мы с Олей подумали, что ей предложили сниматься в порно.
– Но я думал, что она все это выдумала.
– Да и мы тоже так решили. Конечно, Милка не такая, она не стала бы сниматься в порно, но ничего другого мы просто не придумали. Разве что… Может, ее собирались нанять, чтобы кого-то убить? Об этом я как-то не подумал. Да и трудно представить себе Милку с пистолетом в руке. К тому же, если бы ее наняли в качестве киллера, разве сказала бы она мне об этом, намекнула? Дело-то серьезное.
Коста слушал и тоже думал, за какую такую разовую работу девушке могли бы заплатить пять тысяч евро. Если бы за убийство, то сумма была бы больше. Хотя, кто его знает, за какую сумму могут убить… К тому же исходя из разговоров Мила ждала эту работу. То есть точно не знала, когда это случится. Нет, это не похоже на заказное убийство.
– Скажите, Засухин, родственница в Париже, кем она приходится Миле?
– Бабка, кажется, родная. Но жадная страшно.
– Где она проживает?
– Кажись, в Париже.
– Как они общались? Перезванивались?
– Не знаю. Никогда не слышал, чтобы Милка звонила в Париж. Но время от времени она туда летала. Занимала деньги и летела. Я вообще в шоке был. Спрашиваю ее, мол, на какие шиши ты летишь? Откуда деньги? И она мне такая: мне купили билет, мол, не переживай.
– То есть ее бабка, как вы говорите, покупала ей билет, и она летала в Париж. И сколько раз? Как часто?
– Пару раз в месяц это точно.
– Но зачем?
– Милка не рассказывала. И я понимал, что это просто бабкины капризы. Вот захотела увидеть внучку, купила ей билет, и все!
– А не может быть такого, что ее работа как раз и связана с ее визитами к бабке? Кстати, как ее зовут?
– Понятия не имею.
– Она здорова? Я имею в виду родственницу Милы?
– Да вроде бы… Милка говорила, что та, как конь, еще долго проживет.
– Она говорила об этом с сожалением?
– А то! Милка же единственная ее наследница.
– Родственница эта богата?
– Не знаю. Я как-то спросил, но Милка отмахнулась, мол, это не важно.
– Так зачем она туда летала?
Коста не поверил своим ушам, когда его коллега отзвонился и сказал, что Людмила Борисовна Базарова два часа тому назад вернулась из Парижа в Москву, прилетела из аэропорта Шарля де Голля в Шереметьево в 15:20.
Если она не дура, то поймет, что за ее квартирой следят, а потому отправится в какое-нибудь безопасное место.
К подруге Вере?
Засухин сказал, что понятия не имеет, где живет эта Вера и тем более не знает номера ее телефона.
25. 5 августа 2022 г. Женя
Вероятно, то состояние, в котором Женя пребывала, рисуя цветы из сада Моне (референсы, то есть отличного качества фотографии, снятые в разное время, ей любезно предоставила Элиза), и называется вдохновением.
Во-первых, кто-то, вероятно, в магазине товаров для художников, посоветовал Петру для работы с акварелью выбрать отличные китайские кисти. Во-вторых, и краски были замечательные, большой набор. Бумага была плотная, хлопковая, хорошо впитывающая воду. Эмма нашла ей кусок марли, Петр раздобыл где-то прямоугольный кусок пластика нужного размера.
И работа пошла. Занимаясь в свое время по мастер-классам известных русских акварелистов, Женя многое усвоила, и теперь с легкостью и удовольствием слой за слоем заливала прозрачные акварельные лепестки, листья, облака.
Мысль, что уже очень скоро она увидит Бориса, придавала ей сил. Наконец-то все тревоги останутся позади, и они будут вместе. Теперь она вряд ли захочет надолго покидать его. И все его знаки внимания, которые раньше она считала слишком уж подозрительными (ей казалось, что щедрыми подарками он заглаживает свою вину, хотя на самом деле это было проявлением любви), она будет воспринимать с благодарностью.
Как же она соскучилась по нему! И как много им придется рассказать друг другу!
Интересно, как он выглядит? Наверное, похудел, осунулся. Он же болел. К тому же нервы. Разве он не понимал, как она переживает? К тому же пусть ответит ей на главный вопрос: почему он не связался с ней? Почему мог позвонить Реброву или Петру, а ей, любимой жене, не написал ни строчки?
А она расскажет ему о том, что ей пришлось пережить в Калине, какие приключения их поджидали в маленьком провинциальном городе и как они с Тоней устроили личную жизнь ее племяннице. Но вот рассказывать ли ему о том, что происходило с ней в самолете, а потом и в саду, о девушке Лизе? О других измерениях, в которые то и дело ныряла Элиза, она не знала. Быть может, когда-нибудь со смехом и расскажет. Там видно будет.
Петр пригласил на обед Элизу. На этот раз Женя восприняла ее уже без агрессии и не злилась на нее за ее чудачества и фантазии. А уж когда приятельница Петра принялась расхваливать работы Жени, разложенные по всей комнате (причем некоторые еще не успели даже просохнуть!), сердце ее окончательно смягчилось.
– Ну, чудные, просто чудные работы! У вас, Женечка, настоящий талант! Петр, вы видели эти акварели? Сколько в них нежности и одновременно четкости? Вроде бы издали клумба с геранями, и кажется, будто бы все выписано до лепесточка или цветка, а как приглядишься – просто цветные и какие-то просто волшебные пятна! Как хорошо вы чувствуете цвет и форму! Изумительно!
– Вы просто захвалили меня! Элиза, мне, конечно, очень приятно, но вы же сами понимаете, что это просто ученические работы, не более. Но я благодарна вам за другое: вы пробудили во мне это желание взяться за акварель. И это отвлекло меня от грустных мыслей о Борисе.
– Женечка, да не переживай ты так! Вы же скоро уже увидитесь.
– «Скоро» – это понятие может растянуться… Петр, скажите, когда мы уже вернемся домой? – И вдруг, произнеся слово «дом», она вся покрылась мурашками.
Дом? А где теперь их дом?
– Женя, успокойся. Я знаю, о чем ты подумала. У нас еще есть время до того, как мы обязаны будем освободить наш дом. Если ты помнишь, нам дали месяц, а прошло всего-то несколько дней. Мы купим новый дом, это вообще не проблема. Только мне хотелось бы, чтобы мы жили по-прежнему все вместе. Ты, Боря и я. Или ты против и хотела бы жить только с Борисом?
Задавая этот вопрос, Петр напрягся и даже на мгновение замер.
Женя улыбнулась.
– Петр, я не против, чтобы