Читать интересную книгу Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства - Абрам Ранович

Что сказать об их проповеди? У них на сердце не то чтобы обращать язычников, но чтобы наших развращать. Они ставят себе за честь повергать стоящих прямо, вместо того чтобы поднимать падших… Впрочем, они не имеют даже почтения к своим архиереям, а потому нет или незаметно у них распрей. Но самый союз их есть беспрерывная распря.

242. Тертуллиан, de bapt. XVII

…Некоторые жены, как выше было указано, присвоили себе право учить. Неужели они будут настолько дерзки, что осмелятся также крестить? С трудом этому можно поверить. Если те из них, которые читают послания Павла без разбора, вздумают для своего оправдания сослаться на пример святой Феклы, которой Павел будто бы дал власть учить и крестить, то пусть они знают, что книга, в которой об этом упоминается, написана не Павлом, а одним азиатским священником, выпустившим ее под именем Павла и наполнившим ее собственными бреднями. Священник этот, уличенный и сознавшийся в том, что он ее сочинил, был за то отрешен от сана и изгнан из церкви. Да и в самом деле, может ли быть малейшая вероятность, чтобы св. Павел, едва дозволявший женщинам присутствовать при публичной проповеди, стал уполномочивать их самих учить и крестить? «Жены ваши, — говорит он, — в церквах да молчат… Если же они хотят чему научиться, пусть спрашивают дома у мужей своих» (1 Кор., 14:34—35).

243. Тертуллиан, de pudic. IX

…Сам господь сказал: «Всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с ней в сердце своем» (Мф., 4:28). Человек, ищущий вступать в брак с женщиной, не творит ли именно этого, хотя бы после и женился на ней? Да и женился ли бы он на ней, если бы не посмотрел на нее прежде с похотью, разве только если бы он брал такую жену, которой не видал и не желал? Для совести мужа важно то, чтобы он до женитьбы не пожелал чужой жены. Но до женитьбы все жены чужие, так что никакая женщина не выходит замуж иначе, как когда муж уже взором любодействовал с нею… На это вы возразите, что я слишком далеко захожу, что я нападаю даже на первый брак. Это правда. Я нападаю на него, потому что он основывается также на пожелании, а пожелание есть уже любодеяние.

244. Ириней, с. haer. I 26

Ириней, епископ Лионский, написал в последней четверти II в. большую обличительную книгу против ересей, преимущественно гностических; книга эта сохранилась в латинском переводе и в отдельных выдержках у других отцов церкви.

1. Некто Керинф, наученный в Египте, учил, что мир сотворен не первым богом, но силою, которая далеко отстоит от этого превысшего первого начала и ничего не знает о всевышнем боге. Иисус, говорит он, не был рожден от девы (ибо это казалось ему невозможным), но, подобно всем людям, был сын Иосифа и Марии и отличался от всех справедливостью, благоразумием и мудростью. И после крещения сошел на него от превышнего первого начала Христос в виде голубя; и потом он возвещал неведомого отца и совершал чудеса, наконец Христос отделился от Иисуса, и Иисус страдал и воскрес. Христос же, будучи духовен, оставался чужд страданий.

2. Эбиониты, напротив, соглашаются, что мир сотворен богом, но в отношении к господу они того же мнения, что Керинф и Карпократ. Они пользуются только Евангелием Матфея, отвергают апостола Павла, называя его отступником от закона. Относительно пророческих писаний они стараются объяснить их замысловато; совершают обрезание, соблюдают обряды закона и образ жизни иудеев, так что поклоняются Иерусалиму, как будто он был домом божьим…

245. Ириней, с. haer. I 27

1. Некто Кердон, заимствовавший учение от симониан и пришедший в Рим при Гигине, который по порядку от апостолов был девятым епископом, учил, что бог, проповеданный законом и пророками, не есть отец господа нашего Иисуса Христа, потому что того знали, а последний был неведом; тот правосуден, а этот благ.

2. За ним последовал Маркион из Понта, который распространил это учение. Он бесстыдным образом богохульствовал, говоря, что проповеданный законом и пророками бог есть виновник зла, ищет войны, непостоянен в своем намерении и даже противоречит себе. Иисус же происходил от того отца, который выше бога, творца мира, и, пришедши в Иудею во время правителя Понтия Пилата, бывшего прокуратором Тиберия Цезаря, явился жителям Иудеи в человеческом образе, разрушая пророков и закон и все дела бога, сотворившего мир, которого он называет также миродержателем. Сверх того он искажал Евангелие Луки, устраняя все, что написано в рождестве господа, и многое из учения и речей господа, в которых господь представлен весьма ясно исповедающим, что творец этого мира есть его отец.

Маркион также внушал своим ученикам, что он достойнее доверия, чем апостолы, передавшие евангелие, а сам передал им не евангелие, а только частицу евангелия. Подобным образом он урезывал и послания апостола Павла, устраняя все, что апостолом ясно сказано о боге, сотворившем мир, — что он есть отец господа нашего Иисуса Христа, и что апостол приводил из пророческих изречений, предвещавших пришествие господа.

