– Смола! – воскликнула Джарга.
– Да, смола. – Офицер презрительно заглянул в открытый люк. – Мы намерены сжечь ваше судно. Через несколько минут трап уберут. Если хотите, можете остаться здесь и живьем зажариться.
Появившаяся в голубых глазах Джарги ярость заставила джинна схватиться за рукоять сабли. Джарга была почти такого же роста, как и сам джинн, а в жилах ее бурлила горячая етунская кровь. Инос вклинилась между ними и подтолкнула Джаргу к трапу. Джарга неохотно подчинилась. Проходя мимо люка, она закричала:
– Всем покинуть корабль!
Простучали быстрые шаги – это мужчины поспешили к трапу.
Через несколько минут «Араккаран» продолжил свой путь, а «Месть северян» обратился в огненный островок среди моря. Паруса и снасти охватило желтое пламя. Восемь пленников сбились в кучу на палубе «Араккарана» под веселыми и недоумевающими взглядами по крайней мере пятидесяти здоровенных джиннов. В открытом море, под ярким солнечным светом глаза джиннов цветом напоминали засохшую кровь.
Инос никогда не видела корабля красивее этого. Каждая медная деталь была начищена до блеска. Каждая доска натерта воском и отполирована, все снасти новехонькие. Все, за исключением тех мест, которым положено быть ровными, покрывала причудливая резьба под слоем яркого лака. Инос полагала, что это результат трудов Азака. У него всегда была тяга к совершенству. Если уж Азак решил построить флот, то его флот должен был стать самым лучшим изо всех, что когда-либо видели Боги.
Инос посмотрела на своих товарищей. Джарга, казалось, пребывала в трансе – настолько ее потрясло великолепие «Араккарана». Дварфы, оказавшиеся в чуждой им стихии, мрачно озирались. Гоблинов трясло, глаза у них так и бегали. Шанди был почти таким же зеленым, как гоблины. Распнекс не проявлял эмоций, будучи заключен в им самим созданный магический кокон.
Император слишком плохо себя чувствовал, чтобы думать, а остальные сосредоточились на том, чтобы случайно не прибегнуть к волшебству, пока находятся под наблюдением Сговора. Инос, неожиданно освоившаяся в море, чувствовала себя лучше остальных, но для джиннов значила не больше, чем домашнее животное. Они бы и внимания не обратили ни на одно ее слово, скажи она даже нечто более чем заслуживающее доверия: «Я – Иносолан, королева Краснегара. Позвольте представить вам императора Эмшандара V и Чародея Распнекса…»
Толпа расступилась, пропуская осанистого мужчину средних лет, который производил впечатление видавшего виды человека. Одет он был в рубашку и широченные штаны синего цвета, обут в узорчатые туфли, а рукоять его сабли украшали драгоценные камни. По всей видимости, это был капитан. Его рыжие с проседью брови поползли на лоб.
– Ну и разношерстная же компания! – гулко произнес он с акцентом уроженца северного Зарка.
Инос отвернулась от надменного взгляда джинна и уловила какое-то движение на корме. У нее замерло сердце, она застыла, отказываясь верить своим глазам. Этого не может быть! Ведь прошло девятнадцать лет!
– Кто эти двое? – потребовал ответа капитан, обращаясь к Вирэксу, как к самому старшему среди мужчин.
– Это гоблины, почтенный господин.
– Гоблины? Похоже, они здорово страдают от морской болезни. – Веселый тон, которым было сделано это замечание, заставил присутствующих утвердиться в предположении, что этот джинн и в самом деле капитан.
Но кто же тогда находился на корме? Кто этот молодой джинн, который стоял у перил и наблюдал за происходящим на палубе, словно за увлекательной игрой? Необыкновенно высокий, даже для джинна… невероятно широкие плечи и узкая талия… орлиный нос, обветренное красное лицо, исполненное надменности… зеленое одеяние.
Он был слишком молод, но сходство потрясало.
– Ваши имена? – пролаял капитан. Он явно находился в замешательстве, так как, похоже, никогда не слышал о гоблинах. – И общественное положение, если есть.
– Джарга, господин, хозяйка «Бутона розы».
– Фрацкр, кузнец.
– Ишан, торговец, – пробормотал Шанди.
– Иносолан, вдова.
Но Инос находилась в замешательстве, напрягая память. Высокий молодой джинн носил зеленое, королевский цвет! Кто же он? Принц? В детстве все они были так похожи друг на друга, и к тому же Инос никогда не обращала на них внимания.
И никто из них никогда не видел ее лица!
Наконец все сообщили свои имена и вымышленные сведения о себе. Ничего не понявший капитан нахмурился.
– И что за дела занесли гоблинов, дварфов и всех прочих к берегам Зарка?
Вирэкс пустился в длинное объяснение о поисках выгодных предприятий, связанных с горным делом. Как, несомненно, известно благородному господину, гоблины исключительно искусны в поисках рудных жил… Но гоблины нервничали все сильнее. Инос подумала, что Прыгун может сломаться в любую минуту. Он пустит в ход магию, и Сговор тут же вцепится в этот корабль. Тогда все пропало. Лучше уж джинны, чем Зиниксо. Но как объяснить это гоблинам?
Ну как же его зовут, этого надменного принца? Что это принц – несомненно, ведь он так похож на своего отца, каким тот был двадцать лет назад. Это старший. Имя! Имя! Имя!
– Я не верю ни единому вашему слову! – взревел капитан, оборвав размышления Вирэкса, и повернулся к своим матросам. – Выбросьте мужчин за борт, а женщин отдайте команде.
– Подождите! – закричала Инос. Она вспомнила. И один из принцев все-таки знал ее в лицо! – Принц Куаразак! – позвала она. – Ваше высочество, мы с вами уже встречались!
Ближайший джинн поднял было руку, чтобы заставить Инос замолчать, но замер, удивленный ее осведомленностью. Все взоры обратились к юноше, стоявшему на корме. Инос ожидала, что принц призовет ее к себе, но тот поступил так, как всегда поступал его отец, привыкший действовать быстро и решительно, – перемахнул через перила, спрыгнул на палубу и подошел к пленникам. Матросы поспешно попятились, освобождая ему дорогу. Принц остановился перед Инос и взглянул на нее беспощадными красными глазами. Как и Азак, он носил небольшую бородку. Впрочем, у юноши она была потемнее, чем у его отца.
– Не думаю. Я никогда не видел такой старой женщины, как ты.
Никто не засмеялся, потому что принц вовсе не шутил. С тех пор как стал взрослым, из всех женщин принц мог видеть только своих наложниц и дочерей. Если, конечно, у него были дочери. Иметь дочь считалось неудачей.
Инос была готова к такому отношению и не позволила сбить себя с толку.
– Вы несли на подушке золотую цепь. Когда церемония была прервана, я подняла вуаль. Тогда-то вы меня и видели.
Глаза принца расширились. Казалось, он стал еще выше. Опрометчивое вмешательство могло повлечь за собой непредсказуемые последствия и чего доброго уронить его в глазах команды и корабельных офицеров, но это ничуть не поколебало его спокойствия. Однако слова принца стали осторожными и расчетливыми.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});