Читать интересную книгу Сирота - Николай Дубов

Чем больше она молчала, тем тише становилось в комнате и тем больше съеживался на своем месте Валерий.

— Вот что, ребята, — сказала наконец Людмила Сергеевна, — вопрос в повестке дня сформулирован неправильно… По моей вине, — сейчас же оговорилась она. — И вообще, я думаю, лучше сначала обсудить его на совете отряда, а потом, если нужно, вынести на сбор.

— Так закрывать собрание?

— Закрывай. А совет пусть останется.

Ребята разошлись, остались только члены совета отряда и нахохлившийся Белоус.

— Ты тоже можешь идти, — сказала Людмила Сергеевна.

— Так про меня же будете…

— Ничего, когда надо будет — позовем…

Такого еще не было. Ругали его всегда при всех. Валерий, втянув шею и раскрыв рот, во все глаза смотрел на Людмилу Сергеевну. Тарас подошел и легонько стукнул его под нижнюю челюсть:

— Закрой! И давай не задерживай.

Валерий вышел.

— Совсем не о том пойдет речь, о чем думаете вы, — сказала.

Людмила Сергеевна. — Через неделю будет день рождения Валерия. Я предлагаю его отпраздновать…

Члены совета дружно рассмеялись. Они поняли: Людмила Сергеевна предложила это нарочно, и с удовольствием смеялись веселой шутке.

— Я предложила совершенно серьезно.

Смех затих.

— Вы помните, какой это хороший праздник в семье — день рождения!

Надо ввести и нам. Семья у нас большая, именинников будет много… А начать я предлагаю с Белоуса.

Ребята переглянулись.

— Тю! Да он же хулиган!..

— Босяк!

— Лодырь!

Кира вскочила и, захлебываясь от возмущения, перечислила преступления Валерия: он плохо учится, ничего не хочет делать, по-уличному ругается, пишет на стенах всякие гадости… Обижает маленьких, делает пакости девочкам и всем, кто послабее. Он не честный, а врун и вообще — гад!.. И такому устраивать именины?! Если уж начинать, так с кого-нибудь стоящего… А если таким делать именины, тогда она просто не знает, что…

— Правильно!

— Пусть заслужит!

— Все это я знаю, ребята, — сказала Людмила Сергеевна. — И не согласна с вами. Вы думаете, что Белоус плохой, а я думаю, что он только притворяется таким. Из озорства, из молодечества… И, может быть, назло. Вы, мол, считаете меня плохим, ну, я и буду плохим… Так ведь тоже бывает! А как к нему относятся?..

— А что, плохо? Только и знаем нянчимся…

— Да, но как? Ругаем да прорабатываем, будто он бог весть какой преступник… А он просто мальчик. Пока еще не слишком большой и не слишком умный…

— То верно! — сказал Тарас.

— И ему так же, как и вам, будет приятно, если отпразднуют его день рождения…

— Ну вы ж и хитрые! — лукаво прищурился Тарас.

— Не очень, — улыбнулась Людмила Сергеевна.

И все тоже заулыбались.

— Выходит, подарки ему надо дарить? — спросил Митя.

— Конечно.

— А пирог? — подхватила Кира. — Ой, какой пирог мама делала! С вареньем…

— Правильно: и пирог. Чтобы был настоящий праздник. Вот давайте все и обдумаем… Только ему ничего не говорите, держите пока в секрете…

В секрете не удержали. Дня два растерянная ухмылка не сходила с лица Валерия. Он не знал, как следует отнестись к предстоящему празднику, и подходил то к одному, то к другому:

— Слыхал? Мине именины делают… Вот чюдаки!

23

"Чудаки" старались изо всех сил. Ефимовна с трудом отбивалась от советчиц и добровольных помощниц. Нового председателя совета и Людмилу Сергеевну осаждали предложениями купить, сделать, подарить.

Осуществить все эти предложения — Валерию понадобилась бы кладовка, чтобы хранить подарки, а продовольствия хватило бы на целую зимовку.

Тарас Горовец, именины которого никогда не праздновали и в семье, считал это ненужной выдумкой и недовольно ворчал:

— Да что он, с голодного краю, чи шо? Надумали! Да вин трисне, а не поест!

Людмила Сергеевна вынуждена была охлаждать не в меру разыгравшееся усердие, и совет отряда постановил: по одному подарку от мальчиков и от девочек. Дело не в количестве. Лучше устроить вечер самодеятельности, чтобы было весело. Подготовкой вечера занялась Ксения Петровна, и каждый день до самого отбоя из столовой доносились музыка, топот и веселые голоса.

Проснувшись в воскресенье, Валерий не спешил вставать — он не спешил никогда, — потянулся и вдруг заметил, что брюк и рубашки на спинке кровати нет. Он вскочил, заглянул под кровать — там тоже не было.