246. Ириней, c. haer. I 13

1. Есть между сими еретиками некто по имени Марк, именующий себя поправителем своего учителя. Будучи весьма искушен в чародейских проделках, он обольстил ими множество мужчин и женщин и привлек к себе, как обладающему наибольшим знанием и получившему величайшую силу из незримых и неизреченных мест, вследствие чего является поистине предтечей антихриста… 3. Вероятно, он имеет при себе и какого-нибудь беса, при посредстве которого и сам представляется пророчествующим и делает пророчествующими женщин, которых почтет достойными быть соучастницами его благодати. Ибо он более всего имеет дело с женщинами, и притом с щеголеватыми, одевающимися в пурпур и самыми богатыми, которых часть старается увлечь, льстиво говоря им: «Хочу преподать тебе моей благодати, потому что отец всего всегда видит ангела твоего перед лицом своим, Место же твоего владычества (ангела) между нами: нам нужно составить одно. Прими сперва от меня и через меня благодать. Приготовься, как невеста, ожидающая жениха своего, да будешь ты — я, а я — ты. Водрузи в брачном чертоге твоем семя света. Прими от меня жениха, вмести его и вместись в нем. Вот благодать сошла на тебя, открой уста свои и пророчествуй». Когда же женщина ответит: «Никогда я не пророчествовала и не умела пророчествовать», тогда он во второй раз, делая какие-то призывания, чтобы поразить обманываемую, говорит ей: «Открой уста и говори что бы то ни было, и ты будешь пророчествовать». А женщина, возгордившаяся и восхищенная от таких слов, разгоревшись душой от ожидания того, что сама будет пророчествовать, при усиленном против обычного сердцебиении отваживается говорить и говорит вздор и все, что попадается, пусто и дерзко, как разгоряченная пустым ветром… И с тех пор почитает себя пророчицей и благодарит Марка, давшего ей от своей благодати.

247. Киприан, письмо 52 (42)

В середине III в. христианская церковь представляла собою уже мощную разветвленную организацию, обладавшую большим имуществом. Стоявшие во главе общины богатые епископы, опиравшиеся на новую провинциальную землевладельческую и служилую знать, руководили не только религиозной и финансовой жизнью церкви, но и политикой, направленной против умирающего сенаторского, патрицианского Рима. В то же время идет ожесточенная классовая борьба внутри церкви; одурманенная попами беднота, эксплуатируемая своими же единоверцами и церковью, бессильно мечтает о возврате к мнимой «чистоте» первоначального христианства; отчаяние эксплуатируемых прорывается в ересях и расколах.

Ниже мы приводим отрывки из письма епископа карфагенского, «святого» Киприана, отца церкви, о расколе Новата, Новациана и других.

Киприан брату Корнелию желает здравствовать. Ты поступил хорошо… поспешивши послать к нам аколуфа Никифора, чтобы он… сообщил нам самые полные сведения о новых зловредных замыслах Новациана и Новата к нападению на Христову церковь… На следующий день подоспел Никифор с важным письмом, из которого мы сами узнали и другим стали сообщать и внушать, что Еварист, бывший епископ, не остался даже мирянином, что он, отчужденный от кафедры и народа и изгнанный из церкви Христовой, блуждает по другим отдаленным областям и, сам потеряв истину и веру, старается увлечь к тому и других себе подобных, — а Никострат, лишившись священного диаконского сана, похитивши святотатственным обманом церковные деньги и утаивши достояние вдов и сирот, не столько желал побывать в Африке, сколько стремился… бежать из Рима. И теперь этот отступник и дезертир… выдает и провозглашает себя проповедником… О Новате нечего было сообщать нам оттуда; скорее мы вам должны описать Новата. Это человек, всегда увлекающийся новыми идеями, со скупостью ненасытной, неистовым хищничеством, надутой спесью и глупостью надменной гордости; он всегда был здесь на дурном счету у епископов; священники единогласно осудили его, как всегдашнего еретика и вероломца… это — пламя для возбуждения пожаров раздора, вихрь и буря для кораблекрушений веры, враг покоя, противник тишины, неприятель мира. И только по удалении его от вас… последовала там отчасти тишина; славные и добрые исповедники, которые по его наущению отступили от церкви, возвратились к церкви после того, как он удалился из Рима. Это все тот же Новат, который у нас зажег первое пламя несогласия и раскола, который здесь отторгнул некоторых из братий от епископа… Это он без моего согласия и ведома… поставил диаконом слугу своего Фелициссима и… отправившись в Рим для разорения церкви, старался и там совершить подобное, отторгая от клира часть народа, разрывая согласие братства… Здесь он, вопреки церкви, поставил диакона, там — поставил епископа… Ограбленные им сироты, обманутые вдовы и утаенные церковные деньги требуют тех наказаний для него, какие мы усматриваем в соответствии с его неистовством. Он поразил ногой утробу своей жены, и дитя было вытеснено преждевременными родами, угрожавшими смертью матери. И он осмеливается теперь осуждать руки приносящих жертвы идолам, когда ноги его, которыми убит имевший родиться сын, гораздо нечестивее.