Читать интересную книгу Замуж за принца - Элизабет Блэквелл

Я безутешно бродила по безлюдному саду. На грядках с лекарственными травами уже начали появляться первые ростки. Я спрашивала себя, увижу ли я эти растения в полном цвету. Мысль о том, что жизнь здесь будет продолжаться и без меня, казалась мне непостижимой.

— Элиза.

Это была Флора, которая появилась, как обычно, бесшумно, на свой манер. Если бы я не знала о ее полной безвредности, я бы поверила в ее способность мгновенно появляться и исчезать.

— Дело сделано? — спросила она.

Я чувствовала, что она встревожена судьбой солдат так же, как и я. Я взглянула на небо. Солнце стояло практически в зените.

— Думаю, что уже сделано, — отозвалась я. Затем, осмелев от ласкового и сочувственного взгляда Флоры, я с горечью произнесла: — Три человека мертвы, и ради чего? В темном лесу лук оказался случайно направлен не в ту сторону. Кто угодно мог совершить такую ошибку!

— Нет, это не ошибка, — тихо возразила Флора. Ее лицо было искажено горем, так же, как и лицо короля, когда он сообщал о смерти друга. Это впервые воочию напомнило мне о том, что они кровные родственники. — Стрела пронзила сердце лорда Стеффона. Кто-то в него прицелился.

— Я не могу поверить в то, что это был один из них! — покачала головой я.

— Я тоже.

Флора принялась быстро ходить по дорожке. Подол ее юбки чертил дорожку в пыли.

— У стрелы, убившей лорда Стеффона, было темно-зеленое оперение. Ни у кого из людей короля таких стрел нет. Это было сообщение королю. И мне.

Я вспомнила вызывающе зеленое платье Миллисент в тот день, когда она прокляла Розу. Странную зеленую фигурку, которую она вложила мне в руки. Зеленую бархатную накидку, которую она так часто и с таким артистизмом набрасывала на плечи.

— Миллисент? — в ужасе спросила я.

Флора скорбно кивнула.

— Но как?

— Она умеет заставлять других исполнять свою волю. Тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было.

Я застыла на месте, уязвленная этой фразой, в которой мне послышался упрек. Но в голосе Флоры не было жестокости. Это была простая констатация факта.

— Вы сказали о своих подозрениях королю? — спросила я.

— Ранолф никогда особенно не ценил мое мнение. Он согласился с тем, что этот план могла инспирировать Миллисент, но он также уверен в том, что роковую стрелу выпустил один из людей лорда Стеффона. Он предпочел повесить всех троих, но не допустить того, чтобы виновный ушел от наказания. Но я считаю, что это дело рук другого человека, и он позаботился о том, чтобы его не заметили. Несколько дней назад король тайно отрядил в Бритнию своих солдат. Они должны задержать мою сестру, но ко времени их прибытия ее там уже не будет. Я не знаю, где она станет искать пристанища и какой вид примет ее месть. Но я не сомневаюсь в том, что она не сдастся. Вот почему мне нужна ты, Элиза. Ты должна продолжить мою работу, когда я уйду.

— Не надо так говорить... — взмолилась я, но она меня оборвала.

— Я должна. Я не знаю, сколько у меня осталось времени. Если я умру завтра, Миллисент об этом узнает. И она придет за Розой.

Она остановилась прямо передо мной, и я впервые увидела, что она по-настоящему испугана. Когда она пообещала королеве, что защитит ее семью, мы ей поверили. Сейчас я увидела трещины в ее уверенности. Флору начали мучить сомнения. Мне стало страшно.

— Я не могу, — прошептала я, и мое лицо сморщилось от стыда.

Как можно было полагаться на то, что я смогу отпугнуть такую женщину, как Миллисент? Это злобное создание умело вторгаться в мой рассудок, подчиняя его своей воле.

— Я никому не пожелала бы такой ноши, — устало произнесла Флора. — Но ты единственная, в кого я верю. Элиза, я так устала. Я не знаю, как долго я еще смогу ей противостоять.

Я могла уклониться от этой ответственности, но тогда я никогда не простила бы себе, если бы с Розой или королевой Ленор что-то случилось. Я вспомнила лицо королевы, постаревшее за такой короткий срок, и свое обещание никогда ее не покидать. Я представила себе, как будет болеть и угасать Роза. Нет, — поклялась я себе. — Я этого не допущу.

— Скажите мне, что я должна делать, — произнесла я.

Флора просияла, и я увидела, какой красивой она была в своей

беззаботной юности. Она взяла меня за руку и похлопала по ней ладонью другой руки. Ее сухие пальцы показались мне хрупкими, как луковая шелуха.

