Читать интересную книгу Соперник Византии - Виктор Алексеев

- Это и есть Ахилл, - сказал сопровождающий, - голову откололи как груз для соления капусты.

Потом он подошел к крайней фигуре, лежавшей чуть далее от первой, изображавшей нагую женщину без рук, но прекрасную фигурой и лицом. Святослав подошел к ней.

- Все кличут ее Афродитой, но это неверно, она - Афина Паллада, покровительница Ахиллеса, что не раз спасала ему жизнь. Но сейчас, как видите, сброшена со своего места у входа, как и Ахиллес, и осквернена местными разгульными людьми, лицо, смотрите, чистое и прекрасное, это оттого, что они облизывают его.

Святослав с омерзением отвернулся и пошел к храму.

Они вошли и увидели в самом конце обширного зала возвышение, на котором сидели три старца, игравшие на лютнях, один из которых что-то говорил, а потом запел. Люди сидели прямо на полу и внимательно слушали. Присел и Святослав, заинтересованный звучным и ясным голосом поющего:

Слово к тебе, о великий Зевс, хозяин Олимпа!Вспомнить последнюю битву Ахилла с сыномПриама Гордого, смелого воя, Гектором званным,Которого Трои сыны величали как бога.

Зевс распростер, промыслитель, весы золотые,На них он бросил два жребия смерти,В сон погружающие долгий:Жребий один Ахиллеса, другой Приамова сына,Взял посредине и поднял: поникнул Гектора жребий,Тяжкий, к Аиду упал: Аполлон от него удалился,Сыну Пелея, с сияющим взором, явилась Паллада,Близко пришла к нему, повещая крылатые речи:«Ныне надеюсь, любимец богов, Ахиллес благородный,Славу великую мы принесем на суда мирмидонян!

Вот кого Ахиллес быстроногий догнал И послал длиннотелую пику,Что впилась, как пиявка, в гордую Гектора грудь,И упал он, приник к родимой земле ИлионаПод крики и вой со стен горестной Трои.

Песнь закончилась, заглохла последняя музыкальная фраза, и среди сидящих воинов появился юноша, облеченный, как и старцы, в белый хитон, светловолосый и голубоглазый, неся перед собой большое серебряное блюдо, на которое люди бросали все, что нашаривали в своих карманах. Святослав также достал две золотые греческие монеты и, бросив на блюдо, скоро вышел, направившись к покидающей остров лодии. Грузный и поседевший Свенельд, опустившись на лавку, как бы у себя, но вслух спросил:

- Не пойму, о чем пел этот старец?

- Как о чем? - отозвался Волк. - Об Ахиллесе, великом древнем воине, храм же ему поставили.

Сопровождавший местный человек, дейлемит, добавил:

- Эти старцы поют здесь раз в седмицу. А сегодня, зная, что народу прибыло, вот снова пели. На то и живут.

- Ну ладно, бог их Ахиллес. - снова спросил Свенельд. -А что такое Илион и Троя?

Святослав, положив руку на колено, а на нее голову, как бы задумчиво вспоминая, произнес:

- Помню еще мальчиком, мне дядька Асмуд рассказывал о войне греков с троянцами. Был такой город, званный Троя, а территория названа по имени их родоначальника или старейшины Илии.

- И что? - спросил Волк.

- Греки победили, - ответил Святослав, - но было это, как говорил Асмуд, тысячу лет назад. Боги помогли грекам. Зевс, тот, что наш Сварог, на весах взвесил: кто раньше погибнет, Ахиллес али Гектор? Вышло, что Гектор. И город Трою греки взяли обманом. Коня им подсунули деревянного, а сами как бы ушли. Ну, те притащили его в город, а внутри были вой, те потом открыли ночью ворота. Хитростью взяли греки.

- Да, - подтвердил проводник, - греки хитрющий народ. Вот купцы их, они не лучше хазар, так и норовят надуть люда простого.

- Говорят, что на всех островах по храму Ахиллеса, - сказал Волк. - Что, греки у себя не могли поставить эти храмы? Залезли в такую глушь.

- Асмуд говорил, что, хотя Ахиллес воевал против Трои, он не был греком. А был скифом, вот из этих мест. Потому и храмы ему здесь поставлены [123] , - объяснил князь.

