Читать интересную книгу Индийские сказки - Сборник

Вечером, на базаре, сидя над своими вязанками, бедняк рассказал сон друзьям. «Ведь приснится же глупость!» – говорил он. – «Что я богат, женюсь на Чампа Рани и дарю ей тысячу золотых!»

«Что за ерунда!» – говорили все, и тем дело кончилось.

Разговор этот случайно происходил под окнами прекрасной девы. Она сама сидела у окна и все слышала. «Положим, человек этот смотрит бедняком, но как знать? Может, есть у него тысяча золотых, если ему снится, что он их дарит. Попробую-ка я деньги у него выманить».

Она приказала позвать к себе бедного дровосека. «О супруг мой!» – бросилась она к нему навстречу, – «я так долго, долго ждала тебя. Что приключилось с тобой, дорогой? Куда исчез ты, зачем покинул меня?» Дровосек смотрел на нее и ничего не понимал. «Верно, печаль помрачила твой светлый взор, прекрасная дева», – вымолвил он, наконец. – «Ты принимаешь меня за кого-нибудь другого. Ты – знатная дама, я – бедный дровосек. Как могу я быть твоим супругом?»

«Нет, нет», – кричала Чампа, – «я не ошибаюсь! Разве не помнишь, какую великолепную свадьбу мы справляли? Как ввел ты меня в свой дворец и обещал подарить мне тысячу золотых? Тогда ты забыл отдать мне деньги и вскоре бросил меня, а я вернулась в дом отца своего и только теперь разыскала тебя».

Бедному дровосеку казалось, что он видит все это во сне. Напрасно защищался он; друзья Чампы приняли ее сторону и потащили его в суд. Судья тоже ничего не мог разобрать и отослал всех к радже. Раджа тоже был в большом затруднении. Дровосек продолжал утверждать, что он никогда не был ни женат, ни богат, что живет он своим ремеслом и часто нуждается; танцовщица же и ее друзья уверяли, что он богатый человек, муж Чампы, и что он скрывает деньги.

Чампа, впрочем, предлагала отказаться от него, но требовала, чтоб он отдал ей обещанную тысячу золотых. На это дровосек возражал, что с удовольствием отдал бы ей и больше, но что он очень беден (как подтверждали его свидетели), зарабатывает лишь несколько грошей в день, и нет у него, ни дворца, ни сокровищ.

Весь город принял участие в тяжбе; одни стояли за Чампу, другие за дровосека.

Наконец раджа сказал: «Я слышал, что есть здесь у одного купца необыкновенно умный попугай, умнее многих людей. Пошлите за ним, пусть решает».

Попугай Викрам магараджа был торжественно внесен в зал и приступил к разбору дела.

«Что скажешь ты?» – обратился он к дровосеку.

«О, мудрая птица, я все время говорю сущую правду. Я совсем бедный человек, живу в джунглях и прихожу сюда продавать дрова. Раз я действительно видел во сне, что разбогател и женился на Чампе Рани и дарю ей тысячу золотых, но, то был сон. А что я обещал ей тысячу золотых – это так же неправда, как и то, что я женился на ней».

«Теперь твоя очередь!» – обратился попугай к танцовщице.

Та принялась рассказывать по-своему.

«Где был дом твоего супруга?»

«Очень далеко отсюда, право не помню, где-то в джунглях».

«Когда это было?»

Она назвала год. Однако достоверные свидетели утверждали, что в тот год Чампа никуда не выезжала из города.

«Кажется, достаточно доказана твоя ложь?» – сказал Викрам.

Но танцовщица не сдавалась. Она продолжала стонать и утверждать, что ее обманули. Тогда Викрам приказал принести тысячу золотых, всыпал их в большой сосуд, закупорил его, запечатал и подал танцовщице: «Деньги твои, если сумеешь достать их, не снимая печати и не ломая бутылки».

«Нельзя это сделать!» – сердито отвечала Чампа.

«Еще труднее исполнить то, что ты требуешь», – заметил Викрам. – «Как получить тысячу золотых с бедняка, у которого нет ни гроша? Отпустите дровосека на свободу. А ты, обманщица и лгунья, убирайся вон отсюда. Наживай с богатых, если хочешь, но не смей трогать бедных!»

Все восхваляли мудрое решение, а Чампа не помнила себя от ярости. «Хорошо же, дрянной попугаишко, урод хохлатый! Будешь ты меня помнить! Так или иначе, попадешься мне в руки и съем я тогда твою глупую голову!»

«Поживем – увидим, прекрасная дева!» – насмешливо возразил Викрам. – «Я тоже могу кое-что обещать: доживу до того, что увижу тебя нищей. Собственными руками дом свой с землей сравняешь, и сама себя от злости убьешь!»

«Согласна!» – воскликнула Чампа, – «увидим, кто прав окажется». И она удалилась.

Викрам вернулся к купцу, и неделя-другая прошла благополучно. В конце второй недели праздновали свадьбу старшего сына купца и, по обычаю, послали за танцовщицей увеселять гостей.

