Читать интересную книгу Кавказский принц - Андрей Величко

Так, окно кончается, пора опять снижаться… Когда я уже давал ручку вперед, мне показалось, что километрах в трех левее мелькнуло что-то белое. Парашют? Я довернул влево и через минуту едва не зацепил колесами приткнувшийся около группы чахлых кустов "Тузик". Еще один, без шасси и с побитым хвостом, лежал неподалеку. На кустах был натянут парашют, его-то я и видел. Я развернулся и снова прошел над местом. Из-под парашюта вылезли Михаил и еще какой-то летчик; Михаил отбежал метров на тридцать в сторону и лег на землю, раскинув руки – показывал мне наиболее удобное место посадки. Да что же ты, высочество, спиной-то в грязь, мысленно пожалел его я, небось дядя Жора уж как-нибудь и без подсказок сядет, а ты мне потом всю кабину изгваздаешь…

После короткого пробега я подошел ко вставшему Михаилу и только тут обратил внимание на пол второго пилота. Думаю, вы уже догадались, что он был отнюдь не мужским.

Михаил отряхнул куртку, встал по стойке "смирно" и отрапортовал:

– Господин полковник! Выполняя зачетный полет, из-за погодных условий я потерял ориентировку и, пока не кончился бензин, совершил вынужденную посадку. Сломано шасси и хвостовое оперение. Затем прилетела поисковая группа в составе сержантов Кузнецовой и Потаповой, они совершили нормальную посадку… Взлететь не пытались из-за ограниченного запаса бензина и погоды. Сержант Потапова серьезно больна, жар, сейчас без сознания. Лейтенант Романов.

– Хорошо, и пойдемте-ка к больной, лейтенант, – сказал я, доставая с заднего сиденья медицинский чемоданчик.

Мы залезли в палатку, довольно умело сооруженную на кустах из парашюта. Там лежала вторая орлица из Таниного гнезда. Я потрогал лоб, как мог послушал легкие… Хрен его знает, вроде есть хрипы. Да и с чего бы ей упасть в лежку, если не от воспаления легких? Я достал шприц и ампулу с пенициллином. Вот так бактерии и привыкают к антибиотикам, когда горе-медики без всякого диагноза колют лошадиную дозу, – подумал я.

Сделав укол, я повернулся к Михаилу.

– Связи нет, я проверял, вы сидите в ложбине. Взлететь с пассажиром я смогу, но только с одним. Так что приготовьтесь…

– Господин Найденов! – вскочило высочество и ткнулось макушкой в шелковый потолок. Оттуда ему за шиворот весело зажурчала струйка воды. – Георгий Андреевич, – продолжал Михаил уже тоном ниже, – я здоров и могу подождать, а больная не может!

– Ваше высочество, – буркнул я, собирая аптечку, – вам в детстве не говорили, что перебивать старших по возрасту невежливо? А если они еще и по званию старше, то вообще получается нарушение субординации. Вы бы хоть дослушали, прежде чем орать. Значит, приготовьтесь сидеть тут еще сутки или двое, если погода будет нелетной. Со мной полетит сержант Потапова. Вопросы, пожелания есть? Нет? Тогда пойдем, возьмёте сухпаи и плащ-палатки, мы в них больную завернем и донесем до самолета. Аптечку я забираю с собой, вдруг и мне придется садиться на вынужденную.

Через десять минут я взлетел и, поднявшись выше первого слоя облаков, вышел на связь с Михаиловкой.

– Первый, Первый, я Дядя. Объект найден, здоров, сидит в квадрате двадцать семь, северо-запад, в ложбинке между холмами. Там же и пропавшая поисковая группа. Один из ее состава болен, везу его. К прилету подготовить место в госпитале, есть подозрение на воспаление легких.

К моей посадке у края полосы уже собрался народ во главе с Гошей. Пассажирку, наверху было пришедшую в сознание, но сейчас снова отрубившуюся, бегом унесли в санчасть. Я подошел к Гоше.

– Не знаешь, что про погоду говорят? Лететь прямо сейчас – это при малейшей задержке садиться придется в темноте.

– Вроде назавтра обещают улучшение.

– Тогда, пожалуй, завтра с утра и полетим за оставшимися. Мишке еще надо самолет проверить, он за день порядочно налетал. И давай вечером зайдем в санчасть, а то не померла бы там девочка ненароком.

Следующим утром погода действительно была поприличнее, и мы с шеф-пилотом вылетели за высочеством, куковавшим под парашютом в компании оставшегося сержанта. Стандартный "Тузик" не мог слетать туда и обратно на одной заправке, поэтому на задних сиденьях у меня и у Мишки было по канистре с бензином.