— Ребята, кто мою робу взял?

К нему повернулись удивленные лица:

— А кому она нужна?

— Да бросьте разыгрывать! Кто спрятал?

Валерия и его койку окружили:

— Никто не прятал. Ты поищи получше. Сам небось засунул…

— Нужно мне совать…

Но Валерий все-таки проверил всю постель, еще раз заглянул под кровать. Одежды не было.

— Ну чё, в самом деле… — начал злиться Валерий.

— А это что? — показал Митя на сверток в газете, лежащий на тумбочке.

Валерий развернул газету — там лежали новые брюки и рубашка.

— Это не мои…

Тарас деловито пощупал материал:

— Ничего! Даже жалко…

— Чё жалко?

— Все одно скоро порвешь.

— Так это мине?

— А кому же? У тебя на тумбочке — значит, тебе.

Валерий недоверчиво посмотрел на ребят, на обновку и осторожно, словно боясь обжечься, начал одеваться. Обновка громко шуршала и пахла мануфактурным магазином.

— Ну прямо хочь картину с него пиши! — засмеялся Тарас.

Новый костюм стеснял Валерия. Он привык к своей всегда измятой и уже не раз штопанной «робе», а теперь, хотя костюм был как раз впору, нигде не жало и не резало, ему казалось, что всюду жмет и режет.

Валерий попробовал ухмыльнуться всегдашней пренебрежительной ухмылкой — улыбка получилась растерянной. Ребята подходили, рассматривали; будто щупая материал, щипали Валерия. Он притворялся равнодушным, но не мог удержать улыбку. Так она и осталась на его лице до самой ночи - озадаченная, растерянная улыбочка.

К Горбачеву пришел Витька и тоже обратил внимание на праздничный вид Валерия.

— Чего это ты, как новый двугривенный? — спросил его Витька. — А, костюм! Подходяще…

Витька пришел будто бы по делу, за книгой, а на самом деле потому, что не находил себе места. Разочарованная, опустошенная душа требовала наполнения, а наполнить ее дома было нечем. Поэтому, когда Лешка, спросив у Людмилы Сергеевны разрешения, предложил ему остаться на вечер, Витька безнадежно отмахнулся и… остался. Поначалу он хранил выражение разочарованности, то есть насупливал брови и кривил пухлые губы, отчего лицо его становилось совсем детским, обиженно надутым, потом повеселел, губы и брови его вернулись в нормальное положение. Время от времени он спохватывался, вспоминал о своей неутешной печали, но вскоре совсем забыл о ней.

Послеобеденный чай решено было совместить с ужином, а ужин перенести на шесть часов, чтобы освободить вечернее время. Когда все собрались в столовой, Митя, уловив кивок Людмилы Сергеевны, поднялся и постучал вилкой по графину:

— Ребята… то есть товарищи! Сегодня у нас торжественный день… Мы празднуем день рождения нашего товарища Валерия Белоуса…

— Встань! Встань! — зашипели на Валерия со всех сторон.

Валерий поднялся. Он привык к тому, что его стыдили, ругали. И не ощущал при этом ни раскаяния, ни неловкости. Ему даже нравилось, что он был предметом общего внимания, держался свободно и независимо.

Сейчас его не собирались ругать или стыдить, и он вдруг почувствовал неловкость и смущение. Особенно плохо было с руками. Их некуда было девать и нечем занять. Он попробовал сунуть их за пояс — это было неудобно. Пошарил сзади, отыскивая спинку стула, — она была слишком далеко. Тогда он левую руку глубоко засунул в карман, а правой, согнув ее в локте, оперся о бедро и так, избочившись фертом, застыл в неуклюжей, смешной позе.

— Сегодня ему исполняется четырнадцать лет. От имени всех ребят поздравляю тебя с днем рождения и выражаю уверенность… выражаю уверенность, — запнулся Митя, — что ты с честью оправдаешь надежды…

Аплодисменты выручили оратора, не привыкшего к длинным, торжественным периодам.

— Девочки тебе дарят… Кира!., дарят свое вышивание…

Кира подошла и протянула Валерию два вышитых крестиком платочка.

Все захлопали. Валерий неловко, будто деревянной рукой, взял платочки и сунул в карман.

— А мы, ребята, — вот…

Митя развернул оберточную бумагу и преподнес имениннику толстую общую тетрадь с картинкой на обложке. Подходящей к случаю картинки не нашлось — на обложке был изображен дед-мороз с елкой за плечами, красной краской было напечатано: "С Новым годом!" Валерий взял тетрадь и сел, но тотчас же встал: к нему подошли Людмила Сергеевна и Ксения Петровна. Они тоже поздравляли Валерия и чего-то желали ему.