быть не только счастливым, но и умным. Два моих лучших партнера, два настоящих моих помощника ждут нас. Я просто хотел сам с тобой встретиться на минутку.
Бонд налил себе в стакан со льдом густого терпкого напитка «Джек Даниель» и добавил чуть-чуть воды. Он подошел к письменному столу и сел на правое из трех кресел, которые полукругом стояли напротив кресла главы клана.
— Я тоже хотел сказать вам кое-что, Марк-Анж. То, о чем я собираюсь говорить, затрагивает интересы моей страны. Мне предоставили отпуск, чтобы я смог приехать сюда и поведать вам о том, что должно остаться «херкос о донтон», как вы выражаетесь, то есть между нами. Здесь придется держать язык за зубами! Вы согласны?
Марк-Анж поднял правую руку и указательным пальцем, нарочито медленно, перекрестил свое сердце. В этот момент: выражение его лица стало угрожающим, жестким, почти каменным. Он наклонился вперед и положил кулаки на стол.
— Продолжай.
Бонд рассказал ему всю историю, не пропустив даже сцен с участием Руби. Он испытывал полное доверие, нежность, чувство уважения к этому человеку. И не мог сказать почему. Частично это объяснялось природным обаянием Марка-Анжа и частично тем, что он без стеснения открыл Бонду свое сердце, он был настолько откровенен с ним, что не скрывал ничего.
Во время рассказа лицо Марка Анжа оставалось непроницаемым. Только его быстрые, звериные глаза словно впивались в лицо Бонда. Когда Бонд закончил рассказ, Марк-Анж откинулся в кресле. Он протянул руку за голубой пачкой сигарет «Голуаз», зажал одну губами и заговорил через клубы синеватого дыма, непрерывно вылетавшего изо рта, так, как будто где-то внутри него находился небольшой паровой двигатель:
— Да, действительно грязное дело. С ним нужно кончать, уничтожить все и этого человека тоже. Мой дорогой Джеймс, — его голос стал глуше, — я преступник, я великий преступник. В моем подчинении все притоны, все проститутки, я занимаюсь контрабандой, рэкетом, чем хочешь. Я ворую у очень богатых. Я нарушаю множество законов, и очень часто в процессе этой деятельности мне приходится убивать людей. Может быть, однажды, может быть, очень скоро я исправлюсь. Но трудно в одночасье перестать быть главой клана. Если я потеряю своих людей, за жизнь свою не дам и ломаного гроша. Ну да мы еще пошумим. Но этот Блофелд, да он просто злыдень, вонючая тварь. Ты приехал просить меня объявить ему войну, уничтожить его. Не надо ничего объяснять. Я знаю, что это так. Ведь официально ничего с ним не сделаешь. Твой шеф прав. Со швейцарцами лучше не связываться. Ты хотел бы, чтобы эту работу выполнили я и мои люди. — Внезапно он улыбнулся. — И это тот самый свадебный подарок, о котором ты говорил, не так ли?
— Правильно, Марк-Анж. Но я тоже приму в этом участие. Я тоже там буду. У меня с этим человеком свои счеты.
Марк-Анж задумчиво посмотрел на него.
— Это мне не нравится. И ты знаешь, почему мне это не нравится. — Он мягко улыбнулся. — Ты совсем сошел с ума, Джеймс, скажи спасибо, что остался жив. — Он пожал плечами. — Но что я говорю впустую, ведь тебя не убедить, ты ведешь настоящую охоту за этим человеком. И тебе бы хотелось славно ее закончить. Правильно?
— Да, правильно. Мне не хотелось бы упустить добычу. Затравить лису должен я сам.
— Хорошо, хорошо. Пригласим остальных? Им не нужно знать причины, побуждающие нас действовать. Мои приказы не обсуждаются. Но мы все должны знать, как лучше провести данную операцию. У меня есть кое-какие идеи. Думаю, что шансы есть и это можно сделать красиво. Но работа должна быть чистой. Необходимо все рассчитать, все проверить.
Марк-Анж поднял трубку и что-то сказал. Минуту спустя открылась дверь, вошли двое и, едва взглянув на Бонда, заняли два других кресла.
Марк-Анж кивнул на человека, севшего рядом с Бондом и похожего на огромного быка. У него были оттопыренные уши и переломанный нос, бывший боксер или борец.
— Это Че-Че. Че-Че по кличке Принудитель. — Марк-Анж мрачно улыбнулся. — Он убедит кого угодно и в чем угодно.
Бонд поймал быстрый, внимательный взгляд тяжелых желто-коричневых глаз, Че-Че взглянул на босса.
— Мое почтение.
— А это Туссен, по кличке Трах. Он специалист по пластиковой взрывчатке. Нам ее много понадобится.
— Да, очень много, — сказал Бонд, — и с очень быстродействующими взрывателями.
Туссен наклонился вперед, как бы представляясь. Он был тощ, кожа землистого цвета. Почти финикийский профиль. Лицо испещрено оспинами. Бонд догадался, что Трах потребляет героин, в меру. На Бонда он посмотрел приветливо и заговорщически улыбнулся.