Читать интересную книгу Королева теней - Сара Маас

Голос Эдиона был хриплым, когда он спросил:

- Так Лев мой отец?

Рован кивнул.

- Он знает?

- Я могу поклясться, что, увидев Аэлину в первый раз, он заинтересовался, есть ли у него ребёнок от твоей матери. У него, наверное, до сих пор нет ответа, но он пообещал себе начать искать его.

Его мать никогда никому не говорила – никому, кроме Эвалины – кем был его отец. Даже умирая, она унесла этот секрет с собой. Она даже отказалась от помощи фэйских целителей из-за этого. Из-за того, что они могли узнать – и если бы Гарель обнаружил, что у него есть сын… Если бы Маэва догадалась… Древняя боль пронзила его. Она хотела, чтобы он был в безопасности – умерла, чтобы спасти его от Маэвы.

Тёплые пальцы скользнули по его руке и сжали её. Он даже не осознавал, что он такой холодный. Глаза Аэлины – их глаза, глаза их матерей – были нежными. Искренними.

- Это ничего не меняет, сказала она. - Ни в тебе, ни в том, что ты значишь для меня. Ничего.

Но на самом деле это меняло. Всё. И всё объясняло: силу, скорость, ощущения; смертоносные, хищные инстинкты, которые он всегда держал в узде. Вот почему Роэс всегда так сильно давил на него во время тренировок. Потому что если Эвалина знала, кем был его отец, то и Роэс точно должен был. А мужчины Фэ, даже полукровки, были смертоносны. Без контроля Роэса и его лордов, муштровавших его с самого детства, без внимания… Они знали. И держали это в тайне от него. Учитывая факт, что после принесения в один день клятвы верности Аэлине… он мог бы довольно долго оставаться молодым, пока бы она не повзрослела и, в один день, умерла.

Аэлина провела большим пальцем по тыльной стороне его ладони, и затем повернулась к Ровану.

- Означает ли это, что Маэва вовлечена в это? Гарель связан с ней клятвой крови, так имеет ли она право на его отпрыска?

- Чёрта с два она имеет, – сказал Эдион.

Если бы Маэва попыталась заявить свои права на него, он бы вырвал ей горло. Его мать умерла из-за страха перед Королевой Фэ. Он чувствовал это в своих костях.

Рован сказал:

- Я не знаю. Даже если она так подумала, было бы актом войны украсть у тебя Эдиона.

- Эта информация не покинет пределы данной комнаты, – сказала Аэлина.

Тишина. Расчёт – обдумывание каждого плана. Обратная сторона их монеты.

- Это только твой выбор, Эдион, стоит ли сближаться с Гарелем. Но у нас достаточно врагов, подбирающихся к нам, в самом деле. Мне не нужна война с Маэвой.

Но она пошла бы на это. Она развязала бы войну за него. Он видел это в её глазах. Это словно выбило из него весь воздух. С мыслью, какая же резня будет, если Тёмная Королева и наследница Мэлы Огненосицы столкнутся в битве.

- Это останется между нами, – выговорил Эдион.

Он мог чувствовать, как Рован оценивал и взвешивал его слова и сдержался от сердитого замечания. Медленно, Эдион поднял взгляд, чтобы встретиться глазами с Принцем. Абсолютное превосходство в этом взгляде было словно ударом камнем в лицо. Эдион выдержал его. Чёрта с два он уступит, чёрта с два он сдастся. Но один из них проиграет – где-то, в каком-то смысле. Возможно, когда Эдион принесёт клятву верности.

Аэлина прищёлкнула языком:

- Прекрати заниматься этой мужской ерундой. Одного раза было достаточно.

Рован только моргнул.

- Я ничего не делаю.

Но рот принца искривился в улыбке, будто говорящей Эдиону: Думаешь, ты можешь одолеть меня, молокосос? Эдион ухмыльнулся: В любое время, в любом месте, Принц. Аэлина пробормотала: "Несносный", и игриво толкнула Рована в плечо. Он не сдвинулся ни на дюйм.

- Вы действительно собираетесь устраивать перебранки со всеми, кто будет встречаться нам на пути? Ведь в таком случае за один час вы поднимете переполох в целом квартале города, и я сомневаюсь, что местные жители будут этому рады.

Эдион поборол необходимость сделать глубокий вдох, когда Рован отвернулся, чтобы подарить их королеве скептический взгляд. Она скрестила руки в ожидании.

- Мне нужно время, чтобы привыкнуть к новому порядку, - отметил Рован.

Это не было извинением – судя по тому, что говорила Аэлина, Рован не волновался о таких вещах. Она выглядела абсолютно шокированной этой маленькой уступкой.

Эдион попытался откинуться на спинку стула, но его мышцы были напряжены, кровь бурлила в венах. Он обнаружил, что говорит принцу:

- Аэлина не упоминала, что посылала за тобой.

- Разве она обязана отвечать перед тобой, Генерал?

Опасный, тихий вопрос.

Эдион знал, что когда мужчины вроде Рована говорят мягко, это обычно подразумевает жестокость и смерть у них на пути. Аэлина закатила глаза.

- Ты знаешь, он не это имел в виду, так что не начинай спорить, болван.

