Читать интересную книгу Суровая мужская проза - Андрей Бондаренко

– А ещё в «Милонге» размещена опорная точка нашего «Эскадрона смерти», – язвительно хмыкнула Лиза. – Причём, точка значимая, не из последних, мамина любимая.

– Луиза Никоненко-Сервантес! Немедленно прекрати – разглашать государственные тайны. Накажу.

– Ой, боюсь, боюсь. Только не бросай меня, добрый и милый папочка, в колючие кусты…

Они оперативно купили два билета на самолёт, вылетавший в Мендосу, а уже через десять минут пассажиров – по громкой связи – попросили пройти на посадку.

– Ну, вот, не удалось попрощаться по-человечески, – огорчился Никоненко. – Я-то думал, что мы ещё посидим в тутошнем ресторанчике, выпьем, вспомним старое, поболтаем о всяком и разном…

– На обратном пути, Никон, обязательно и всенепременно поболтаем, – обнадёжила Александра. – Подойди, Лизок, ко мне, расцелую на прощанье в румяные щёчки…

– Не возражаю, – чопорно известила девчушка. – Целуйте на здоровье, если вам очень хочется…. Только, тётенька Александра, вы паричок-то поправили бы. А то он слегка сбился на сторону…. Папочка, а ты, случаем, ничего не забыл? Может, нашим гостям надо немного денежек дать на дорожку?

– Точно! – Алексей звонко хлопнул ладонью по лбу, после чего протянул Егору пухлый кожаный бумажник. – Извини, ранний склероз, наверное. Совсем вылетело из головы. Держи, Леон, пользуйся. И ни в чём – себе и супруге – не отказывай. Всё, ребята, вам уже пора. Как говорится, всевозможных благ и, главное, мягкой посадки…

– Значит, «внедрили» Алексея Никоненко в засекреченную аргентинскую спецслужбу? – вытаскивая из корзинки очередной красно-терракотовый подосиновик, спросил-подытожил Горыныч-младший. – Элегантно проделано, надо признать.

– А что в этом такого? – удивился генерал-лейтенант в отставке. – Кому-то надо и за южно-американским сектором присматривать…. Не так ли? То-то же…. Чего это, Пашенька, ты так недоверчиво морщишься?

– Попахивает каким-то южноамериканским мелодраматическим телесериалом, – неопределённо передёрнул плечами Сомов. – Сплошные родственные связи, насквозь случайные совпадения, якобы неожиданные пересечения…. Странно это всё. Странно и весьма подозрительно…

– Абсолютно ничего подозрительного, странного и криминального, – многозначительно улыбнувшись, заверил Виталий Палыч. – Поясняю, так и быть, для особо-въедливых персон…. Итак, начало двадцатого века, Россия. В Смольном институте, предназначенном для девиц благородного происхождения, учились две родные сестры. Чему, спрашиваете, учились? Тому, что должны знать все образованные и интеллигентные люди: иностранным языкам, географии, основам классической философии, истории человеческой цивилизации и культуры, манерам приличного поведения, ну, и так далее, по расширенному списку…. Потом случилась-приключилась приснопамятная Октябрьская революция, и о благородном происхождении пришлось забыть навсегда. А сёстры вышли замуж за чекистов. Так, вот, получилось. Видимо, капризной Судьбе это было угодно. Старшая – за чекиста Громова. Младшая – за Крестовского…. Потом, уже в конце тридцатых годов прошлого века, супругов Крестовских отправили в далёкую Аргентину – в качестве резидентов советской внешней разведки. Естественно, что при этом они – по всем официальным документам – «превратились» в Сервантесов…. И что, спрашивается, странного и случайного, если прямые потомки тех родных сестёр, посещавших когда-то Смольный институт, до сих пор общаются между собой? Нет, боец Сомов, ты не молчи, как тот упёртый молодогвардеец…. Отвечай, когда спрашивает старший по званию!

– Ничего странного, подозрительного и случайного, – вынужден был признать Пашка. – Извините, экселенц. Погорячился.

– То-то же. Ладно, прощаю на первый раз. Так и быть…. Перехожу к Александру Романову. То бишь, рассказываю про его сложный и запутанный путь жизненный[19]…. А вы, ребятки, не сачкуйте. Активней ножиками работайте, активней. И всю грибную мелочь откладывайте, пожалуйста, на мариновку. Маринованные грибочки – под холодную водочку – самое милое дело. Всем рекомендую. То бишь, только тем, кому уже восемнадцать лет исполнилось. Гы-гы-гы…

Глава восемнадцатая

Весенняя охота

Итак, Романов подал рапорт об увольнении из славных Рядов и – после окончательного выздоровления – вернулся в родимый Питер, в пустую, мрачную и пыльную «двушку»: за время его долгих воинских странствий по ближнему и дальнему зарубежью отец с матушкой (почти одновременно), «переселились» в Мир иной.

