Читать интересную книгу Брошенное королевство - Феликс Крес

— И ты удивляешься, что я не хочу с тобой разговаривать. — Она вздохнула. — Знаешь, насколько все это скучно? Шернь и Шернь, равновесие… и равновесие. Знаешь, насколько все это скучно? — повторила она.

— Не знаю. Ты права, я в самом деле не знаю. Для меня все это очень интересно.

— Мне кое-что приснилось, — сказала она. — Кое-что, что может тебе пригодиться, как мне кажется.

— Приснилось?

— Собственно, я сама не знаю. Я просто о чем-то узнала. Оно само пришло, не знаю откуда.

— И что это?

— Не выпускай этого стража.

— Это тебе приснилось?

— Да. Я не хочу, чтобы ты его выпускал, потому что знаю — будет плохо. Плохо для меня.

Он красноречиво пожал плечами.

— Ридарета… Я должен что-то делать или не делать, руководствуясь твоими снами?

— Да, потому что сразу увидишь, чего они стоят… Есть тут где-нибудь кусок угля или мела? Или принеси мне перо и какие-нибудь чистые листы.

— Много писанины?

— Пожалуй, нет. Нет, наверное, нет.

Он вышел и сразу же вернулся, неся перо, чернила и несколько листов пергамента. Мел тоже. Она неловко взяла перо и сразу же положила, вернее даже уронила, морщась, словно от боли. Он заметил, что пальцы ее странно не гнутся, а вся кисть руки слегка распухла, и уже собирался спросить, что случилось, но она взяла мел, встала и подошла к стене. Он смотрел на нее, когда она начала писать — неловко, левой рукой. Неожиданно он поднялся с кресла и встал у нее за спиной.

— Откуда ты это знаешь?

Похоже, она его не услышала, сосредоточенная как никогда. По крайней мере, он никогда не видел ее такой. Она писала быстро, но — учитывая, что она не была левшой, — вполне разборчиво, словно всю жизнь посвятила выведению и преобразованию формул. Ошеломленный, он двигался следом за ней вдоль стены, шажок за шажком. Потом они оба вернулись — она начала новую строку и все писала, писала…

А посланник смотрел и молчал.

— Это что, квантификатор… — начал он, показывая на неразборчивую каракулю, и замолчал, увидев, что она смотрит на него бессмысленным, пустым взглядом; впрочем, ясно было, что даже если она и услышала вопрос, то не имеет понятия, что такое квантификатор.

— Я… не знала, что этого столько… В самом деле. Мне казалось, что всего несколько чисел…

На большой стене столовой, огибая разнообразные полки и подсвечники, тянулись десятки, а может, сотни уравнений, четко выведенных из преобразованных формул. Основу почти половины расчетов составляла теорема Эрлона… до сих пор не доказанная. Таменат никак не мог проверить на месте их правильность, у него не было столько времени, ибо на это требовалось по крайней мере несколько дней. Но он мог это сделать. И если доказательство окажется верным…

— Если доказательство верно, — сказал он и откашлялся, не узнавая собственный голос. — Если оно верно, то впервые в истории выполнено полное описание Полос. Двух Полос… И кажется, я даже знаю каких. Естественно, я это проверю, но, похоже, знаю.

— Так все это что-то означает? — спросила она.

Она выглядела очень усталой.

— Означает ли? Да, означает, нечто… как бы это сказать? — беспомощно проговорил он. — Нечто потрясающее, как и любая идеальная вещь. Это именно описание идеального состояния двух Полос, на основе которого наверняка удастся описать все остальные, ибо недостающий для описания элемент… был именно сейчас найден. Можно будет описать всю Шернь, посчитать… все. Нулевые точки кривой Хейнета перекрываются… — Он замолчал, махнул рукой, потер глаза пальцами и положил ладонь на лысину; ему было тяжело, хотелось говорить, поделиться с кем-то впечатлениями, но было не с кем. — Я получил расчеты двух Полос и доказательство… похоже, на самом деле… доказательство теоремы Эрлона. Так что я могу рассчитать всю Шернь… ну, правда, не один, ибо мне потребуется легион расчетчиков и сто или двести лет. Кто знает, сколько? Шернь достаточно велика и… сложна. Но такие расчеты всегда поручали нанятым расчетчикам, а уж это — работа именно для расчетчика, не для математика. Это игра в подстановку чисел в формулы, ты сама можешь начать описывать Шернь, прошу! — Он широким жестом пригласил ее к стене, которую она собственноручно покрыла множеством белых червячков, но с тем же успехом могла ее облевать, ибо для нее это значило то же самое. — В каноническом виде… — Он замолчал. — Большинство математиков Шерни, и я в том числе, полагали, что это доказательство никогда не удастся провести. Впрочем, то, которое здесь, — сокращенное, в нем опущено…

Он снова замолчал; за всю жизнь он так и не научился разговаривать о математике с людьми, для которых простейшие действия были сущей магией. А уж в разговоре с этой симпатичной глупышкой ему, похоже, не удалось закончить ни одной фразы, касающейся математических проблем. Ни одной более сложной, чем «дважды два — четыре, правильно?» Он начал скучать по Раладану. Лоцман и капитан парусника, определявший положение корабля в море, само собой, имел понятие об элементарных законах, правящих миром чисел. Ах, ведь Слепая Тюлениха Риди тоже была капитаном… Интересно, как она узнавала, где север, а где восток? Вряд ли по солнцу, поскольку это сложно, очень сложно.

— Не знаю. Возможно, ты привела мне это доказательство, потому что… потому что уже можно. Потому что оно касается только двух твоих Полос, Рубинчик, и никаких других. Что-то ведь изменилось в Шерни, и неизвестно, сможет ли еще для чего-то пригодиться старик Эрлон со своей теоремой. Может быть, только для описания прошлого состояния. Но даже если так, то ценность этого доказательства неоспорима. Кроме того, останется актуальным описание твоих двух Полос, отвергнутых и отброшенных на Просторы, исключенных из сущности Шерни, но самых настоящих и до сих пор действующих. Это много, это больше, чем ты думаешь. Взаимодействие этих Полос и Просторов приносит в виде плодов такие мелочи, как живой Рубин Дочери Молний и живой кусочек вселенского океана, заключенный в твоем приемном отце. Это все, что у тебя было для меня? Я должен это переписать… подумать… и как следует посчитать, ибо пока что это только схема, на основе которой можно вывести формулы, необходимые для остального описания. Это все?

— Да, это все… Ладно… — слегка сбивчиво сказала она. — Я… пойду спать. Глянешь еще на мою руку, угу?

Опомнившись, он внимательно на нее посмотрел. Она выглядела так, будто не спала несколько дней. Неужели столь большие усилия требовались для того, чтобы извлечь из памяти написанное на стене? Возможно… Почему бы и нет? И тем не менее он уже когда-то видел ее такой. И тогда она была измучена не напряжением памяти, а чем-то совсем другим… Она редко чувствовала себя столь измотанной, что не могла отказаться от сна. Он снова нахмурился, ибо ему пришло в голову, что, возможно, в то время, которое она якобы не помнила, кое-что случилось. Он предпочитал не думать о том, что именно. Может быть, все же следовало наконец убраться из гостеприимного дома Огена?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});