Несмотря на множество вскрывшихся ужасных недостатков, это была хорошая жизнь. Что бы ни говорила Виттория, я знала, что она тоже была счастлива. Нас окружали любовь и свет, о нас заботилась семья, было сообщество. Наконец, мы были друг у друга.
Среди всех проклятий наше не было самым гнусным. В отличие от Гнева, у которого вырвали сердце, после чего он чувствовал ненависть вместо любви, мы забыли о своем прошлом. О старых планах. О нашей жажде мести. Нам дали новый набор воспоминаний, которые были наполнены страхом перед дьяволом и его злыми братьями, но все не так плохо.
Доменико бросил взгляд в мою сторону.
– Можешь больше не молчать. Мы достаточно далеко.
– Все так запуталось.
Впервые с нашей встречи в Царстве Теней оборотень, казалось, понял меня и посочувствовал. Думаю, он и правда понимал. Его мир не так давно изменился так же безвозвратно. Он приспособился, хотя, кажется, все еще не принял новый порядок. Возможно, дело было в магии альфы, которая будет ломать его тело, пока он не повзрослеет. Или, может быть, ему не нравилось быть оборотнем.
– В конце концов ты поймешь, как сосредоточиться на настоящем и отпустить прошлое. – Он повел нас по хорошо знакомому переулку. – Бессмысленно переживать о том, что могло быть, но никогда не будет. Это только мешает тебе. Самое сложное в жизни – это пытаться жить здесь и сейчас. Не беспокоиться о будущем, не перемалывать прошлое. Живи сегодняшним днем, в этом секрет другого будущего. Истинного счастья.
Я обдумала его слова.
– Ты счастлив?
– Иногда. – Доменико пожал плечами. – Лучше, чем когда я впервые узнал… обо всем.
– Как твой отец? Он выглядел обеспокоенным, но гордым, когда я в последний раз говорила с ним.
Оборотень на мгновение напрягся, а затем продолжил путь, его широкие шаги поглощали мощеную дорожку. Словно он хотел убежать от вопроса.
– Он мертв.
Я слегка запнулась. Я не хотела давить на явно свежую рану, но мне нужно было знать.
– Это моя сестра…
– Разумеется, нет. – Доменико развернулся на каблуках, его глаза вспыхнули бледно-фиолетовым. Он тут же огляделся, убедившись, что его никто не видел, и продолжил, с трудом сдерживая свои чувства. – Твоя сестра не имеет к этому никакого отношения.
– А как насчет демонов?
– А что демоны? – спросил Доменико.
– Это как-то связано с Жадностью?
При упоминании имени Жадности волк выпустил когти.
– Это были дела стаи. И все.
Я подняла руки в мирном жесте, и оборотень продолжил свой путь вперед через район, граничащий с нашим. Невольно Доменико дал мне ответы на два мучивших меня вопроса. Если Виттория действительно одержима идеей конфликта между волками и демонами, убийство члена стаи – отличная для этого возможность. И имя Жадности вызвало у альфы острую реакцию.
Мое внимание переключилось с вопросов о моей сестре и волке на дорогу, на которую мы только что свернули. Я остановилась, не в силах двигаться дальше. В конце улицы стоял дом нашей семьи.
Лозы вились вокруг шпалеры, бледный камень блестел в лунном свете. Дом выглядел красиво. Нетронутым. Он продолжил существовать, словно ничего не изменилось. Во рту у меня внезапно пересохло. Из всех мест, куда могла пойти Виттория, это задело особенно сильно.
– Моя сестра в нашем доме.
Доменико покачал головой.
– Присмотрись.
– Я не… – Угол нашего дома замерцал, слегка приподнявшись по краям. Словно всю конструкцию накрывала невидимая страница, которая теперь трепетала от легкого ветерка. Мой пульс участился, и я отступила назад, качая головой. – Нет. Нет, нет. Только не это. Пожалуйста.
Виттория внезапно оказалась передо мной, ее волосы развевались от того самого волшебного ветра, который теперь разносил куски нашего дома.
– Потребуй показать тебе правду, Эмилия.
– Я не могу…
– Можешь. Потребуй, – сказала Виттория. – Посмотри на правду.