Щедрая и справедливая Родина – при выходе на гражданку – выписала Саньке энное количество хрустящих денежных знаков. Много выписала? Мало? Трудно ответить однозначно на этот каверзный вопрос. По крайней мере, на серьёзный четырёхмесячный запой – с регулярными «выходами из-за печки» – хватило.

В один прекрасный момент деньги успешно закончились, вчерашние собутыльники, сообразив, что к чему, дружно разбрелись в разные стороны, а Романов – к собственному удивлению – чётко осознал, что прощанье с «армейским периодом» состоялось, и пора двигаться дальше. То есть, в жизнь штатскую, скучную и насквозь-мирную…

С трудоустройством, как и предсказывал покойный отец, никаких особых проблем и сложностей не возникло. Как-никак, отставной заслуженный «грушник», орденоносец с приличным боевым опытом, полиглот и всё такое прочее.

Уже через год с небольшим, сменив несколько второстепенных должностей, Санька возглавил «охранную службу» одного из питерских частных банков. Не последнего банка, но и не первого. Средненького такого, честно говоря, и – на первый взгляд – ничем непримечательного.

Хорошая зарплата, регулярные премиальные, высокий социальный статус, на совесть отремонтированная и со вкусом обставленная квартира, уважение подчинённых и окружающих. Да и Иван Иванович Николаев, единственный владелец банка, к Романову откровенно благоволил. То есть, включил его в закрытый перечень личных друзей-приятелей – регулярные совместные посиделки, выезды на рыбалку и охоту, пьяный банный трёп, податливые элитные проститутки…

Но вскоре произошло важное событие, в корне поменявшее Санькин мирный и устоявшийся жизненный уклад.

Это случилось в первых числах апреля месяца, под Всеволожском. Николаев пригласил на выходные в свой загородный дом.

В пятницу вечером они от души попарились в русской жаркой баньке, славно покувыркались с девчонками-профессионалками, а потом, уже ночью, усадив сонных барышень в такси, нарезались – различными импортными алкогольными напитками – до пошлого поросячьего визга.

Суббота, естественно, началась в мутных серо-жёлтых тонах. Голова отчаянно трещала и буквально-таки раскалывалась на части. Пальцы мелко-мелко и противно подрагивали. Во рту было нестерпимо кисло и сухо.

После классической пивной опохмелки (под вяленую рыбку, понятное дело), слегка полегчало, и повеселевший банкир предложил:

– Пошли, Санёк, прогуляемся немного. Подышим свежим апрельским воздухом. Заглянем – по дороге – к одному крутому человечку. Языками почешем…

На улице было хорошо – свежо, светло и звонко. Северная питерская весна ещё только робко стучалась в двери, на просёлочной дороге (очень хорошей и ровной), лежал плотный сизый снег, а с крыш – на солнечной стороне улицы – лениво капала первая капель.

Минут через двадцать пять дорога привела их к солидному полосатому шлагбауму, за которым располагался большой коттеджный посёлок. То есть, высоченный бетонный забор, шлагбаум, крохотная чёрно-белая будка охраны и, собственно, сам посёлок.

Банкир громко и солидно откашлялся.

Через полминуты шлагбаум плавно занял вертикальное положение, и широкоплечий охранник в комбинезоне защитного цвета, выбравшись из будки, вежливо предложил:

– Проходите, Иван Иванович! Всегда рады вас видеть…. Этот человек с вами? Хорошо, понял. И вы, мужчина, проходите.

Отойдя от шлагбаума метров на пятнадцать-двадцать, Санька, с любопытством покрутив головой по сторонам, спросил:

– Кто, интересно, живёт в этом милом и симпатичном населённом пункте?

– В основном, чиновники, депутаты, силовики всех мастей и уровней, – презрительно хмыкнул Николаев. – Ну, и их жёны, дети, внуки и прочие родственники. А также бизнесмены, обслуживающие весь этот вороватый и наглый сброд…. Понятное дело, что это их загородные дома, а в Питере и шикарные квартиры имеются.

– Почему же, Иваныч, твоя дача располагается на отшибе, а не здесь, среди жилищ таких значимых, важных и уважаемых (в официальном порядке), персон?

– Видишь ли, дружище, я человек совсем другой породы. Одиночка, так сказать. Один бизнес делаю. Один прибыль получаю, вкладываю и трачу. Лично отвечаю за все редкие деловые неудачи-проколы, а так же за всяческие нарушения действующего Законодательства…. А эти мутные деятели, ведомые природным инстинктом, наоборот, так и норовят сбиться в одну пошлую кучу. Зачем? Так им, крысам прожорливым, проще и спокойней сосуществовать. Присматривают друг за другом. Совещаются. Шепчутся. Общаются. Строят совместные долгоиграющие планы и изощрённые козни против общих врагов. Делятся наболевшими проблемами и текущими заботами. Каста, так сказать…. Нынче вся наша Россия – чётко и однозначно – разделена на касты. Нет больше никакого народа – единого и неделимого. Сплошные касты, кланы и сословия. Жаль…