Эдион оцепенел. Он сам мог за себя постоять. Если Аэлина считает, что ему нужна её защита, если она считает Рована лучшим воином –

Рован сказал:

- Я принёс тебе клятву верности – это означает несколько вещей, одна из которых заключается в том, что мне наплевать на расспросы других, даже твоего двоюродного брата.

Эти слова отразились эхом в его голове, сердце.

Клятву верности. 

Аэлина побледнела.

Эдион спросил:

- Что он только что сказал?

Рован поклялся Аэлине на крови. Это была его клятва.

Аэлина распрямила плечи и сказала чётко, ясно:

- Рован принёс мне клятву перед тем, как я покинула Вендалин.

Он зарычал:

- И ты позволила ему это сделать?

Аэлина подняла покрытые шрамами ладони.

- Насколько я знаю, Эдион, ты преданно служил королю. Я никогда и не надеялась увидеть тебя снова.

- Ты позволила ему принести тебе клятву? – проорал Эдион.

Она врала ему в лицо в тот день, на крыше. Ему нужно было исчезнуть, из этого тела, комнаты, покинуть этот чертов город. Эдион бросился к одной из фарфоровых статуэток, стоявших на кирпичной каминной полке, желая разбить что-нибудь, чтобы заглушить рычание внутри него. Она вскинула палец, приближаясь к нему.

- Если ты разобьёшь хоть одну вещь, уничтожишь хоть что-нибудь из моего имущества, я проткну осколками твоё горло.

Приказ – от королевы к генералу. Эдион сплюнул на пол, но подчинился. Только потому, что игнорирование её приказа могло разрушить нечто намного более ценное. Вместо этого он сказал:

- Как ты посмела? Как посмела принять эту клятву?

- Я посмела, потому что я должна отдать свою кровь; оттого, что ты не существовал для меня тогда. И даже если бы никто из вас не принёс мне её, я бы всё равно дала свою кровь ему, ведь он мой карранам, и он заслужил моё безусловное доверие!

Эдион похолодел.

- А как же наше безусловное доверие? Что ты сделала, чтобы заслужить его? Что ты сделала для спасения наших подданных с тех пор, как вернулась? Ты вообще собиралась рассказать мне о клятве, или это была лишь часть от твоей лжи?

Аэлина зарычала по-звериному, и это напомнило ему, что у неё тоже в венах текла фэйская кровь.

- Иди и остуди свой гнев где-нибудь в другом месте. И не возвращайся, пока не начнёшь вести себя как человек. Или хотя бы как получеловек.

Эдион разразился проклятиями, непристойными, грязными ругательствами в адрес Аэлины, о которых он сразу же пожалел. Рован бросился к нему, опрокидывая стул с достаточной силой, чтобы он перевернулся, но Аэлина выбросила вперёд руку. Принц остановился. Вот так просто она держит в узде могущественного, бессмертного воина.

Эдион засмеялся, холодно, резко, и подарил Ровану такую улыбку, которая заставляла людей первыми нападать на него. Но Рован поднял стул, сел и откинулся назад, словно уже знал, куда нанесёт Эдиону смертельный удар. Аэлина указала на дверь:

- Убирайся к чёртовой матери. Я ещё долгое время не захочу тебя видеть.

Это чувство было взаимным. Все его планы, всё над чем он работал... Без клятвы верности он был всего лишь генералом; принцем без владений из рода Ашериров.

Эдион прошагал к входной двери и распахнул её так сильно, что чуть не сорвал её с петель.

Аэлина даже не окликнула его.

Глава 29

Рован из клана Боярышника целую минуту сомневался, стоит ли ему проследить за полуфэйским принцем и порвать его на части за то, как он назвал Аэлину, или ему лучше остаться здесь, с его королевой, пока она расхаживает перед камином в спальне. Он понимал – на самом деле – почему генерал был в ярости. Он бы тоже так себя чувствовал. Но это не было оправданием. Даже близко не являлось.

Устроившись на краю плюшевого матраца, он наблюдал за её передвижением. Даже без магии, Аэлина была воплощением пламени, с её рыжими волосами – создание с настолько бурлящими эмоциями, что иногда он мог только смотреть на неё и восторгаться.

И её лицо.

Это чёртово лицо.

Пока они были в Вендалине, он не сразу понял насколько она красива. Прошли месяцы, если честно, прежде чем он заметил. И за эти прошедшие пару недель, несмотря на его рассудительность, он часто думал об этом лице – особенно об этой дерзкой линии губ. Но он не помнил, как потрясающе она выглядела, пока не сняла капюшон, и не выставила его глупцом. Эти недели разлуки были жестоким напоминанием того, какой была его жизнь, перед тем, как он нашёл её пьяной и сломленной на той крыше в Варэсе. Кошмары начались в ту самую ночь, когда она ушла – настолько безжалостные сны, что его почти тошнило, когда он просыпался от них и слышал крики Лирии в ушах. Воспоминания об этом отозвались холодком по его спине. Но даже это было сожжено королевой позади него. Аэлина скоро протопчет след на коврике перед камином. - Если это намёк на то, чего ждать от нашего двора, - произнёс Рован в конце концов, разминая пальцы в попытке избавиться от предательской дрожи, с которой он не мог совладать с тех пор, как его магия была приглушена, – тогда у нас никогда не будет скучно.