Мои глаза горели, когда из-под век покатились слезы. Это был последний удар, но я не позволила пролиться ни одной слезинке. Довольно. Что-то внутри меня оборвалось. Я устала от печали и опустошения. Я преодолела всю эту бесконечную ложь и манипуляции, дни и ночи, проведенные в слезах. Моя сестра была права. Я заслуживала знать правду, увидеть ее раз и навсегда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Моя спина выпрямилась, когда я снова обратила внимание на наш непритязательный дом. Я призвала источник своей магии и направила его прямо на мерцающую часть.
– Покажи мне правду.
Мой голос звучал так же мощно, как когда я произносила заклинание правды. Магия вырвалась наружу и вонзилась в стены, словно когти, разрывая иллюзию на куски. Я бесстрастно наблюдала, как исчезает фасад, обнажая каменный храм.
Наш дом был иллюзией. И я никогда этого не знала, не чувствовала использованную здесь магию. Потому что бабушка держала нас в неведении. На этот раз истина не разбила мне сердце; она привела меня в ярость. Этот обман уже не исправить. Была проведена линия раздела – Эмилия до того, как весь ее мир разрушился, и богиня Ярости после того, как все было раскрыто.
– Что еще? – спросила я, не отрывая взгляда от нашего так называемого дома. – Что еще было тщательно продуманной иллюзией? Чертовой ложью.
– Не буду вам мешать. – Доменико тихо вошел в храм, не удостоив ни одну из нас взглядом.
Я приготовилась столкнуться с очередным предательством. Я чувствовала, что его не избежать.
– Это не настоящая Сицилия, – выдохнула Виктория. Я, наконец, оторвала взгляд от дома, который не был нашим домом, и посмотрела на свою сестру. В кои-то веки она выглядела огорченной. – Добро пожаловать на Изменчивые острова.
Восемнадцать
![]()
Я вздрогнула, словно от удара.
Мне казалось, что я уже испытала сильнейший укол предательства, когда узнала, что моя бабушка использовала темную магию для убийства невинных ведьм, чтобы связать нас. Это же была агония. Безжалостная, мучительная, эмоциональная агония. Виттория молчала, и первоначальный шок постепенно начал проходить.
Изменчивые острова. Вот почему она сказала мне встретиться с ней здесь в ту ночь в царстве духов. Я посмотрела на улицу, и у меня скрутило желудок. Все это было ложью. От начала и до конца. Вплоть до того самого мира, который, как мне казалось, был мне знаком. Неудивительно, что Гнев промолчал, когда я спросила об островах. Я сама должна была все узнать. И хорошо, что теперь сюда не могут попасть принцы. Мне нужно было время и свобода от демонов, чтобы примириться с тем, сколько всего от меня скрывали.
Однажды я спросила Гнева, куда отправляются смертные души, и он туманно упомянул об острове возле западного берега Семи Кругов. Если вспомнить урок картографии, который моя сестра преподала мне во время нашей последней встречи, это место определенно подходит под такое описание.
– Сюда отправляются смертные души. – Я не спрашивала, но Виттория кивнула. – Тюрьма для проклятых.
– Да. – Голос сестры был тихим, мягким. Как будто она почувствовала, что моя сила ищет, в кого вцепиться. Покарать. А может быть, в ней все-таки осталась какая-то человечность. Часть, которая понимала, насколько глубока эта конкретная рана. – Некоторые считают это место худшим из кругов. Остров меняет время и место. Превращается в выбранную тобой реальность. Или в реальность, которую выбирает кто-то другой. На время.
– А здешние смертные знают? Что это…
– Нет, – тихо сказала Виттория. – Большинство смертных совершенно не подозревают, где на самом деле находятся. Лишь избранные сверхъестественные существа знают правду. И некоторые души, сбежавшие в царство демонов и сражающиеся за возможность вернуться сюда.
– Понятно. – Ад. Вот что напоминало это место. Не те Семь Кругов, где правили демоны. Не элегантный замок дьявола. Или любой из Домов Греха, где превыше всего царили порок и разврат. Здесь. В месте, которое я когда-то называла домом. На этом острове существовал настоящий Ад. – Мы никогда не были частью мира смертных.