Часа через два лодия, обогнув лиман, спокойно вошла в Русское море, где, поставив паруса, двинулась вдоль берега к реке Белой. Но спустя какое-то время увидели парус, и по признанию проводника, это была та самая лодия, которая увозила посыльных. Когда приблизились друг к другу, князь узнал двух воев, которых посылал к союзникам. Первый передал небольшую записку, в которой зять Святослава Тикшоня дал согласие на вторжение в Болгарию под руководством его младшего сына, и довольно увесистый сверток для передачи дочери и внукам. Второй выглядел уж больно измученным и слабым, в лохмотьях, с ссадинами на лице. На возвратном пути его словили печенеги, но другого рода и племени, пытали и требовали, чтобы рассказал, почему был у Ильдреса, но отпустили. Откуда-то из ничего он вдруг вытащил кольцо с красным рубином.

- Это кольцо, - сказал он, - которое забыл вернуть тебе в Хазарии, передал Ильдрес. Оно означает, что через полтора месяца печенеги под водительством его младшего брата будут в Болгарии.

Святослав улыбнулся своим мыслям и надел на палец кольцо, переданное хану еще до битвы под Саркелом.

5. Взятие Переяславца и Доростола

«Иду на вы!» - таково было послание Святослава болгарам. Пройдя близ побережья Русского моря, лодии князя вошли в Дунай. Теперь у болгар не было никаких сомнений, что удар Святослава нацелен на Болгарию, а вернее, на города, расположенные по Дунаю. Болгарские войска спешно стягивались к этим городам - Переяславцу и Доростолу, именно они стали целью захвата Святославом, и вот почему.

Переяславец - старинный град, построенный еще римскими полководцами руками пленных славян, франков, германцев. Это был перевалочный пункт с удобной речной гаванью, откуда шли награбленные в войне товары: серебро, золото, меха, лес, янтарь и рабы, основной товар рабовладельческого Рима. Здесь собирались торговцы со всей Европы.

Чуть ниже Переяславца была построена крепость Доростол. Она как бы прикрывала правобережье Дуная (Истры) от нашествий варваров. И всегда становилась жертвой нападавших; здесь в основном обитали славяне.

Этот город стал центром болгарского христианства, где поселился сам патриарх.

Перед боем за Переяславец Святослав поставил конкретный вопрос воеводам: как будем брать город? Копьем или осадой?

Свенельд, учитывая свой опыт походов к уличам и тиверцам и однажды побывав в городе, предложил круговую осаду, чтобы отрезать доступ к воде, а голодом и постоянными вылазками на стены принудить к сдаче города. Так он брал город уличей. Святослав усмехнулся в усы, но прикрыл их рукой, а многие заметили. Он вспомнил, что сказывал ему Асмуд: «Свенельд терпелив и настойчив, но Александр никогда не позволил бы себе такой роскоши - стоять у города целый год». Большинство запротестовало: «Только копьем, штурмом!» И хотя это не будет неожиданностью для болгар, натиск и умение русского войска с необычными решениями штурма всегда приводили к успеху. Решено было брать копьем. Еще некоторое время обсуждали предложенную Святославом схему захвата города. Вспомнили учение в Ладоге и взятие Саркела.

Левая часть лодий была наращена боевыми щитами и досками, которые предохраняли воинов от стрел. Этот опыт мореходов хорошо послужил при высадке в царстве булгар перед войной с Хазарией. И еще что предусмотрели русы: предварительно переправить на противоположный берег конницу, которая должна была смести стрелков. Так и произошло.

Едва лодии появились у побережья Переяславца, как тучи, ураган стрел обрушился на них. Но тут подоспела конница русов, которая безжалостно подавила сопротивление стрелков, оставив на побережье лишь груды трупов. Вторая часть конницы кинулась к крепости вслед за бежавшими к воротам стрелками, но не успела, ворота наглухо закрылись. Тем временем лодии приблизились к берегу и стали высаживать пехоту, которая устремилась к крепости. Несколько раз открывались ворота, выпуская болгарских воинов, которые яро сражались у стен крепости и геройски гибли. А лодии все прибывали и прибывали - это хорошо было видно со стен города, а русские воины без отдыха и передыха шли на стены, облепив их со всех сторон. Болгары просто не успевали сбивать их, лить смолу, бросать камни, ибо каждый метр стены был под натиском русов, а поток воинов не прекращался. Заработали самострелы, и били пороки в стены, ворота и в город. И уже к концу дня русы бились на стенах города и внизу у самых ворот. Распахнулись тяжелые створы ворот, и уже ничего нельзя было предпринять - город был взят копьем. Но удивительно: не последовало ни разбоя, ни насилия, ни грабежей. Город уснул в напряженном ожидании, но и утром не случилось ничего такого, что бы могло взволновать горожан.