Читать интересную книгу Выживает сильнейший - Джонатан Келлерман

По убийству Элиаса Дауда было возбуждено зарегистрированное под соответствующим номером дело, но фактически расследованием никто не занимался.

Даниэл потерял всякий интерес к своей повседневной работе: пусть бандиты Рамаи торгуют своим наркотиком еще месяц-другой, это мелочь. Пусть даже они перестреляют друг друга – невелика потеря.

Он писал одну докладную записку за другой, не получая на них ответов.

В конце концов после очередного отказа в кабинете Лауфера, своего непосредственного начальника, Даниэл взорвался.

Так вот к чему мы пришли? Если убивают араба, то нечего тратить на него силы и время? У разных жизней разная ценность? Мы что, в нацистской Германии?

Дымя сигаретой, Лауфер смерил его презрительным взглядом из-под полуопущенных век, так и не сказав ни слова. Удачно закончив дело Мясника, Даниэл тем самым помог ему самому подняться на новую ступеньку. Кто знает, чем еще может оказаться полезен начальнику Даниэл?

Были арестованы и допрошены несколько подозреваемых, но следствие не продвинулось ни на шаг. Дело, по-видимому, никогда не будет раскрыто.

Время от времени Даниэл пытался размышлять об убийцах. Подосланы из Ливана или Сирии? Местные арабы, которых в Вифлееме хватает? Проходят мимо теперь уже снесенного дома, уверенные в том, что делом доказали величие Аллаха?

А дети? Кто сейчас поднимает их? Что им сказали?

Что мать и отца убил грязный еврей?

Арабы любят мучеников, а по окончании интифады в них ощущался недостаток: трудно считать жертвой мальчишку с ногами в ссадинах – следах героической борьбы против сионистов.

Прирожденные страдальцы.

Хотя и мы, евреи, в этом ушли от них не так уж далеко, подумал Даниэл, только проявляются в нас подобные настроения несколько тоньше.

Демократия...

А теперь еще и убийства – по-американски.

Трое детей убиты на территориях, опекаемых различными полицейскими участками – у Делавэра по данному моменту своя, особая точка зрения. В этом явно что-то есть – слишком уж очевидна разбросанность, даже для такого огромного, бесформенного конгломерата, называющего себя городом.

Убийство больных детей – что может быть более жестоким?

Жене говорил, что теперь их называют как-то иначе... спорные? Интеллектуально спорные?

В наше время все стали спорными, Дэнни-бой. Коротышки – вертикально спорные, алкоголики – абстинентно спорные, уголовники – социально спорные.

Социально спорная личность – это что, малообщительная, Жене?

Застенчивая?

Тут-то и зарыта собака, Жене. Подобная терминология лишена смысла. На такие словесные ухищрения пускаются тюремщики, как у Оруэлла в «1984». Как будто слова могут изменить сущность человека.

Социально спорные.

Тогда что заставляет меня заниматься этим делом? А Стерджиса? Делавэра?

Спорное честолюбие?

Нет. Всего лишь упрямство.

Глава 32

В половине восьмого утра я был у дверей библиотеки – полусонный даже после душа, небритый, с привкусом выпитого кофе во рту.

За два часа работы мне удалось найти в прессе лишь одно сообщение о клубе «Мета», но оно оказалось достаточно красноречивым.

Переданная из Нью-Йорка по телеграфу заметка была помещена в местной «Дэйли ньюс» три года назад.

МАНИФЕСТ КЛУБА ГЕНИЕВ: СПОРЫ НЕ УТИХАЮТ

Нью-Йорк. Поддержка теории селекции человека для улучшения генетического фонда, а также идеи гуманного лишения жизни людей с задержкой умственного развития, высказанная в печати организацией, члены которой именуют себя гениями, вызвала оживленную полемику в обществе и привлекла необычное внимание к самой группе.

Мало кому известный манхэттенский клуб «Мета», основанный десять лет назад с целью сбора информации о творческом потенциале и одаренности человеческой личности оказался под градом обвинении в фашизме.

Искрои, взорвавшей пороховую бочку, стала статья руководителя «Меты» адвоката Фэрли Санджера, опубликованная в «Пэсфайндере» – ежеквартальном издании клуба. В ней автор зовет читателя в «новую утопию», страну счастья, построенную на принципе «объективного измерения интеллектуальных способностей», одновременно подвергая сомнению целесообразность специализированного обучения и других услуг, в том числе и медицинских, для лиц с недостатками физического или умственного развития, представляющих собой, по словам мистера Санджера, лишенную разума плоть.

