понял. А во дворе всё время чего сидишь? – решил перейти я на «ты», раз уж у нас пошёл более-менее откровенный разговор.
– У матери аллергия на всё, нельзя в доме курить.
– Ой, а не той ли тётушки ты сын, что половики всё время выбивает? – осенило вдруг меня.
– Может быть, – согласился Роман. – Аллергия у неё, говорю же.
– Так ей же вообще половики дома иметь не стоит тогда, – посоветовал я. – Как же я сам не догадался про аллергию? Выброси их все к чёртовой матери.
– Правда?
Тут к нам подошёл Пётр и поздоровался молча со всеми за руку. Я взглянул на часы, всего девять часов, можно не спешить.
– Конечно! – продолжил я. – Мало того, что она пылью дышит, когда их выбивает, так ещё и дома они пыль собирают. А так протёрла полы влажной тряпкой на швабре, и никакой пыли.
– Спасибо, – протянул он мне руку, – за подсказку.
– А вообще, какие планы? – спросил я.
– Да какие планы? – махнул рукой Роман. – Работу бы найти.
– Какую?
– Да хоть какую…
– В смысле? Кто ты по профессии?
– Повар, вообще-то…
– А опыт работы есть? – поинтересовался я.
– Не сподобился… другим был занят по молодости лет, – сел он опять на лавку в свою позу полуэмбриона.– И по дурости лет.
– Сторожем куда-нибудь иди, – посоветовал Пётр.
– Ага, с судимостью в сторожа, – хмыкнул Иван. – Кто ж его возьмёт?
– На стройку, тогда, – не отставал зять, – судимость же как-то гасится со временем, потом нормальную работу найдёшь. Только наколки свои прикрой, а то люди бояться будут тебя на работу брать.
Блин, Пётр, прямолинейный аки рельс. Я тут стою, слова подбираю, выбираю удобный момент… А этот пришёл, раз-раз и в дамки.
– Поваром, кстати, можно, наверное, и с судимостью устроиться, – вдруг сказал Иван. – Сначала подсобником каким-нибудь, а опыта наберёшься, и в повара можно перейти.
– И продукты дома всегда будут, – подсказал я.
– Точно. Будем знать, к кому за хлебушком можно в любое время по-соседски забежать, – хохотнул Иван.
– Так я не против, приходите, – улыбнулся в кои веки Роман.
– Ты в какой квартире живёшь? – уточнил я.
– Да вот, на первом этаже вторая квартира слева, – показал Роман куда-то в подъезд.
Мы все попрощались с ним и пошли к себе. Так-то нормальный, вроде, мужик. С виду, не агрессивный. На работу планирует устроиться. Но, всё равно, надо будет пробить его через Васю. Важно знать, что у него за прошлое. Одно дело за кражу человек отсидел, другое – за убийство или изнасилование.
Взял ключи от машины и пошли с Петром в гараж. Оттуда сразу рванули в Шереметьево. За руль сел сам.
Домчались быстро, вечер, машин исторически ещё не так много. Хорошо, что Пётр не первый раз уже был в Шереметьево и неплохо ориентировался. Я же аэропорт таким совсем не помнил.
Пётр откровенно сгорал от нетерпения, то перекатываясь с мыска на пятку, то покачиваясь на мысках.
– Года полтора не виделись, – пояснил он, заметив мою улыбку. – Последний раз они прилетали, мы ещё в Перми жили.
Наконец, пошли люди, прилетевшие нашим рейсом. Пётр чуть не подпрыгивал, высматривая своих.
– Вон они! – крикнул он и бросился к толпе.
Главное – не потеряться, – подумал я и метнулся за ним. А он уже обнимал, оторвав от земли какую-то женщину и мешал проходу пассажиров. Трогательная, конечно, получилась у них встреча, не ожидал, что его мама Инна будет такой же маленькой, по сравнению с ним, как моя сестра.
– Ой, Пашка! Как вырос! – стукнул меня по плечу незнакомый мужчина. Седой, высокий, как Петр. Статный. И очень похож на него. Вот, значит, как Петр будет выглядеть под шестьдесят…
Вот и папенька.
– Иван Викторович! Здравствуйте, – улыбнулся я и протянул ему руку.
– Паша, иди сюда, – вырвалась наконец Инна Викторовна из объятий сына. – Тебя не узнать! Как возмужал!
Наконец, и ее рассмотрел. Сама кругленькая, и лицо такое же. Все в морщинах, улыбчивое. Ну, если морщины от улыбок, то это многое говорит о ее характере.
Хоть для кого-то я возмужал. Нормальные, похоже, родители у Петра, – думал я, обнимаясь с его маменькой.
Пришлось потомиться в ожидании багажа. Наконец, мы получили его и пошли к машине. Жариковы-старшие основательно собрались, чувствуется, надолго. Два больших чемодана и большая дорожная сумка, не считая дамской сумки и авосек, с которыми они вышли из самолёта.
Глава 16
г. Москва.
Загрузились и поехали сразу в Мытищи. Пётр вперёд посадил батю, а сам уселся с матушкой. Сразу видно, они давно не виделись, после первых ахов и вздохов по поводу трудных родов у Инны, посыпалась масса новостей из Караганды, и все разговоры о незнакомых мне людях.
Постепенно понял, что у Петра есть младшая сестра, уже замужем, двое деток. Мама, чувствуется, очень к ней привязана, до мелочей в курсе всей её жизни и внучат. Закончив рассказывать про дочь и её семью, Инна Викторовна переключилась на соседей и знакомых Петра.
До Ярославского шоссе доехал сам, а дальше пришлось прервать их общение и просить Петра дорогу показывать. Один раз, хотя бы, надо проехать, и я запомнил бы. Если бы днём. Но в темноте… Доехали и слава богу. Пока Пётр отвлёкся от Инны Викторовны, решил обсудить с ним, каким составом он планирует завтра малыша забирать? В машину сядет ещё только четыре человека. Решили, что придётся брать такси, иначе все не поместимся. Привезём Саньку сразу в Мытищи. Договорились, что Пётр с родителями в начале третьего должны быть уже у нас.
Довёз их до общаги, помог сумки поднять и распрощался. Обратно на Ярославку добирался по интуиции. Темно, ориентиров никаких, но каким-то чудом выбрался. Домой попал к часу ночи. Машину оставил у дома, завтра же опять ехать надо. И только потом до меня дошло, что я один домой вернулся. И как меня никто не остановил? Сидел, наверное, за рулём очень уверенно по старой привычке. А вспомнил бы на дороге, что нарушаю, точно бы