Читать интересную книгу Тринадцатая сказка - Диана Сеттерфилд

– В ту самую ночь, когда меня нашли, здесь был большой пожар. Мне об этом рассказала миссис Лав, когда мне было уже лет девять. Она подумала, что это не простое совпадение, потому что от моей одежды в ту ночь пахло дымом. Вскоре после ее рассказа я пошел взглянуть на старый дом и с той поры продолжаю сюда ходить. Позднее я отыскал статью о пожаре в архиве местной газеты. Дело, собственно, в том…

Его голос звучал негромко и ровно, однако легкая смена тембра указывала на то, что сейчас он произнесет нечто чрезвычайно для него важное – нечто столь бережно хранимое в тайниках сердца, что он вынужден скрывать это под напускным равнодушием из боязни не встретить понимания и сочувствия в слушателе.

– Дело в том, что я узнал это место сразу же, как только сюда пришел. «Это мой дом, – сказал я себе тогда. – Здесь я родился». И я был в этом совершенно уверен. Я просто знал это, и все.

Под конец Аврелиус не сумел выдержать нарочито небрежного тона, и его голос предательски дрогнул.

– Конечно же, мне никто не поверит. У меня нет серьезных доказательств – только совпадение дат и упоминание миссис Лав о запахе дыма. И еще моя убежденность.

– Я вам верю, – сказала я.

Аврелиус прикусил губу и насторожился, искоса поглядывая на меня.

Необычный туман, в котором сегодня произошла наша встреча, и откровенные признания Аврелиуса, – все это настроило меня на доверительный лад. Неожиданно мне захотелось поговорить о вещах, о которых я никому до сих пор не рассказывала. Нужные слова моментально возникли у меня в голове и начали выстраиваться во фразы – длинные шеренги фраз, сгорающих от нетерпения, готовых сию же секунду сорваться у меня с языка. Создавалось впечатление, будто все они годами дожидались именно этого момента, заранее планируя свой выход.

– Я вам верю, – повторила я, чувствуя, как все сильнее рвутся наружу слова. – Такое бывает и со мной. То же самое чувство: как будто ты помнишь вещи, которые ты не должен и не можешь помнить. Нечто, лежащее за пределами человеческой памяти…

И вдруг я снова увидела это! Краем глаза: быстрое, едва уловимое движение.

– Вы заметили это, Аврелиус?

Он вслед за мной оглядел ряд кустов, некогда бывших самшитовыми пирамидами.

– Нет. А что я должен был заметить?

Оно исчезло. А может, и не появлялось вовсе. Я обернулась к Аврелиусу, но вся моя решимость уже улетучилась. Подходящий для откровенности момент был упущен.

– А ты знаешь свой день рождения? – спросил Аврелиус.

– Да, знаю.

Сложившиеся в моей голове фразы распались на отдельные слова и канули обратно в подсознание, где они пребывали в спячке все предыдущие годы.

– Можно, я запишу дату? – спросил он обрадованно. – Тогда я смогу послать тебе поздравительную открытку.

Я попыталась улыбнуться.

– Мой день рождения будет скоро.

Аврелиус раскрыл записную книжку-календарь в синей обложке.

– Девятнадцатого декабря, – сказала я, и он сделал пометку карандашом, который в его огромной руке смотрелся как зубочистка.

КАК МИССИС ЛАВ РАСПУСКАЛА ВЯЗАНЬЕ

На смену туману вскоре пришел дождь. Поднимая на ходу капюшоны, мы поспешили к часовне и, ненадолго задержавшись на паперти, чтобы отряхнуть с одежды дождевые капли, вошли внутрь.

Мы уселись в первом ряду скамей, перед самым алтарем, после чего я довольно долго – пока не закружилась голова – разглядывала белый сводчатый потолок.

– Расскажите о том, как вас нашли, – попросила я. – Что вы об этом знаете?

– Я знаю об этом только со слов миссис Лав. Ее историю я помню почти наизусть. Если хочешь, могу пересказать. – Я кивнула. – Да, еще у меня есть кое-какое наследство – оно осталось с тех времен.

– Наследство?

– Правда, я не уверен, можно ли его так назвать. Это не совсем то, что люди обычно имеют в виду, говоря о наследстве… Хотя чего там описывать. Я тебе его покажу, только попозже.

– Это было бы здорово!

Да… Видишь ли, я тут подумал, что девять утра – это, выходит, вскоре после завтрака, то есть чуток рановато для новой трапезы, и… – Он было замялся, но со следующей фразой лицо его прояснилось. – И тогда я сказал себе: пригласи Маргарет в гости к одиннадцати часам. Свежая выпечка и кофе – как тебе это? К одиннадцати ты как раз успеешь проголодаться. Заодно взглянешь на мое наследство. Хотя там и смотреть-то особо не на что.

Я охотно приняла его приглашение.