В статье говорится о том, что не способные здраво мыслить и обслуживать себя существа не являются, собственно, людьми, и жизнь их, следовательно, не может претендовать на конституционную защиту. Автор пишет, что «логичным и эффективным инструментом социальной политики станет такой их статус, который будет подпадать под действие закона о защите животных. Стерилизация и усыпление, широко практикуемые в отношении кошек и собак, будут достаточно гуманными и для этих квазичеловеческих организмов, чья генетическая сущность исключает само понятие интеллекта».

Опубликованная несколько месяцев назад, статья прошла бы незамеченной, если бы не обратила на себя внимание прессы. Нетрудно представить враждебность, с которой она была встречена теми, кто стоит на страже прав и интересов людей с проблемами физического и умственного развития.

«Это настоящий, откровенный фашизм, – заявил Барри Хэнниган, председатель Общества защиты детей. – Мерзость, вызывающая в памяти нацистскую Германию».

А вот слова Маргарет Эспозито, директора Специального детского фонда – организации, разрабатывающей и осуществляющей программы помощи детям с задержкой развития:

«Мы не жалеем сил на то, чтобы снять с наших подопечных клеймо неполноценности, а в это время... Надеюсь, подобные взгляды разделяются крошечной группкой экстремистов, все же остальные трезвомыслящие люди увидят здесь лишь то, что есть на самом деле – фашизм».

С аналогичными оценками выступили многие представители духовенства, ученые и юристы.

«Достойной всяческого осуждения» назвал позицию «Меты» монсеньер Уильям Бинчи, глава Манхэттенской епархии. «Церковь уверена, что в роли Бога может выступать лишь сам Бог», – подчеркнул он.

Издателя, на чьей ответственности лежит публикация в «Пэсфайндере», специалиста Уолл-стрит по ценным бумагам Хеллу Крэйнпул эти отзывы поразили. Признав, что в статье содержатся «отдельные неточные фразеологизмы и рискованные выражения», Крэйнпул напомнила о свободе слова и «праве каждого члена клуба выражать точку зрения самого широкого спектра. Высокоинтеллектуальную индивидуальность характеризуют два момента: готовность идти на разумный риск и неуемная жажда раздвинуть границы познания. Наш клуб – не для всех, это нам ни к чему. Мы по-прежнему будем направлять все наши усилия к тому, чтобы стимулировать и готовить себя к неограниченному обмену идеями».

Журналисты посетили мистера Санджера в его адвокатской конторе, но автор нашумевшей статьи отказался от каких-либо комментариев, заявив, что «статья говорит сама за себя». Ни он, ни мадам Крэйнпул не согласились назвать имена других членов «Меты», лишь упомянув, что круг их очень невелик, доступ в клуб весьма ограничен, и клуб в целом никак не заинтересован в рекламе.

Глава манхэттенского филиала «Менса» – другого, более известного объединения интеллектуалов – Лоренс Ланин назвал членов «Меты» «самыми эксцентричными нашими имитаторами. Подобных группировок немало, но все они – однодневки»... По его оценке, в «Мете» состоят от силы несколько десятков человек.

Прием новых членов осуществляется на основе результатов проводимого по собственной в каждом клубе методике тестирования. «Менса» удовлетворяется теми двумя процентами кандидатов, которые получают наивысшие оценки. Что же касается «Меты», то там, по мнению Ланина, критерии отбора куда более жесткие. На вопрос, разделяют ли члены «Менсы» высказанные Санджером взгляды, мистер Ланин сказал следующее: «Могу отвечать только за себя – я нахожу их отвратительными».

~~

Я сделал копию статьи и попытался разыскать в местном телефонном справочнике номер «Меты», но там его не оказалось. Странно.

Как они набирают членов?

Копируют «Менсу»... чей телефон в справочнике был – Вест-сайд, судя по цифрам; адрес не указан.

Автоответчик клуба сообщил мне время и место проведения очередного заседания и предложил оставить сообщение.

– Меня зовут Эл, я перебрался в Калифорнию с Восточного побережья. Хотел бы получить информацию о «Мете». Есть ли у них местное отделение? – надиктовал я и дал свой номер.