любит ломать себя на стройке и увидев тут меня, беременную, поседел бы. И больше из дома не выпускал. А я уже была Рапунцель в башне и наелась на всю жизнь.
Я подвела Илью к стене и отодвинула плёнку, показывая эскиз, ещё не прокрашенный, названия будущего скалодрома. Огромная английская S, которую я с нуля нарисовала в фотошопе для афиш, клубных карт и рекламы и его фамилия - Сагалов.
- Горе от потери и невозможность выразить и прожить ее адекватно вылилось в это место. Поздравляю, любовь моя. Это наш личный скалодром. И более чем уверена, что если мы сейчас переоденемся в спортивные вещи, я по-прежнему надеру тебе зад, - ухмыляюсь самодовольно.
- Гур тихушник, вообще ни полслова. Ребятки, да я боюсь за ваш тандем, - обнимает меня ещё жарче, дрожит от переизбытка адреналина, чувствую его восторг, смешанный с желанием меня завалить в укромном уголке, - я бы тебя уже отымел на этих матах, но у нас нет презерватива.
Опять рвёт мне душу. Я проговаривала уже сто раз наверное, но у него как будто всё ещё теплятся надежды на то, что врачи ошиблись и у нас могут быть дети. Которых не будет, потому что врачи не ошиблись. Я хотела бы хоть чуточку его оголтелого оптимизма, но когда я выписывалась из больницы и заикнулась по поводу того, что теперь делать и как предохраняться, врач просто махнул рукой на меня, поставив тем самым крест на моих мечтах о детях. А потом у меня появился Таир в придачу к Илье и я и сама перестала думать о том, что чем-то обделена. Два пацана это отлично. Это успокоило мою душу и придало оптимизма.
Пока Илья не брякнул, что хотел бы ещё дочку. И с надеждой спросил не ошиблись ли врачи и какие обследования можно пройти потом, позже, когда я буду готова. И с тех пор тема презервативов снова заскользила в его риторике.
- Можешь иметь, забеременею, растить будешь, - отвечаю саркастично и показываю пальчиком в один угол, потом во второй, - и видео потом посмотрим, зачётное будет, просрамим глаза охранника своими голыми задницами.
- Тогда повеселим парней?
- Дурак, - фыркаю беззлобно и целую его. Отрываюсь от губ, улыбаюсь, - когда пацаны подрастут, они разнесут это место, посмотришь. Ставлю на то, что Таир уделает Илью. Ему всего полтора, а характера и темперамента уже вагон и две тележки.
- А я ставлю на то, что оба моих сына будут чемпионами, надеюсь к тому времени я больше окрепну и смогу тебе задницу надрать, - самодовол но кичится этот зазнайка и уже его рука шарит в мои трусиках.
- На скалодроме? - ухмыляюсь, - никогда. Я готова уступать тебе во всех сферах жизни, но тут никогда. Я слишком азартна. Так что тебя ждёт унижение, когда окрепнешь, - задираю его специально, распаляю, зная, что его моя дерзость возбуждает. - Так, - ухмыляюсь и кладу руку на его ширинку, - ты как раз своевременно окреп, чтоб посмотреть кабинет. И я точно попрошу это видео!
- Тебя даже в кабинете снимают? Ты меня пугаешь! Что если какой-то зелёный сморчок своего тощего червяка фигачит, когда за этой красивой задницей наблюдает?!
Мне прилетел слишком увесистый шлепок, даже можно сказать - гневный шлепок.
- Ой дурак, - смеюсь в голос от души, - я про эту нашу прелюдию и твои пальцы в моих трусиках прямо здесь. В кабинете не снимаю, пойдём, извращенец, пора избавить тебя от лишнего напряжения, - беру его за руку и тяну с собой.
Заходим в кабинет, я стаскиваю клеенку с диванчика для посетителей и толкаю свое наваждение туда, тут же взбираясь сверху. В конце сентября пришло аномально теплое бабье лето, которое радует погодой до сих пор, и мне ничего не стоило задрать платье, подвинуть трусики, расстегнуть его ширинку и устроить необходимый экспресс секс, чтобы снять все напряжение, что скопилось за этот день.
И как всегда слишком жадно брал. Словно пытался восполнить пробелы за все года, что мы были врозь. Его поцелуи всегда слишком требовательные. Губы первое время просто пекли. Но прокачка временем только закалила их. Как можно было отказаться от поцелуев, пребывая в одной квартире 24/7? Никак. Да и не хотелось. Все это время только рядом, вместе, все вместе. Я благодарна Гуру за такой подарок нашей семье.
И теперь мой варвар в очередной раз требует от меня полной отдачи, сильно сжимая бедра руками, насаживая меня на свой член до упора. Треплет мне в губы милую пошлятину и рычит, как дикарь, когда вот вот пик наслаждения подкатывает все сильнее и сильнее.
- Какая же ты классная, - хрипит на ухо, тем временем выстреливая в меня свое семя.
Часто дышит, сжимает кулаком мои волосы и кусает нижнюю губу.
- Мне нравится твое рабочее место, лично для встречи с такими мужланами, как я. Ты же намек поняла. Такими как я. А я такой один. В тебе.
Ехидно улыбнулся и сбросил меня на диван.
- Кто-то потек, нужны салфетки. Прости, но опять потоп.
- Любовь моя, салфетки прописались в моей сумочке на постоянной основе с тех пор, как у меня появился ребёнок. Я скорее выйду из дома без трусов, чем без салфеток, - хмыкаю, подтягивая свою сумку, чтоб привести себя в порядок.
Затем поднимаю на него взгляд и ещё шире улыбаюсь.
- Ты же хотел, чтоб я нашла такую работу, чтоб ты в любое время мог приехать и натянуть меня. Я тогда посмеялась и подумала, что никогда не найду работу. И смотри-ка... Нашла!
- А ты хочешь, чтобы я свою бросил? У тебя же здесь будет полно мускулистых мужиков. Куда мне раненому солдату состязаться? Я же уже старый.
- Хочу, если честно, - ответила вдруг серьёзно. - Тебя на ней почти прикончили, Гур при мне ломал конечности, Вартан штырём руку вспорол. Мне не нравится ваша работа, слишком опасно, а я не могу больше тебя потерять. Никогда. Второй раз я не выдержу. Понял?!
- Это работа, малыш, сделала нас теми, кто мы есть, мы будем её спарперами до пенсии, - улыбается и наблюдает за тем, как я вытираюсь.
- Вот, уж постарайся, чтоб до пенсии. И если у меня не разовьётся Альцгеймер или деменция к тому времени, то чур первая ухожу я, потому что хоронить тебя второй