В результате этих посиделок в «Конакаи» все же был достигнут неустойчивый компромисс: ребята признали, что Гленн прав и им нужно следить за собой. Но не таков был Эл Шепард: он не мог при случае не подпустить шпильку в адрес Гленна. Если кто-нибудь находился поблизости, Эл говорил Гленну:
— Джон, мой мальчик, я думаю, тебе надо немного расслабиться. Тебе нужен спортивный автомобиль. Выброси свою развалюху и погоняй немного по-человечески. Это пойдет тебе на пользу, Джон.
Эл не упускал возможности подколоть Гленна, напомнив о его ужасном маломощном «принце» и острой необходимости обновить машину. Он делал это всякий раз. Но Гленн в ответ только улыбался, хотя было заметно, что его это все же задевает. Ведь создавалось ощущение, что на самом-то деле Эл имел в виду вовсе не автомобиль.
Однажды утром, когда астронавты пришли в офис, они обнаружили на доске крупную надпись: «Спортивный автомобиль — лекарство от мужского климакса».
8. ТРОНЫ
С точки зрения инженеров — участников проекта «Меркурий», подготовка астронавтов была легким занятием. Естественно, нужен был человек, у которого хватило бы духу оседлать ракету, и хорошо, что такие люди существовали. Но во время полета в «Меркурии» от астронавта практически ничего не требовалось — разве что выдерживать напряжение, — и с этой целью инженеры придумали то, что психологи назвали «постепенно возрастающими нагрузками». Нет, самым трудным, самым драматичным в космическом полете, с точки зрения инженеров, была технология.
Проект «Меркурий» стал возможен в принципе лишь благодаря недавнему изобретению — быстродействующему компьютеру. Здесь имелось некое сходство с самим адмиралом морей — Колумбом. Ведь Колумб отважился переплыть Атлантический океан лишь благодаря новинке тех дней — магнитному компасу. А до того времени корабли передвигались вдоль побережий даже при плаваниях на большие расстояния. Подобным же образом быстрая и несложная отправка человека в космос была немыслима без скоростных компьютеров. Такие компьютеры появились в 1951 году, а теперь, в 1960-м, инженеры уже изобрели систему управления ракетой, используя встроенные в двигатели и соединенные с приборами компьютеры, которые следили за температурой, давлением, запасами кислорода и другими жизненно важными условиями в капсуле «Меркурия» и автоматически осуществляли аварийные операции. Иначе говоря, в этих системах машины общались друг с другом, принимали решения, производили действия, и все это — с потрясающей скоростью и точностью…
Ох уж эти гении-инженеры!
А была еще и такая вещь, как самолюбие инженера. Оно могло быть и не таким гигантским, как у летучих жокеев… но довольно часто в душный субботний вечер в Лэнгли кто-нибудь из инженеров НАСА напивался старого доброго дешевого вирджинского бурбона и давал выплеснуться эмоциям.
Восхваление астронавтов совершенно вышло из-под контроля! В мире науки — а проект «Меркурий» считался научным предприятием — выше всех котировались сами ученые, затем шли инженеры, а объекты экспериментов имели столь низкий статус, что о них мало кто думал. Но эти объекты стали… национальными героями! А все остальные: физики, биологи, врачи, психиатры, инженеры — были лишь обслуживающим персоналом.
С самого начала было понятно — без всяких комментариев, — что астронавт станет всего лишь объектом изучения при экспериментах, не более того. Проект «Меркурий» был адаптацией концепции скорейшего запуска в космос человека из авиации: к подопытному прикрепляли биосенсоры, запечатывали его в капсулу, отправляли в космос баллистическим образом, то есть как реактивный снаряд, потом возвращали его на землю с помощью полного автоматического контроля и наблюдали, как он выберется из капсулы. В ноябре 1959 года, спустя шесть месяцев после завершения отбора астронавтов, Рэнди Лавлейс и Скотт Кроссфилд представили на аэрокосмическом симпозиуме бумагу, в которой говорилось, что единственной целью полета являются биологические и медицинские исследования — по крайней мере в отношении находящегося на борту астронавта. От себя они добавили, что для аэродинамического космического аппарата типа Х-15В или Х-20 потребуется «очень хорошо подготовленный пилот». Кроссфилд, принимавший участие в проекте Х-15, преследовал и свои личные цели, но то, что говорили они с Лавлейсом, было очевидно для любого инженера, знавшего разницу между баллистическим и аэродинамическим космическими аппаратами. Иными словами, в проекте «Меркурий» астронавт не был пилотом в обычном понимании.
Даже летом 1960 года в Вудс-Хоул, штат Массачусетс, на конференции Вооруженных сил и Национального научно-исследовательского совета, посвященной подготовке астронавтов, никто из многочисленных инженеров и ученых (не из НАСА) и не подумал описывать ракетную капсулу «Меркурия» как полностью автоматизированную систему, в которой астронавту не надо будет даже шевельнуть пальцем. Они говорили так: астронавт добавлен к системе как дополнительный компонент. Дополнительный компонент! Если автоматическая система выходила из строя, он мог выступить в роли ремонтника или перейти на ручное управление. Кроме того, его, конечно, обвешают биосенсорами и прикрепят к нему микрофоны, чтобы видеть, как человек реагирует на стрессы во время полета. И это должно быть его главной функцией. Некоторые психологи предлагали вообще отказаться от пилотов — и все это происходило спустя более года после формирования знаменитой семерки «Меркурия»! Главной психологической защитой пилота во время полета было осознание того, что он управляет кораблем и всегда может что-нибудь сделать: «Я попробовал А! Я попробовал В!..» Ученые убеждали, что эта одержимость активным контролем вызовет лишние проблемы при полетах «Меркурия». Нужен был человек, главный талант которого заключался бы в том, чтобы ничего не делать при стрессе. Некоторые предлагали использовать новую породу военных летчиков — радарщиков: человека из стратегической команды военно-воздушных сил или флотского офицера радиоперехвата, то есть того, кто в боевых условиях летал на заднем сиденье высокотехнологичного самолета. Он не делал ничего, только считывал показания радара, предоставив весь контроль над машиной и свою жизнь другому человеку — пилоту («Я взглянул на Робинсона, а он молчит и таращится на радар, как зомби»). Опытный зомби — вот то, что нужно. Был еще план анестезировать или транквилизировать астронавтов — не с целью избавить их от паники, а чтобы они спокойно лежали, обвешанные датчиками, и не делали ничего, что могло нарушить ход полета.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});