— Единственным надежным оружием против такой ненависти является любовь, — произнесла она. — Ты способна глубоко любить, Элиза, и ты даже представить себе не можешь, какая это мощная защита.

В ответ на мои дальнейшие расспросы Флора сказала, что мы обо всем поговорим в свое время. После того как она ушла отдыхать, я еще какое-то время ходила по дорожке, пока смятение, затуманивавшее мое видение собственного будущего, не рассеялось. Когда я вышла во двор замка, внутренне собравшись и подготовившись к тому, что могло меня там ожидать, он уже кишел людьми, возвращавшимися с казни. Они болтали и улыбались, как будто наблюдали за турниром, а не смертью людей на виселице. Они считали, что правосудие свершилось, даже не догадываясь о той опасности, которая продолжала им угрожать. Мне хотелось закричать и предупредить их о том, что такое самодовольство нас всех погубит.

У ворот мне пришлось переждать въезжающую во двор процессию экипажей. Наконец, мне показалось, что путь свободен, и я шагнула вперед и тут же в ужасе замерла на месте, когда передо мной вдруг шарахнулась в сторону лошадь, взрыв копытами землю всего в нескольких дюймах от моих ног. Животное дрожало, испуганное окружающей его толпой, и только сильная и уверенная рука могла удержать его в узде. Я рассерженно закричала на возницу.

Возницей оказался Хорик. Он обмяк на сиденье и расслабленно держал обвисшие вожжи.

— Смотри, куда прешь, мисси, — протянул он.

— Смотри за своей лошадью, — огрызнулась я.

Экипаж остановился, потому что проезд был закрыт каретами, заехавшими во двор раньше. Я подняла глаза на угрюмое лицо Хорика, и он что-то пробормотал, закатив глаза. Если бы это был кто-то другой, я бы отвернулась, не обращая на него внимания, но неуважение Хорика привело меня в ярость.

— Что ты сказал? — прошипела я.

— Я только заметил, что и без таких, как ты, разберусь, как мне управлять лошадью.

Как будто стремясь разозлить меня еще сильнее, он сильно хлестнул бедное животное по спине, хотя оно могло пройти лишь несколько шагов.

— Придержи язык! — закричала я. — Королева узнает о твоей наглости!

Окружающие дружно обернулись, чтобы понаблюдать за разворачивающейся сценой, а Хорик уставился на меня с напускным испугом на лице. Моя несдержанность сделала его хозяином положения, и я поспешила уйти, пока ситуация не успела обостриться. Мое мрачное настроение только усугубилось, пока я шла по улицам Сент-Элсипа. Город, который всего несколько лет назад произвел на меня такое впечатление, теперь казался моим усталым глазам обшарпанным и захолустным. Это было место, жителей которого устраивала жизнь в полном невежестве, и они радостно праздновали смерть невинных людей.

Я толкнула дверь в мастерскую Ханнольта и увидела Маркуса. Он сидел в углу комнаты за простым деревянным письменным столом, на котором лежала раскрытая бухгалтерская книга. На мгновение я воочию увидела его в среднем возрасте. Он с довольным видом сидел в этой же комнате и что-то писал в книге за этим же столом. Он удивленно вскинул голову, но его лицо тут же озарила радость.

— Элиза! Что привело тебя в город? Казнь?

— Нет, — резко ответила я. — Я пришла поговорить с тобой.

Мой тон его, похоже, озадачил. Он встал из-за стола, вопросительно глядя на меня, и кивнул на дверь. Из-за портьеры, за которой находилась жилая часть мастерской, доносились приглушенные голоса его родителей. Вслед за Маркусом я вышла на улицу. За все то время, которое мы встречались, мы почти никогда не оставались наедине. И разговор, которому предстояло изменить наши жизни, тоже состоялся в присутствии десятков спешащих домой горожан.

Он хотел взять меня за руки, но я отстранилась, зная, что его прикосновение ослабит мою решимость.

— Маркус, я не могу покинуть королеву.

—  Я думал, что ясно дал тебе понять, — скорее озадаченно, чем сердито отозвался он. — Я не создан для жизни среди знати.

— Откуда ты это знаешь, если ты даже не попытался?

Лицо Маркуса окаменело.

—  Ты думаешь, что я не замечал, как насмешливо поглядывали на мою одежду твои подружки-служанки? Да они даже окликали меня не по имени, а «эй, башмачник». Я не обращал внимания на все эти оскорбления, потому что их мнение не имеет значения. Но оно не могло бы меня не задевать, если бы я переселился в замок. Мне пришлось бы подобострастничать перед жеманными придворными, которых интересуют только сплетни да кто за каким столом сидит.