Кажется, я уже сходила с ума.
– Вставай давай! – Ландерия дернула меня вверх за волосы, и я зашевелилась, с трудом вставая на подгибающихся ногах. Невольно ухватилась за подол ее платья и получила чувствительный порез чуть ниже уха. – Не трогай меня, тварь! – взвизгнула старуха.
– Спокойнее, – осадила ее Шаболданская. – Нам при ритуале пригодится вся ее кровь. Не нужно тратить драгоценную жидкость, – и одним прикосновением залечила порез. – А ты, если еще хоть раз дернешься не по делу, лишишься уха. Рану я тебе залечу, и кровь никуда не денется, – и отошла к столу, чтобы разлить зелье.
– А-а-а! – внезапно заверещала старуха. – Ноги! Мои ноги!
Ну не зря же я так долго копошилась на полу. Успела нащупать в сумке кристаллизованный сок борщевика и, пока хваталась за ее юбку, с помощью еле заметного магического импульса послала сок внутрь ткани, которая при соприкосновении с бедрами женщины моментально их обожгла.
Я тут же ухватилась за руку с ножом и выбила его из пальцев старухи, а саму ее изо всех сил отпихнула к стене. Тут же бросила под ноги Шаболданской пузырек, который, разбившись, выпустил едкий дым, призванный вызвать резь и жжение в глазах, и бросилась к двери, ощущая, что ко мне вернулся голос.
– Чтоб вам гадить всю жизнь не переставая! – от всей души крикнула напоследок в надежде, что накопившегося страха и злости хватит, чтобы проклятие приклеилось намертво и задержало двух старух на месте.
Кажется, я даже услышала характерный звук, указывающий на то, что проклятие сработало. Ухватилась за ручку двери, но… она не открылась. Магический затвор… Как же так? Почему я об этом не подумала?!
– Беги… – раздалось в голове.
И прямо передо мной появился силуэт Черной дамы. Она прошла сквозь дверь, каким-то образом сняв защиту, и дверь приоткрылась. Я снова рванула ее.
Спасибо тебе, рыжая ведьма, имя которой я так и не узнала!
– Тва-а-арь! – раздалось разъяренное позади, но я уже мчалась по ступеням.
Оказавшись на верхней площадке, рванула рычаг. Механизм пришел в движение. Но как же медленно! Вот уже виден небольшой зазор… Вот в него уже могу протиснуться я!
– Паралич! – внезапно понеслось мне в спину, и я застыла, глядя в спасительный проем и не в силах сдвинуться с места.
– Тва-а-арь, – раздался за спиной запыхавшийся голос Шаболданской, и я увидела, как проем снова начал закрываться.
Над головой, где-то в библиотеке, были слышны грохот и непонятный вой, но что там происходило, мне было узнать не суждено.
– Думала от меня сбежать?! – Мое горло захлестнула невидимая удавка, но я не могла даже застонать. Мир перед глазами вместе с закрывавшимся люком начал меркнуть, но в последний момент Шаболданская пришла в себя от гнева и развеяла магическое лассо. – Нет, так просто ты не подохнешь!
Люк над моей головой окончательно закрылся, отрезая последнюю надежду на спасение.
Или не закрылся?
Если бы я могла распахнуть глаза пошире, я бы это сделала, потому что в последний момент в закрывающуюся щель просунулся… палец? В смысле, огромный такой когтистый палец драконье лапы? Я не сразу поняла, что это вообще такое. Осознанию не помогал еще и дикий грохот в библиотеке, которым сопровождалось это действо. Похоже, ректор обернулся прямо там! Масштаб разрушений я не бралась даже представить, да меня это и не трогало. Важным было то, что не до конца закрывшийся люк не замкнул магический контур, и защита, на которую надеялась Шаболданская, не сработала! Более того, люк медленно, но верно прогибался под весом огромного ящера. Механизм затвора явно не рассчитан на такую колоссальную нагрузку. Что-то в стене громко щелкнуло, хрустнуло, и Шаболданская, опомнившись, понеслась в низ, не забыв прихватить с собой и меня. На этот раз левитировали совсем не так аккуратно, и я получила кучу синяков. Благо голова осталась невредима.
