на большое расстояние в британской истории.
Фотограф Джон Томпсон и журналист Адольф Смит завершают серию памфлетов под общим названием «Уличная жизнь в Лондоне». Это первое исследование условий жизни бедноты, сопровождаемое фотографиями.
В Соединенных Штатах Америки фотограф Эдвард Мейбридж изучает движения животных при помощи последовательной фотографии, используя ряд камер, срабатывающих поочередно. Его работа приведет к изобретению движущихся картинок и синематографа.
Во время русско-турецкой войны (1877–1878) артист мюзик-холла Дж. Х. Макдермотт поет «Военную песнь», которая становится очень популярной в лондонском МЮЗИК-ХОЛЛЕ «ПАВИЛЬОН»:
Сражаться бритты не хотят, но ежели припрет,У нас есть люди, корабли и деньги тоже есть.Мы раньше били Медведéй — пока мы бритты, брат,Константинополь не видать им как своих ушей.
Термин «ура-патриотизм» в дальнейшем станет устойчивым эпитетом британского империализма, который в викторианскую эпоху оказался на самом пике.
Эксперименты фотографа Чарльза Беннета с фотографией на сухой желатиновой пластине становятся огромным шагом вперед для этой новой технологии. Теперь фотографам больше не нужно таскать с собой портативную темную кабинку. Повышается светочувствительность материалов, можно использовать более короткую выдержку и получать более качественные снимки. Вскоре будет изобретена катодно-лучевая трубка.
Глава первая. Неразгаданные загадки моря
Солнечным весенним утром 1878 года пароход «Ингрид Линд», гордость англо-балтийских морских перевозок, исчез где-то на просторах Балтийского моря.
На борту был груз – детали к станкам – и несколько пассажиров, следовавших из Гамбурга в Ригу. Путешествие оказалось небогато событиями; пароходу едва исполнилось два года, он был отлично оснащен и обладал превосходными мореходными качествами, да и погода не подвела. Спустя день, после того как он отплыл из Гамбурга, его видели со шхуны, двигавшейся в противоположном направлении, – суда обменялись сигналами. Еще через два часа в той же части моря «Ингрид», если бы та продолжала идти заданным курсом, должна была засечь барка. Но с барки ничего не видели.
Пароход пропал так неожиданно и бесследно, что журналисты тут же почуяли поживу наподобие историй об Атлантиде… или хотя бы о «Марии Селесте»[1]… или на худой конец о Летучем Голландце. Первым делом они раскопали, что на борту «Ингрид» находился председатель Англо-балтийского пароходства с супругой и дочерью, и мигом наводнили первые страницы газет статьями о первом путешествии несчастной крошки… О том, что никакая это не крошка, а молодая леди восемнадцати лет, страдающая таинственной болезнью… О том, что на корабле лежало проклятие бывшего матроса… Что груз состоял из гибельного сочетания взрывчатки и алкоголя… Что в капитанской каюте на видном месте стоял некий идол из Конго, отобранный капитаном у одного африканского племени… Что именно в этой части моря время от времени внезапно возникает гигантский водоворот и затягивает корабли в чудовищную пещеру в центре земли… – и так далее, и тому подобное.
История получила известность и еще долго всплывала в книгах с характерными названиями вроде «Неизведанный ужас глубин».
Однако если фактов нет, даже самый ушлый и изобретательный журналист в конце концов сдуется. В этом случае фактов не было и не предвиделось: был корабль, и вот его нет. Только море, солнце и пустота.
Несколько месяцев спустя одним холодным утром пожилая леди постучала в дверь конторы, находившейся в финансовом сердце Лондона. На двери конторы было написано: «С. Локхарт, финансовый консультант». В следующее мгновение женский голос крикнул изнутри: «Войдите!» – и леди вошла.
С. Локхарт («С» выступала полномочным представителем «Салли») стояла у захламленного стола. Это была привлекательная молодая женщина примерно двадцати двух лет, белокурая, с темно-карими глазами. Пожилая леди вошла в комнату и тут же остановилась, потому что у камина стояла черная как ночь собака – самая большая, какую она видела в жизни. Судя по внешнему виду, это была помесь бладхаунда, немецкого дога и вервольфа.
– Сидеть, Чака! – скомандовала Салли, и чудовище мирно уселось, но даже сидя доставало головой до пояса хозяйки.
– Мисс Уолш, не так ли? Добрый день. Как поживаете?
– Не сказать, чтобы хорошо, – старушка пожала протянутую ей руку.
– О, мне так жаль, – ответила Салли. – Прошу вас, садитесь.
Она смахнула с кресла бумаги, и гостья с хозяйкой уселись по обе стороны от камина, в котором пылал огонь. Пес улегся, положив огромную голову на лапы.
– Если не ошибаюсь… Минуточку, у меня тут ваше досье… В прошлом году я помогала вам с кое-какими вложениями, – начала Салли. – У вас было три тысячи фунтов, так? И я посоветовала вам инвестировать в морские перевозки.
– Лучше бы вы этого не делали, – сказала мисс Уолш. – По вашему совету я купила акции Англо-балтийской компании. Возможно, вы вспомните.
Салли вытаращила глаза. Мисс Уолш, обучившая географии сотни девочек, да и вообще человек проницательный, прекрасно знала это выражение лица: так выглядит тот, кто совершил ужасную ошибку, только что это осознал и готов к последствиям.
– «Ингрид Линд», – прошептала Салли. – Ну, конечно… Еще один пароход, который утонул… Помню, я читала в «Таймс». Ох, боже мой!
Она вскочила и сняла большой альбом газетных вырезок с полки у себя за спиной. Пока она торопливо листала его, мисс Уолш аккуратно сложила ручки на коленях и принялась оглядывать комнату. Комната оказалась чистой и прибранной, хотя обивка мебели была потертой, а ковер изрядно полинял. В камине весело трещал огонь, над ним посвистывал чайник. Книги и папки на полках, карта Европы на стене создавали деловую атмосферу.
А вот мисс Локхарт выглядела сейчас довольно мрачно. Она убрала прядь светлых волос за ухо и села в кресло, раскрыв на коленях объемистый том.
– Англо-балтийская компания рухнула, – сказала она. – И как я могла пропустить… Что же случилось?
– Вы сами упомянули «Ингрид Линд». Было и еще одно судно – только не пароход, а шхуна. Оно тоже исчезло. А третье русские власти конфисковали в Санкт-Петербурге. Понятия не имею, почему, но компании пришлось заплатить немыслимый штраф, чтобы его отпустили. У этого события десятки причин. Когда вы рекомендовали купить акции, компания процветала, что и говорить. Я так радовалась вашему совету. А через год все пошло прахом.
– Насколько я вижу, компания перешла в другие руки. Я об этом в первый раз читаю… Вырезки я делаю на будущее – для справочного аппарата, так сказать, но читать успеваю не всегда. А разве у них не было страховки на случай гибели кораблей?
– С этим возникли трудности. «Ллойд» отказался платить, деталей я не поняла. Неудач было так много и все настолько внезапные, что впору поверить в проклятие. Или в злой рок.
Старая леди с абсолютно прямой спиной сидела в кресле, обитом выцветшей тканью, устремив задумчивый взгляд в огонь.
– Я, конечно, понимаю, что все это вздор, – сказала она, снова поглядев на Салли. – Если в вас сегодня попала молния, это вовсе не значит, что она не попадет в вас и завтра. С теорией статистики я