Читать интересную книгу Записки I-тетрамино - Аcта Зангаста

атакой мозг безумной торпеды. Ну а чем еще мог быть ворочавшийся в глазнице механический глаз, зрачок которого завибрировал от безумной ярости, стоило мне взять его в руки?

— Я попросил Мьюки его из истребителя забрать, когда она за мной в магазин приехала. Она его мне на ошейник нацепила.

— Носи с гордостью, — застегнул обратно ошейник я, — ты заслужил эту награду.

Глава 26

Вылетели мы через полчаса. У Мьюки оставались наличные деньги, на которые мы хотели заправить биплан, но на первой же посещенной нами заправке продавец захлопнул перед нами окошко, начав вызывать полицию: видимо, до властей наконец дошла весть о моём побеге.

Решив не рисковать, Никсель сделала на остатках топлива эффектную свечку, выскочив из реальности в момент максимально доступной скорости, после чего мы спокойно добрались до воронки входа в трансизмеренческий портал.

Относительно спокойно, конечно: при взлете Мьюки начало мутить, да так сильно, что ей пришлось выпить заранее припасенное средство от морской болезни у кошек. От которого она впала в ступор, свернувшись в меховой шар.

Мы с Никсель молчали. Я все еще переживал случившееся со мной откровение, Никсель привычно дулась. Потом, когда Мьюки наконец уснула, мы смогли поговорить и о ней.

Я немного рассказал о незавидной судьбе бывшей рабыни в мире всеобщей толерантности и о том, что на Земле ей однозначно будет лучше. Никсель согласно покивала — я уже знал, что её идеалы эластично растягиваются в любую сторону в зависимости от ситуации.

Некоторое опасение у девушки вызывало возможное участие в судьбе Мьюки — Никсель вовсе не была отмороженной и старалась помогать знакомым, оказавшимся в сложной ситуации. Я как мог успокоил её, пообещав, что в случае чего верну кошкодевушку обратно.

Мне даже показалось, что Никсель именно этого и боялась — не такси же она, чтоб взад-вперед летать. Но она неожиданно легко согласилась. Не иначе как из женской солидарности.

— Все женщины одинаковые, — вздохнул я, обращаясь к коту, — что эта, что шерстяная.

— Не важно, кто ты снаружи, главное — кто ты внутри! — согласилась Никсель. — Разная кожа скрывает, что все мы люди.

— Я всегда это знал, — со снисхождением в голосе вмешался в нашу беседу скучающий Беляш, — вообще все люди внутри одинаковые.

— Что? — синхронно переспросили мы с Никсель.

— Внутри у людей одинаково темно, — тоном поучающего неграмотных детей учителя изрек котик.

— А как ты узнал? — начал было спрашивать я, но не выдержал и заржал в голос, представив, где и как кот мог наблюдать царящую в людях тьму.

— Этот метод называется экстраполяцией, — продолжил жечь глаголом Беляш, — и я им владею в полной мере.

Тут уже не выдержала Никсель, прыснув смехом в кулак.

Случившееся немного разрядило атмосферу, и мы долетели до Земли, мило беседуя на отвлеченные темы. Я подробно рассказал о пережитых приключениях, Никсель передала мне пакет со строительной робой, которую раздобыла во время своего краткого забега по магазинам. Я не стал интересоваться, как она приобрела всё это без денег: стащила или выпросила. Кто я такой, чтоб её за это осуждать?

Проблемы начались на выходе из воронки. Биплан хоть и являлся продуктом высокоразвитых технологий, не мог летать без топлива, так что Никсель пришлось планировать с верхних слоёв атмосферы по спирали, которая закончилась у одной из подмосковных бензоколонок. Все время спуска биплан почти полностью находился вне пространства, взаимодействуя с потоками воздуха очень незначительной частью своей массы.

Полностью в реальности мы проявились только перед самой посадкой на пустующую подъездную дорогу. Мы с Никсель вышли в привычную московскую слякоть, чтоб дотолкать биплан до топливной колонки. Только сейчас я обратил внимание, что девушка переоделась во что-то смело-дизайнерское. В белоснежный комплект из свитера с огромным воротником и легинсов а-ля принцесса Амидала. Слишком белоснежный. Слишком.

— Никсель, извини, что вмешиваюсь, — сказал я после паузы. — Я тут вот что подумал… Эти шмотки, ты ведь их в Бобик-Сити стащила, верно?

— А хоть и стащила, тебе-то какая забота? — огрызнулась девушка. — Ты китель с фуражкой вообще у работяги стащил, дядя. Так что не надо мне морали тут читать.

— Я не про то, что ты спёрла это в магазине, Никсель. Стащила, купила, выменяла, нашла, получила в дар… Меня это не касается. Меня волнует материал, из которого это пошито. Я смотрю, он не марается и не мнется. Не окажется ли он слишком высокотехнологичным, чтоб пройти фильтр? Я про тот фильтр, который тормозит все продукты высоких технологий при перемещении между мирами…

Договорить я не успел. С громким ПУФФФФ комбинезон взорвался, разлетевшись тысячами сверкающих блесток. И перед нашими с котом глазами предстала совершенно голая Никсель. Водители стоящих в очереди автомобилей восторженно загудели клаксонами.

— Видел? — сказал я сидящему у окна коту.

— Видел — недовольно согласился кот. — Ты выиграл.

— Вы это о чем? — спросила Никсель, заворачиваясь в блестящую пленку из автоаптечки, которую передал ей один из ухмыляющихся водителей.

— Да мы с котом поспорили о твоем бикини-дизайне. Я выиграл.

Никсель долго молчала — то ли обдумывала сказанное, то ли считала до тысячи в попытке успокоиться.

— Серьезно? Вы, два идиота, спорили о моей промежности?

— Ну, Никсель, не воспринимай все близко к сердцу. Мы постоянно спорим. Вот и в этот раз…

— Я. НИЧЕГО. НЕ. ХОЧУ. ОБ. ЭТОМ. ЗНАТЬ, — яростно проговаривая каждое слово, прошипела Никсель и тут же нарушила своё обещание, спросив: — Ты выиграл потому, что угадал цвет?

— Нет, Никсель, не думаю, что ты хочешь об этом знать.

— Больше всего на свете я ненавижу вот это. Когда человек останавливается на полуслове. Ты понимаешь, что хуже уже не будет? Что ты уже оскорбил меня?

— Ну, — согласился я, прекрасно понимая, что хуже как раз быть может.

— Тогда говори.

— Я не ухожу от конкретики, Никсель. Но у меня не было конкретной версии — я делал ставку против версии Беляша.

— Ладно, — кивнула Никсель. — А какая была версия кота?

— Что у тебя там всё как