Аврелиус извлек из кармана очки и стал рассеянно протирать стекла носовым платком.

– Теперь, значит, история… – Он набрал полные легкие воздуха и медленно выдохнул. – Я постараюсь передать все так, как мне рассказывала миссис Лав.

На лице его появилось безучастное выражение: как это водится у настоящих рассказчиков, он исчезал, уступая место собственно повествованию. И он начал рассказ, и с первых же его слов мне послышался голос самой миссис Лав, восставшей из тлена, чтобы поведать свою историю.

***

В ту ночь стояла кромешная тьма, и во тьме ярилась буря. Ветер выл, раскачивая верхушки деревьев, а дождь хлестал по окнам с такой силой, что стекла в любой миг могли не выдержать и расколоться. Я сидела у камина и вязала носок из серой шерсти. Это был второй носок из пары, и я уже довязала его до пятки. И тут меня ни с того ни с сего охватила дрожь. Это притом что я вовсе не мерзла. Ящик у камина был полон дров, еще засветло принесенных из сарая, и я только что подбросила в огонь очередное полено. Словом, мне не было холодно, но как раз перед тем я сказала себе: «Ну и ночка! Не хотела бы я оказаться на месте бедолаги, которого такая ночь застанет вдали от жилья». Должно быть, от этой самой мысли меня и проняла дрожь.

В доме было тихо; только трещали дрова в камине, позвякивали спицы да еще раздавались порой мои вздохи. Мои вздохи, ты спрашиваешь? Да, мои вздохи. Я вздыхала, потому что была несчастна. В тот вечер меня одолели воспоминания, а для одинокой женщины пятидесяти лет в этом нет ничего приятного. Я имела крышу над головой и жаркий огонь в камине, я только что хорошо поужинала – казалось бы, что еще нужно, чтобы чувствовать себя в ладу со всем миром? Однако я так себя не чувствовала. Я сидела и вздыхала над своим вязаньем, а дождь знай себе лил и лил. Наконец я поднялась и достала из буфета кусок кекса с изюмом – чудесного кекса, в самую меру пропеченного и к тому же пропитанного бренди. Меня он хорошо взбодрил. Но когда я доела кекс и вернулась к вязанью, у меня прямо упало сердце. И знаешь почему? Я дважды вывязала пятку на одном носке!

Это меня встревожило. И даже очень встревожило, потому что обычно я вяжу внимательно и аккуратно. Я не торопыга и не разиня, какой всегда была моя сестра Китти, и я пока еще не ослепла, как это случилось под старость с нашей бедной матушкой. Прежде я только два раза допускала подобную оплошность.

В первый раз я вывязала лишнюю пятку еще в молодости. То был солнечный весенний день. Я сидела у открытого окна, в саду все цвело и благоухало. Я тогда вязала носок из синей шерсти. Для одного… Словом, для моего жениха. Имя его я тебе называть не буду, в этом нет нужды. И вот сидела я у окна, да и замечталась. Глупые девичьи грезы: белые воздушные платья, горы пирожных и прочая дребедень. Потом взглянула на вязанье, а там у меня две пятки! Резинка, потом пятка, а дальше стопа и – вторая пятка. Ну и хохотала же я!.. А что, не огорчаться же, в самом деле? Невелика проблема: распустить часть носка и довязать его правильно.

Я уже вынула спицы из вязанья, когда гляжу: по дорожке через сад сломя голову бежит Китти, и лицо у нее не то чтобы бледное, а даже вроде как зеленоватое. «Что это с ней стряслось?» – думаю я. А она как увидела меня в окошке, так и стала на месте столбом. И вот тут я поняла, что беда приключилась не с Китти, а со мной. Она открыла рот, но сперва даже мое имя выговорить не могла. И по щекам – слезы ручьями. А потом она выпалила все одним духом.

Это был несчастный случай. Мой жених пошел в лес со своим братом. Хотели пострелять куропаток. А это было запрещено. Кто-то их заметил, они перепугались и – наутек. Дэниел, его брат, первым добежал до приступки у изгороди и перемахнул на ту сторону. А у моего жениха приклад ружья возьми да и застрянь между жердин! Ему бы остановиться и вытащить его не торопясь, но позади уже слышен топот. Вот он в панике и дернул ружье за ствол. Дальше, думаю, нет нужды рассказывать. Сам знаешь, что бывает в таких случаях.

Я распустила вязанье. Все петли одну за другой, ряд за рядом. Это совсем не трудно. Вытащи спицы, потяни за нитку, и все само расползется. Петля за петлей, ряд за рядом. Я распустила вторую пятку, но на этом не остановилась: дальше пошла стопа, первая пятка, резинка… Петля за петлей распускаются быстро, стоит лишь потянуть ниточку. И вот уже больше нечего распускать – только синяя пряжа кучкой лежала у меня на коленях.

На то, чтобы связать носок, надо не так уж много времени, а распустить его можно и вовсе в момент.