– Мама, сделай что-нибудь! – услышала я, когда снова оказалась в лаборатории. – Я же не могу лежать в пентаграмме и гадить под себя! – В нос ударил запах нечистот, и я увидела сидевшую на ведре с выпученными глазами Ландерию, которая гадила не переставая, как я им и пожелала. – Почему твою защиту ее проклятие не пробило, а мою да?! Опять дала мне слабый амулет?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Заткнись! – зло бросила Шаболданская и развернулась ко мне. – Сними с нее проклятие! – убрала с меня парализацию и тут же захлестнула на шее магический аркан. – Ну же!
А я бы, может, и сделала это – ага, может быть, когда-нибудь, – но на меня напал такой дикий хохот, что даже слезы брызнули из глаз. Нет, ну это нужно было видеть! Лемуры явно были родственниками у этой Ландерии. Так пучить глаза нужно уметь! Хотя нет, это природная особенность. Но самым забавным было то, что параллельно она жаловалась на жизнь, ругалась, трясла обрюзгшими щеками и… гадила, пытаясь при этом все равно куда-то бежать со своим ведром.
Нет, понятно, что сама ситуация совсем не смешная, но меня несло. Стресс последних нескольких часов не прошел даром, и я хохотала.
– У тебя что, крыша поехала? – рявкнула Шаболданская и потянула лассо. Я закашлялась от нехватки воздуха и начала приходить в себя. – Снимай проклятие! – снова рявкнула бывшая ректорша, и одновременном с этим на дверь лаборатории обрушился удар. Дверь выдержала. Но надолго ли хватит ее защиты?
– Что это?! – взвизгнула Ландерия.
– Дракон, – зло выплюнула Шаболданская.
– Но как?! Ты же говорила, что всегда успеешь обрушить коридор, и до нас никто не доберется?!
– Все из-за нее! – затягивая лассо на шее еще туже, прошипела магичка. – Ну же! Снимай проклятие!
Снять проклятие, произнесенное от души в минуту смертельной опасности, не так-то просто. Вернее, непросто даже для ведьмы, которая его наложила. Конечно, это не преднамеренное черное проклятие, наложенное по всем правилам, а обычное, которое со временем ослабнет. Но нужно как минимум сварить зелье и напитать его собственной силой с заговором на прощение. Именно поэтому нам, ведьмам, с первого курса внушают, что с проклятиями нужно обращаться осторожно. Да и наказания за них серьезные. Потому я их не любила и избегала и, как следствие, опыта в их снятии не имела. Но говорить это сейчас Шаболжанской было бы не самой лучшей идеей.
– Сейчас… Только удавку ослабьте, – прохрипела я.
– Ну же! – уже орала Шаболданская, с опаской поглядывая на содрогавшуюся под ударами дверь.
Но лассо все же ослабила, давая мне нормально дышать.
Я прикрыла глаза и сосредоточилась на ощущениях. Со стороны Ландерии я ощутила фон своей силы. Именно по нему следователи и определяют, кто именно наложил проклятие. Фон был насыщенным и сильным. Такое проклятие без вмешательства точно развеется еще нескоро. Хотя обычно у меня не получалось ничего долговечнее суток.
А еще я поняла, что снять его не могу. Без вспомогательных средств не могу. Но вот отодвинуть его действие хотя бы на десять минут можно попробовать. А к этому времени или все разрешится в положительную сторону, и с проклятием я разберусь потом, или… мне будет уже все равно. Нет, вру. Меня будет греть осознание, что эта мразь в человеческом обличье будет гадить всю жизнь без перерыва. Недлинную, к слову, жизнь. Жаль, что с Шаболданской этот фокус не прошел. За столько лет она обзавелась сильными артефактами, блокирующими ведьминское воздействие.
– Все, сняла, – соврала я, когда задуманное удалось, и дрожащей рукой вытерла пот со лба.
Отсрочка далась мне нелегко.
Шаболданская вопросительно уставилась на дочь.
– Кажется, прошло… – прислушиваясь к себе, ответила Ландерия и, нервно оглядываясь, попросила: – Дай бумажку.
Магичка с отвращением поморщилась и вздрогнула, когда дверь затрещала, и по ней прошла трещина.
– Потом подотрешься! Бежим!
Я уже задумывалась о том, как они собирались бежать из расположенной под землей лаборатории, и сильно удивилась, когда они бросились к тому самому стеллажу, на котором стояли журналы. Не размениваясь на магию, отодвинули его вбок, открыв нерукотворный лаз в стене. Видимо, и сама лаборатория была природной пещерой с двумя ходами. Один из них облагородили и вывели в библиотеку, а второй оставили на такой вот случай. Подозреваю, и ведьм для экспериментов доставляли по этому пути. Хотя могу и ошибаться.