– Кто?
– Делана Мосалэйн, – сказала Суан. – Или ее служанка – Халима. Скорее всего, Халима, ведь я знала Делану долгое время.
Глаза Эгвейн лишь немного расширились. Халима прислуживала Эгвейн. До Эгвейн дотрагивалась и служила одна из Отрекшихся. Она достойно приняла новости. Как и подобает Амерлин.
– Но Анайя была убита мужчиной, – сказала Эгвейн. – Это были разные убийцы?
– Нет. Анайя была убита не мужчиной, а женщиной, направляющей саидин. Это должно быть так – это единственное, в чем есть смысл.
Эгвейн медленно кивнула. Где дело касается Темного, там все возможно. Суан улыбнулась с гордостью и удовлетворением. Девочка училась быть Амерлин. Свет, она и есть Амерлин!
– Еще что-то? – спросила Эгвейн.
– Не очень много по этому поводу, – сказала Суан. – К несчастью, они сбежали от нас. Исчезли в тот же день, как мы их раскрыли.
– Что послужило предупреждением для них, хотела бы я знать.
– Ну, это касается одной из двух других вещей, о которых мне надо тебе рассказать, – Суан глубоко вздохнула. Худшее было позади, но и следующую часть будет немногим легче перенести. – В тот день было заседание Совета, на котором была Делана. На том собрании Аша’ман заявил, что почувствовал, как в лагере направляет мужчина. Мы думаем, что именно это известило ее. Мы смогли связать эти события уже после того, как Делана сбежала. Тот же Аша’ман, который рассказывал, что его товарищ наткнулся на женщину, которая направляла саидин.
– И почему в лагере был Аша’ман? – спокойно спросила Эгвейн.
– Он пришел как посол, – объяснила Суан. – От Дракона Возрожденного. Мать, по-видимому, некоторые из мужчин, последовавших за ал’Тором, связали узами Айз Седай.
Эгвейн моргнула.
– Да, я слышала об этом. Но надеялась, что эти слухи были преувеличением. Этот Аша’ман сказал, кто дал Ранду разрешение совершать подобное зверство?
– Он – Дракон Возрожденный, – сказала Суан, состроив недовольную гримасу. – Не думаю, что он считает, будто ему нужно разрешение. Но, говоря в его защиту, кажется, он не знал, что это произошло. Женщины, которых связали его мужчины, были посланы Элайдой уничтожить Черную Башню.
– Да, – Эгвейн, наконец, проявила каплю эмоций. – Значит, эти слухи верны. Слишком верны.
Ее красивое платье сохраняло свою форму, но изменило свой цвет на коричневый – цвет одежды айильцев. Кажется, Эгвейн не заметила этой перемены.
– Неужели катастрофическое правление Элайды никогда не закончится?
Суан тряхнула головой.
– Нам предложили сорок семь Аша’манов, чтобы связать их в качестве своего рода возмещения ущерба за женщин, которых связали люди ал’Тора. Едва ли равноценный обмен, но Совет, тем не менее, решил принять это предложение.
– Как будто у них был выбор, – сказала Эгвейн. – Позже нам придется разобраться с глупостью Дракона. Возможно, его люди действовали без его прямых указаний, но Ранд должен принять за это ответственность. Мужчины. Связывающие женщин!»
– Они утверждают, что саидин очищена, – сказала Суан. Эгвейн подняла бровь, но возражать не стала.
– Да, – сказала она. – Полагаю, что это может быть правдой. Конечно, нам потребуется дополнительное подтверждение. Но порча появилась, когда все выглядело так, будто победа достигнута. Почему бы ей не исчезнуть, когда все приближается к чистому безумию?
– Я не смотрела на это с такой стороны, – сказала Суан. – Ну, что мы будем делать, Мать?
– Позволим Совету заняться этим вопросом, – сказала Эгвейн. – кажется, это на время займет их руки.
– Было бы лучше держать их самих в руках, если бы вы вернулись, Мать
– Со временем вернусь, – сказала Эгвейн. Она откинулась на спинку и сплела пальцы на коленях, каким-то образом выглядя куда старше, чем ее лицо позволяло предположить. – Сейчас моя работа – здесь. Тебе придется приглядеть, чтобы Совет делал то, что следует. Я верю в тебя.
– И я ценю это, Мать, – сказала Суан, сдерживая разочарование. – Но я теряю над ними контроль. Лилейн начала считать себя второй Амерлин, и она делает это, притворяясь, что поддерживает тебя. Она поняла, что притворство – будто бы она действует от твоего имени – идет ей на пользу.
Эгвейн поджала губы.
– Я думала, что Романда получит преимущество, учитывая то, что она вычислила Отрекшуюся.
– Я думаю, она предполагала, что удерживает преимущество, – сказала Суан. – но она потратила слишком много времени, наслаждаясь своей победой. Лилейн без малейшего усилия стала самой преданной слугой Амерлин из когда-либо живших. Если ее послушать, можно подумать, что вы с ней лучшие друзья! Она причислила меня к своим помощницам, и каждый раз, когда Совет собирается, звучит это постоянное «Эгвейн хотела этого» и «помните, что Эгвейн сказала, когда мы это сделали.»
– Умно, – сказала Эгвейн.
– Блестяще, – сказала Суан, вздыхая, – Но мы знали, что одна из них, в конечном счете, уберет другую со своей дороги. Я продолжаю обращать ее внимание на Романду, но не знаю, сколько еще смогу сбивать ее с толку.
– Делай все возможное, – сказала Эгвейн, – но не волнуйся, если Лилейн перестанет вестись.
Суан вздрогнула.
– Но она захватывает твое место!
– Укрепляя его, – сказала Эгвейн, улыбаясь. Она наконец заметила, что ее платье стало коричневым, и в мгновение ока вернула ему изначальный цвет, не прерывая разговора. – Уловка Лилейн увенчается успехом, только если я не смогу вернуться. Она использует мое имя, как источник власти. Когда я вернусь, у нее не будет выбора, кроме как признать мое лидерство. Она потратит все свои силы, укрепляя мои позиции.
– А если вы не вернетесь, Мать? – мягко спросила Суан.
– Тогда для Айз Седай будет лучше, если у них будет сильный лидер, – сказала Эгвейн. – Если Лилейн станет той, кто обеспечит эту силу, так тому и быть.
– Ты знаешь, у нее есть серьёзные основания сделать так, чтобы ты не вернулась, – сказала Суан. – Как минимум, она ставит против тебя.
– Ну, нельзя ее за это винить. – Эгвейн позволила своему лицу расслабиться настолько, чтобы пропустить легкую гримасу. – Я бы тоже соблазнилась поставить против себя, если бы была снаружи. Тебе просто придется иметь с ней дело, Суан. Я не могу позволить сбить себя с толку. Не тогда, когда я вижу так много возможностей здесь, и не тогда, когда за провал придется заплатить куда более высокую цену.
Суан знала, что значит, когда Эгвейн так упрямо стискивает зубы. Сегодня больше не будет уговоров. Суан просто придется попытаться на следующей их встрече.
От всего этого – очищение, Аша’маны, раскол в Башня, – Суан бросало в дрожь. Хотя она большую часть жизни готовилась к этим дням, ее беспокоило то, что они наконец настали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});