Земля чуть подсохла, сели мы без проблем. Слили весь бензин в Мишкин самолет (мой "Тузик ВК" дозаправки не требовал), погрузили сержанта Кузнецову, как более легкое существо, к Мишке, а высочество – ко мне. Через полтора часа мы были в Михаиловке.

Прежде чем отправиться назад в Георгиевск, я провел разбор поднявшего такой переполох полета.

– Итак, вы прошли первую контрольную точку. Что было дальше? – поинтересовался я.

– Примерно через двадцать километров нижняя кромка облачности опустилась ниже ста метров, и я решил подняться над ней.

– А что по этому поводу говорилось в полетном задании, процитировать можете? – от этого вопроса Михаил поежился, но честно отбарабанил:

– При невозможности продолжения полета согласно утвержденному плану вернуться на аэродром, а если и это невозможно – идти на вынужденную посадку…

– Вот именно. И если бы вы поступили так, контрольный полет был бы вам засчитан. А сейчас – нет. Какую ошибку вы еще совершили, можете сказать?

– Не учел направления ветра при посадке, – вздохнул Михаил.

– Не только. В случае потери ориентировки наставление по производству полетов предписывает сразу искать место для вынужденной посадки, а не тянуть до последних капель бензина. То, что вы сели как подбитая ворона, это следствие.

– В общем, так, – продолжил я после паузы. – Любого другого за такой полет я понизил бы на ступень без размышлений. Вы останетесь лейтенантом просто потому, что вообще-то я собирался представлять вас к капитану, за образцовый порядок в летной школе. Мне, честно говоря, удивительно, как это именно вы ухитрились учудить такое.

Высочество виновато молчало.

– Далее, – продолжил я. – Какие выводы следует сделать из этого инцидента?

– Думаю, такие, – поднял глаза Михаил, – во-первых, надо издать приказ, где будет указано на недопустимость подобных нарушений. Во-вторых, составить штатное расписание и инструкцию по поиску потерпевших аварию самолетов, сейчас это носило характер импровизации.

– Первое ни к чему, всякая инструкция априори подразумевает недопустимость ее нарушения, так что я такой приказ писать не буду, а вот со вторым согласен. Организуйте аварийно-спасательную службу, припишите к ней лучших пилотов и соответствующую технику – тут вам и карты в руки, как лицу, знакомому с проблемой не понаслышке. Вроде все.

– Можно не относящийся к делу вопрос? – несколько неуверенно спросил Михаил. – Наташа… Сержант Потапова – она выживет?

Я с интересом поглядел на него. Даже вроде волнуется…

– А что ей, помирать по такому незначительному поводу? Уже пошла на поправку.

Понятно, я не стал ему говорить, что сразу после полета мы с Гошей, выгнав из палаты врача, стаскали девушку через портал и обратно. Но, получается, про факт моего посещения санчасти Михаил уже знал.

В Георгиевск мы вернулись опять через два портала. То, что мы двое суток не выходили из Гошиной резиденции, никого особенно не удивило. Я вскользь обмолвился, что мы с высочеством решали очередную секретно-техническую проблему, такое и раньше бывало. В документах Михаиловской летной школы никаких следов нашего пребывания не содержалось, это я проверил. Просто не хотелось слухов, что эти вот могут одновременно находиться в двух разных местах.

На Гошу эта история произвела довольно сильное впечатление.

– Он же вполне мог разбиться, например, если бы облака были до земли, – заметил мне Гоша.

– Мог бы. И что? Жить вообще опасно. Ну, в авиации чуть опасней, чем просто в великих князьях, но ненамного. Это удивительно, что пока на "Святогорах" никто не гробанулся, видно, удачная машина получилась, опять же летает невысоко, недалеко и не быстро. Но вечно так не будет, раз катастрофа вероятна, когда-нибудь она случится. А чтобы она случилось не с нами и вообще попозже, надо инструкции соблюдать, блин! Для кого я последние глаза портил, по ночам их пишучи?

После этого случая Гоша все-таки издал приказ по ИВВФ, где указывал на необходимость точнейшего соблюдения инструкций и пояснял, что их нарушение может быть оправдано только в исключительных случаях и всякий раз будет предметом самого тщательного разбирательства. Видя такое служебное рвение, я даже позавидовал и тоже разразился бумагой, в которой лейтенанту Полозову, а также сержантам Кузнецовой и Потаповой объявлялась благодарность с вручением денежной премии. И еще одной, в которой моему заму по первой летной школе хорунжему Храбрецову (не пора ли его авиационным капитаном сделать?) предписывалось создать аварийно-спасательную службу. А то вдруг и здешнее высочество потеряется?