Явилась Чампа Рани. Никогда еще не танцевала она так увлекательно. «Прекрасная дева», – обратился к ней восхищенный купец, – «проси чего хочешь; лавка и все что в ней к твоим услугам, выбирай любое».

«Благодарю тебя, щедрый хозяин, всего у меня довольно, но нет у меня попугая. Мне твой очень нравится: отдай мне его в уплату».

Купец искренне раскаивался в своей опрометчивости. Ну, могло ли прийти ему в голову, что своенравная красавица потребует попугая? Он охотнее расстался бы с половиной лавки, чем с этой птицей, но делать было нечего. Со слезами на глазах снял он клетку и подал ее Чампе. «Не волнуйся, хозяин!» – прокричал ему на прощанье Викрам, – «я сумею за себя постоять».

Чампа бережно донесла Викрама до дома и передала служанке. «Скорее бери птицу и вари из нее суп. Но сначала голову отрежь и зажарь: я съем ее прежде всего остального». – «Что это сталось с нашей госпожой?» рассуждали на кухне служанки. «Придет же в голову, есть такую дрянь!»

А Викрам тем временем уже лежал в клетке, вытянув лапки и закатив глазки. Служанка взяла, как ей казалось, мертвую птицу и принялась спокойно выщипывать ей крылья. Птица не дрогнула. Тогда женщина положила ее на стол, около места, где мыла посуду, а сама пошла за водой, чтобы сварить суп. Кухня была в нижнем этаже, и прямо в стене проходило отверстие для стока помоев; туда-то с быстротой молнии и скрылся Викрам.

В ту же минуту вернулась девушка. «Что теперь делать? Куда девался попугай? Верно кошка забралась и стащила птицу. Придется заменить ее цыпленком».

Она сварила цыпленка, зажарила отдельно голову и снесла госпоже. С каким наслаждением принялась Чампа за желанное блюдо! Медленно откусывала она каждый кусочек, приговаривая: «Что? Попался, красавчик! Попугайчик мой миленький! Знать пришел тебе конец! Вот тот мозг, что так хитро мыслил! Вот тот язычок, что так язвил и погибель мне готовил! Вот то горлышко, что обидные слова извергало! Ага, кто теперь прав? Уж, конечно, я!»

Викрам из своего убежища слышал все до последнего слова и невольно робел. А вдруг поймают. Лететь он не мог, так как крылья были выщипаны; приходилось жить в трубе, питаясь крохами, которые скатывались туда при мытье посуды, причем ежеминутно грозила опасность захлебнуться в потоках мутной воды. Наконец, перья немного отросли и он осторожно, ночью, пробрался за город в небольшой храм и спрятался за одним из изваяний.

Чампа почему-то особенно любила этот храм и, действительно, не замедлила прийти поклониться любимому божеству.

Дева страшно боялась смерти и постоянно обращалась к своему богу с той же молитвой: «Избавь меня от обычного удела смертных! Возьми меня живую на небо, ничего, ничего не пожалею для тебя!» – молила она, распростертая на земле.

«Чампа, встань, молитва твоя услышана!» – послышалось вдруг. Чампа не узнала голос Викрама и вообразила, что с ней говорит сам бог. Она жадно ловила слова. «Иди домой, продай все и раздай неимущим; награди также всех своих служанок и отпусти их. Сравняй дом свой с землей, чтобы разом отрешиться от всего земного. Тогда, исполнив все, возвращайся сюда, телом и душой ты будешь поднята на небо».

Чампа Рани давно забыла угрозу Викрама и радостно поспешила домой. Она продала имущество свое, распустила всех своих служанок, срыла свой дом до основания и в назначенный день направилась к храму. Прослышав от Чампы о её общении с богом, у храма её ждала несметная толпа народа. Всем хотелось видеть полет танцовщицы в небеса. Чампа, торжествующая, показалась на крыше храма. Она стала объяснять собравшемуся народу, как само божество в храме обещало взять ее живьем на небо, как поднимется она в облака на глазах у всех, как такая разлука ее с землей достойно увенчает ее славную жизнь. Все с благоговением слушали ее, считая деву вдохновленной, и, с трепетом ждали торжественной минуты.

Вдруг раздался шелест крыльев, и красивый попугай пронесся над самой головой Чампы: «О дева, дева, где твой разум?» Чампа с ужасом узнала голос Викрама. «Ты мечтаешь живьем попасть на небо? А забыла ты слова судьи-попугая?»

Чампа бросилась в храм и упала на колени перед кумиром: «Ведь это ты приказал мне продать все, ведь это ты обещал взять меня живую на небо… О, сжалься надо мной. Пусть скорее сбудутся твои слова!»

И снова раздался голос попугая: «Прощай, Чампа, прощай! Ты съела голову цыпленка, а не мою. Где твой дом? Где твои слуги? Где твои сокровища? Так чьи слова сбылись, твои или мои?»